Клайв Касслер - Темная стража Страница 49

Когда-то весь полуостров Камчатка находился под контролем Советской армии. По гористой местности были раскиданы ультрасовременные радарные станции для наблюдения за подлетом американских МБР[18]. Здесь же находилось несколько авиабаз для перехвата американских бомбардировщиков, здесь же квартировал и Тихоокеанский подводный флот. Камчатку же избрали и мишенью для пробных запусков советских баллистических ракет с запада страны. Сегодня подлодки Тихоокеанского флота потихоньку ржавеют в на базе ВМФ в поселке Рыбачий в одной из южных бухт Авачинской губы; несколько из них проржавели настолько, что затонули у причалов прямо с заряженными торпедными аппаратами, с работающими на холостом ходу реакторами. Радарные станции забросили, а самолеты не взлетают с аэродромов из-за нехватки запчастей и керосина. После ухода войск несметное множество мест остались настолько загрязненными, что даже кратковременное пребывание там приводит к тяжелым болезням.

Поначалу, а это уже было около двух десятков лет назад, Камчатка привлекла Антона Савича вовсе не наличием военных баз. Камчатка поднялась из моря два с половиной миллиона лет назад, сперва в виде вулканического архипелага наподобие Алеутских островов Аляски. Море быстро сровняло эти горы с дном, но суша поднялась снова под напором безграничных запасов раскаленной магмы из недр. Камчатка стала своеобразным драгоценным камнем Огненного кольца — перстня из вулканов и сейсмических зон, обозначающих границы обширной Тихоокеанской тектонической плиты. Двадцать девять из более чем 150 вулканических пиков на полуострове по-прежнему действующие, и более всего Карымская сопка, неустанно извергающаяся с 1996 года, а теперь пробудился от спячки безымянный вулкан в центре полуострова.

Советский Союз, подталкиваемый экономическими нуждами 1980-х, инициировал программу изысканий и эксплуатации недр. Чтобы поспеть за беспрецедентной гонкой вооружений, затеянной Рейганом, Советы из последних сил старались изыскать сырье, чтобы удовлетворять растущие запросы собственного военно-промышленного комплекса. Это были последние залпы холодной войны, которую вели не пулями и бомбами, а заводами и ресурсами. В этой схватке Советский Союз в конце концов проиграл, но по пути обнаружил огромные минеральные резервы угля, железной и урановой руды.

Антон Савич был молодым полевым работником Министерства природных ресурсов — агентства, которому Центральный Комитет поручил отыскать богатства, погребенные в советских недрах. Он прибыл для изысканий на полуостров Камчатка в 1986 году вместе с двумя другими геологоразведчиками под руководством профессора геологии из Московского университета, академика Юрия Страхова.

Поисковая партия потратила четыре месяца, обшаривая полуостров с помощью вертолетов и вездеходов, предоставленных Советской армией. Из-за активных тектонических процессов подозревали, что на Камчатке могут быть алмазы, однако не нашли ни следа минералов, которые могли бы подтвердить упования Москвы. Зато нашли нечто не менее ценное.

Савич припомнил те дни, когда они разбили лагерь неподалеку от жилы, добывая образцы днем и воображая возможности вечером. Они рассуждали так, будто найденное принадлежит им, хотя, конечно, об этом нечего было и думать. Скорее всего, за находку их бы похвалили, а может, наградили бы ордерами на более просторные квартиры.

Он не мог толком припомнить, кто предложил это первым — может, и он сам; впрочем, роли это не играет. Так или иначе, идея всплыла — поначалу в шутку, но вскоре обсуждение пошло всерьез. Дождь в тот вечер наконец перестал, помнилось Савичу, что было в диковинку. Они передавали бутылку водки по кругу, что было не в диковинку. Приличную туалетную бумагу было невозможно достать и в Москве, но с лихвой обеспечить тебя алкоголем в полутысяче километров от ближайшего населенного пункта государству было по силам.

«Зачем сообщать об открытии?» — спросил кто-то. Зачем говорить об этом кому бы то ни было? Правду знали только они четверо, а как только они сдадут отчет об экспедиции, больше никто заниматься изысканиями в этом районе не будет. Можно вернуться в Москву, пожить своей жизнью пару лет, а потом вернуться и заняться добычей самостоятельно. Все они обогатятся.

Савич сошел с реактивного «Ила» в аэропорту Елизово Петропавловска-Камчатского, улыбаясь при мысли об их тогдашней наивности. Академик Страхов позволил им продолжать в том же духе час-другой, после чего вернул их на землю. Он не говорил им, что так поступать неправильно, потому что даже уважаемый ученый не мог обуздать свою алчность. Но он прекрасно осознавал, что все их мечтания — праздные иллюзии. Ему потребовалась всего пара слов, чтобы объяснить, почему им никогда не позволят вернуться на Камчатку, а если и позволят, то вчетвером им ни за что не добыть достаточно минерала, чтобы это существенно сказалось на их жизни. И дальше растолковал им, как устроены мировые рынки на самом деле и почему им ни за что не продать то, что они добудут из недр. Страхов быстро остудил их пыл и угасил их надежды. Даже водка показалась им обычной водой.

Именно в это время дождь и пошел снова, вспомнил Савич. Страхов погасил их шипящий газовый светильник, и несколько минут все лишь молча слушали, как дождь барабанит по брезентовой крыше палатки, а потом забрались в спальные мешки. И наверняка все до единого продолжали раздумывать о возможностях, погружаясь в сон. Прошло много минут, прежде чем все ровно задышали во сне. Все, кроме него. Он интуитивно понял, что, если внести в план еще один дополнительный элемент, он непременно сработает. И этот элемент — время.

Они заглядывали лишь на годы вперед. Он же знал, что пройдут десятилетия, прежде чем кто-либо сможет вновь оказаться здесь. Никто не сможет вернуться, пока не рухнет все коммунистическое правительство и на Родине не укоренится капитализм. Быть может, им и в голову такая возможность не приходила, но Савич уже знал, что это неминуемо. Пропаганда не укоротит очереди за хлебом и не произведет автозапчасти, а со временем руководство перестанет и дергаться. Он предсказывал тихое обрушение, а не революцию, но рано или поздно Советский Союз развалится под бременем собственной неэффективности. Если к тому моменту удастся добиться положения, то все сложится само собой.

И был еще один компонент, который не пришел в головы остальным: что Савич не собирается делиться будущим богатством с кем бы то ни было.

Вертолет за ними должен был прилететь только через четыре дня — времени для приведения плана в действие более чем достаточно. Им предстояло обследовать участок площадью шестьдесят квадратных километров, и с момента прибытия пять недель назад они были представлены самим себе. Прилетев из Петропавловска-Камчатского, «стрекоза» будет прочесывать квадрат, пока они не выстрелят из ракетницы, обозначив свое местонахождение.