Русский Робинзон - Николай Сибиряков Страница 44

Пока они барахтались в озере, ошарашенные внезапностью происшествия, Лисицын перескочил в челнок, забрав в него весла с лодки, и успел отплыть на значительное расстояние. Китайцы взобрались в оставленную им большую лодку, но без весел она была бесполезна для погони. Ближайшая из преследующих лодок вынуждена была остановиться, чтобы помочь бедствующим товарищам. Это промедление еще больше благоприятствовало побегу Лисицына.

Челнок был так легок на ходу, что пловец не верил глазам своим, замечая беспрестанно увеличивающееся расстояние между ним и его врагами. Теперь он решил продолжать бегство на челноке, не приставая к Цветочным островам. Скоро Сергей Петрович проскользнул в темный пролив между островками и направился к северному берегу озера.

Высадившись на материк, Лисицын увидел огни на Цветочных островах и людей, отыскивающих его с зажженными лучинами в проливах и кустарнике. Возблагодарив Бога за чудесное спасение, он нашел опасным оставаться в бездействии и, вскочив в челнок, поплыл на запад, держась в тени берега. Сергей Петрович так устал, что с трудом управлялся с веслом, однако опасение быть пойманным китайцами поддерживало в нем энергию. Если бы теперь повстречалась ему лодка, он не смог бы с ней состязаться.

Вот Приют остался далеко позади. Плыть к нему Лисицын не решился, уверенный, что китайские лодки крейсируют перед входом в залив. Оставалось плыть к западным островам. Туда он и прибыл благополучно с наступлением зари. Выбрав крайний лесистый остров, он спрятал челнок в частом кустарнике и, совершенно измученный, заснул на берегу.

Когда Лисицын проснулся, солнце уже садилось. Долгий крепкий сон освежил его и возвратил силы. Теперь нашего героя взяло раздумье: плыть ли к Приюту или оставаться здесь еще на сутки-другие, пока китайцы успокоятся и сделаются менее бдительными. Здравый смысл восторжествовал — он остался.

Среди ночи Сергея Петровича разбудил сильный удар грома, которому долго вторили перекаты по лесистым холмам. Лисицын удивился, не увидев на небе ни одной тучи и не услышав более повторения грозы. Неужели это землетрясение? Во все время пребывания на Приюте не было слышно ни одного подземного удара. А что, если это взрыв мины, снова подведенной под цепь?

Эта мысль заставила Лисицына заволноваться. Его товарищи так беспечны и неосторожны. Если бы не постоянная его бдительность по ночам, китайцы давно прорвались бы в бухту. Но в таком случае защитники Приюта находятся в большой опасности! Лисицын решил немедленно отправиться к ним на помощь. Весло в могучей руке его энергично рассекало воды озера. Через несколько часов Лисицын достиг западного, неприступного, берега Приюта. Уверенный, что китайцы ночью не начнут атаки, он поплыл вокруг острова и приблизился к проливу. Прежде чем повернуть в пролив, он тщательно осмотрел местность и, не видя неприятеля, начал осторожно подвигаться вперед, держась как можно ближе к скалистому берегу.

Достигнув места, где была протянута цепь, он увидел, что препятствия в проливе больше не существует. В бухте он заметил лодку с людьми, но кто это были, китайцы или защитники Приюта, в темноте различить было невозможно. Лодка стояла на месте. Очевидно, это китайские лазутчики, высматривающие блокгауз. Лисицын еще раз пожалел, что у него нет оружия. Он продолжал осторожно двигаться вдоль берега бухты, и, к счастью, неприятель его не замечал.

Через несколько минут шпионы направились к проливу и остановились перед его устьем. Вода доносила неясные звуки их сдержанных голосов. Наш храбрец поспешил воспользоваться этим благоприятным для него случаем и, скользя как тень, причалил в удобном месте, привязал челнок к кусту и, спрыгнув на землю, начал осторожно подниматься к блокгаузу. Повсюду царствовала совершенная тишина.

Лисицын сначала порадовался, что его товарищи ведут себя так осмотрительно. Потом вдруг усомнился: не бросили ли они блокгауз и Приют, не завладели ли китайцы островом? В таком случае ему самому следовало подумать о своей безопасности. Волнуемый такими мыслями, он подошел ко рву напротив двери, перед которой доска, служащая мостом, не была снята, и остановился в нерешительности.

В это время со стороны бухты послышались голоса — верный знак, что его челнок найден китайцами. Сергей Петрович осторожно отворил дверь, потом запер ее изнутри засовом, повернул в узенький коридорчик. Внутренняя дверь была притворена неплотно. Он заметил слабый свет, пробивающийся сквозь щель. Это служило доказательством обитаемости блокгауза. Лисицын обдумал свое положение и решил: если в укреплении противников не больше двух, попытаться вступить с ними в борьбу и отсиживаться потом в блокгаузе или сдаться на выгодных условиях; если гарнизон многочислен, сдаться добровольно, без борьбы. Он тихо отворил дверь — на всем пространстве, какое мог охватить его быстрый взгляд, никого не было. В тишине слышалось храпенье спящего человека. Тогда герой наш вошел в здание, запер засовом и внутреннюю дверь. В блокгаузе оказался один часовой, крепко спавший, укрывшись с головой бумажным китайским одеялом. Рядом горел угасающий ночник, освещая разбросанное в беспорядке оружие, железные ломы и топоры.

Лисицын схватил попавшуюся на глаза веревку и валявшуюся на полу медвежью шкуру, подкрался к спящему, с намерением связать его и сделаться единственным хозяином укрепления. Он быстро накинул на спящего медвежий мех и, придавив его грудь коленом, начал вязать ему ноги.

— Караул! Режут! — раздались глухие восклицания из-под шкуры.

Лисицын, услышав русскую речь, соскочил со своей жертвы, сбросил шкуру и одеяло с лица незнакомца. Перед ним лежал вконец перепуганный Василий.

— Батюшка, Сергей Петрович! — обрадовался и одновременно сконфузился часовой, узнав Лисицына и крепко его обнимая. — А я глаза проплакал, считая вас пропавшим… Ведь это я только потом смекнул, что для спасения моего вы подставили голову свою китайцам.

— Теперь ты видишь, что хитрость моя принесла пользу. Мы оба целы и опять вместе на Приюте. Но где остальные, неужели тебя бросили товарищи?

— Как это можно? Мне нездоровилось, они и оставили меня здесь, а сами после проклятого взрыва стерегут бухту.

— Хорошо стерегут, нечего сказать! Не увидели меня ни в челноке, ни проходящим сюда. Да и тебя, дружище, похвалить нельзя: отпустив товарищей, не снял моста, не запер дверей и вдобавок заснул.

— Чего ж мне бояться, когда шестеро товарищей стерегут остров?

— Но меня они не заметили! Кто поручится, что они не прозевали и китайских лазутчиков? По оплошности вы допустили прорвать цепь и могли