Корабль Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин Страница 43

струйки ледяной воды. Матросы, посиневшие, съежившиеся, дрожащие от холода, или стояли, прислонившись к снарядным стеллажам, или лежали на них. Другие, ссутулившись, вобрав голову в плечи, засунув руки в карманы, спотыкаясь от усталости, но не останавливаясь ни на секунду, ходили по бесконечному пути вокруг элеватора. Каждый их шаг — звонкий шлепок сапога по лужам воды на палубе, каждый выдох — клуб пара в холодном воздухе.

«Ходячие тени, — подумал Николас. — Почему они не прилягут?»

Заметив, что в погребе появился командир корабля, ходившие вокруг элеватора застыли на месте, а лежавшие нехотя, с трудом поднялись на ноги. Усталые лица и покрасневшие от недосыпания глаза не выражали ни удивления, ни любопытства.

— Вольно, вольно, — торопливо сказал Вэллери. — Кто здесь старший?

— Я, сэр, — ответил коренастый матрос и, медленно выйдя вперед, вытянулся перед командиром по стойке «смирно».

— A-а, хорошо. Кажется, Гарднер? — Махнув рукой в сторону матросов, стоявших вокруг элеватора, Вэллери добавил: — К чему эта бесконечная ходьба, Гарднер?

— Лед, — односложно ответил он и тут же пояснил: — Воду приходится все время шевелить, сэр, иначе она моментально замерзает. А лед на палубе в погребе — это никуда не годится…

— О, да, да, конечно, не годится… А почему же вы не используете помпы… осушительную систему?

— Замерзает, сэр!

— Но… неужели все время приходится вот так ходить?

— В такую погоду все время, сэр.

— Ну и ну. — Вэллери покачал головой.

Шлепая по лужам, он подошел к группе матросов, столпившихся у элеватора. Один из них, с хрупкой мальчишеской фигурой, приглушенно кашлял, прикрыв рот концом огромного бело-зеленого шарфа. Мягко коснувшись рукой вздрагивающих плеч матроса, Вэллери спросил:

— Тебе нездоровится, сынок?

— О нет, сэр. Все в порядке, — поспешил ответить он и, подняв от шарфа тонкое, бледное, искаженное болью лицо, добавил с ноткой обиды. — Что вы, я совсем здоров.

— Как твоя фамилия?

— Макуотер, сэр.

— А должность?

— Младший кок, сэр.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, сэр.

«Боже милосердный, — с горечью подумал Вэллери, — я командую не крейсером, а каким-то детским садом».

— Из Глазго, наверное? — спросил он с улыбкой.

— Да, сэр, — радостно ответил матрос.

— Молодец!..

Вэллери перевел взгляд с лица Макуотера на его ноги и ботинки, наполовину скрытые водой.

— А почему на тебе не резиновые сапоги?

— Нам их не выдали, сэр.

— А как же ноги? Ведь ты же, наверное, промок насквозь?

— Не знаю, сэр… Наверное… Они все равно у меня ничего не чувствуют, ноги-то, — с удивительным безразличием ответил Макуотер.

— Скажи мне честно, сынок, здорово ты устал?

— Да, сэр.

— Я тоже, — признался Вэллери. — Но скажи, можешь потерпеть еще немного?

Вэллери почувствовал, как хрупкие плечи под его рукой приподнялись и распрямились:

— Конечно, могу, сэр. Раз нужно, значит, можно, — обиженным, почти сердитым тоном ответил Макуотер.

Вэллери обвел внимательным взглядом лица матросов. Глаза его радостно засверкали, когда он услышал приглушенный хор одобрительных возгласов. Он хотел сказать что-то, но помешал сильный приступ кашля, такой, что ему пришлось нагнуться. Когда он снова поднял голову, на лицах матросов появилось неподдельное чувство сострадания и тревоги. Вэллери резко повернулся и, шлепая по лужам, торопливо зашагал к менее освещенному углу погреба, к тому месту, где кончался скоб-трап, по которому они только что спустились.

— Мы не забудем вас, друзья, — бормотал он на ходу. — Обещаю вам, не забудем.

Десятью минутами позднее они вышли из четвертой башни. На безоблачном ночном небе мерцали яркие звезды. Мороз пробирал до костей. Вэллери непроизвольно задрожал сразу же, как только за ними закрылась дверь в башню.

— Хартли?

— Есть, сэр.

— В башне пахнет ромом.

— Да, сэр. Я тоже почувствовал, — весело и невозмутимо ответил Хартли, — пахнет ромом. Но вы не беспокойтесь, сэр. Половина людей на корабле собирает свои порции рома и приберегает их для часов боевой вахты.

— Абсолютно запрещено уставом, старшина, и вы знаете это не хуже меня.

— Знаю, сэр. Но это никому не вредит. Ром согревает их, а если он еще и прибавляет храбрости, то тем лучше. Помните, как тогда носовая многостволка сбила двух «юнкерсов»?

— Конечно помню.

— Ребята были здорово выпивши. А иначе, черта с два сбили бы… А теперь, сэр, бывает так, что им совершенно необходимо выпить…

— Может быть, вы и правы, старшина. Я особенно-то и не осуждаю их. И не думайте, что мне стало известно это только теперь, — добавил он, весело засмеявшись. — Я знаю об этом давно. Однако в этой башне пахнет, как в заправском баре…

Они побывали в третьей башне, потом в снарядном погребе под ней. Куда бы ни заходил Вэллери, люди, после того как он задавал им несколько вопросов или говорил несколько ободряющих слов, чувствовали себя лучше, их настроение заметно поднималось. Личное общение с этим человеком оказывало на людей какое-то необъяснимое воздействие. Медленно, но неотвратимо уныние, апатия и безнадежность уступали место бодрости и решимости, пусть даже отчаянной решимости. Эта непостижимая метаморфоза поражала Николаса все больше и больше. Он был абсолютно уверен, что и физически и морально люди давно уже переступили красную черту…

— Николас, что с вами? — раздался встревоженный голос Вэллери.

— О, есть, есть, сэр, — отозвался Николас, энергично тряхнув головой, как бы отмахиваясь от нахлынувших мыслей. — Просто витаю в облаках. Теперь куда, сэр?

Они побывали в котельных и машинных отделениях, в главном посту живучести, на постах аварийных партий, в коммутаторном отделении, в отделении низковольтных агрегатов и во многих других помещениях и постах, не пропуская даже самых отдаленных и самых труднодоступных уголков, если Вэллери был уверен, что по боевой тревоге в них находится хотя бы один человек.

Во время спуска в машинные и котельные отделения они подвергались неприятному воздействию большого перепада давления и температуры: звенело в ушах, ломило барабанные перепонки, а раскаленный воздух ударял в лицо с такой силой, что захватывало дыхание. Во время пребывания в первом котельном отделении Николас настоял на том, чтобы Вэллери отдохнул хотя бы несколько минут. Его посеревшее лицо и учащенное дыхание говорили о том, что он очень болен и невыносимо устал.

Через некоторое время Николас заметил, что Хартли шептался с кем-то в дальнем углу котельной. Потом увидел смуглого кочегара-крепыша с синяками на щеках и еще не опавшей опухолью под глазом, который твердой походкой подошел к Вэллери сзади и поставил перед ним стул-раскладушку.

— Присядьте, сэр, — громовым голосом предложил он.

— Спасибо, спасибо, — смущенно пробормотал Вэллери и опустился на стул. Подняв глаза, он застыл от удивления. — Райли? — И перевел взгляд на главного старшину котельных машинистов Хендри. — Что, он все-таки выполняет свои обязанности, а?

— Его никто не заставляет,