Леонар Дюпри - Флибустьеры против пиратов Карибского моря Страница 5

– Просто я слишком хорошо знаю вашу милость. Чуть что, вы хватаетесь за шпагу, которой орудовать вас научил еще ваш батюшка, да и я имел неосторожность преподать пару уроков. Словом, если бы вы не посещали курсы того заезжего сумасшедшего итальянца, я был бы более спокоен. Но этот чертов миланец научил вас такому… Похоже, что вы среди его учеников были самым впечатлительным. Никто, кроме вас, не воспринял его уроки так близко к сердцу. А поскольку вы уже не раз применяли свои знания на практике, я делаю вывод, что вам заколоть оскорбителя так же легко, как принять причастие.

– Напрасно ты строишь из меня матерого бретера, – сказал я Николасу. – Мне не так много лет, чтобы владеть шпагой безукоризненно. Так что я не очень-то обольщаюсь по этому поводу. Уж поверь.

– Хорошо, что вы понимаете это, молодой господин. Да вот только тому, кого вы протыкаете, нет дела до всего этого. Я же видел, как после уроков у этого проклятого итальяшки вы обставили всех в фехтовальном зале мэтра Туше в Брюсселе. И неважно, что вашу манеру признали неправильной и отвратительной и даже выгнали вас с курсов. Вы все равно всех победили, а это и есть самое главное на войне, когда ставкой является жизнь. Так зачем врать самому себе?

– Мой старый добрый Николас. Не хочешь же ты уверить меня, что я в свои 18 лет достиг высших степеней мастерства в фехтовании?

– Нет, молодой господин. Я не могу назвать эту дьявольскую манеру драться на шпагах, которую вы переняли от безумного монаха-иезуита, приехавшего с Востока, фехтованием. Это бой без правил, и наследнику такой знатной фамилии, как Кастро, совсем не к лицу подобная манера. Однако, как старый солдат, я понимаю, что во время сражения никому нет дела до того, в какой школе фехтования вы обучались и какая у вас манера ведения боя. Главное – победа. К тому же кто бы мог подумать, что этот монах знает столько тайных приемов.

– Да, отец Франческо был превосходным учителем… Жаль, что я не смог полностью освоить его странную манеру фехтования. Но давай оставим этот спор и просто пойдем в порт, чтобы посмотреть на корабли, которые привел доблестный капитан Фонтанж.

– Согласен, к тому же нам необходимо нанять корабль до Испании. Но все же рискну заметить, молодой господин, что главное не манера фехтования. Главное, что этот монах научил вас побеждать. Ведь именно за это все ваши друзья стали звать вас не иначе как Быстрый Клинок.

– Это они в шутку меня так называют, Николас.

– Нет, мой господин, подобные прозвища просто так не даются. Здесь скромность не нужна. Вы действительно кое-чего добились. Уж поверьте мне, старику. Я знаю о тех четырех дуэлях, в которых вы участвовали, и о дюжине стычек, после которых вы единственный из ваших друзей уходили с поля боя своими ногами. А наши военные вылазки во время прошлогодней кампании, а то, как вы закололи молодого немецкого князя…

– Оставь это, Николас, и давай пойдем в порт. Хорошо, пусть я самая великая шпага королевства, но сейчас я хочу увидеть трофеи храбреца Фонтанжа.

Сделать это было легко, нужно было лишь придерживаться людского потока, вынесшего нас на пристань. Бедный Дюнкерк, он всегда переходил из рук в руки. Последний раз мы отбили его у французов в 1654 году, в то же время, когда захватили и Рокруа. Однако через четыре года французы снова вернулись, теперь уже навсегда. Но в тот день ничто не предвещало дальнейших неутешительных событий и все радовались успеху местных каперов, приведших два французских рыбацких судна.

– Тоже мне победа – захватить рыбаков, – непроизвольно вырвалось у меня. – Вот если б это были военные корабли…

– Вы, очевидно, не любите свою родину, – сказал противного вида господин, одетый во все черное. – Вам не нравятся победы нашего короля?

– При чем тут король, если действовали каперы?

– Так вы и против короля, и против каперов?

– Прекратите, пока я не задал вам хорошую взбучку. Я дворянин и хотя еще молод, но уже успел поучаствовать в военной кампании под знаменами нашего монарха, а вот вы наверняка в это время не отрывали свою толстую задницу от кресла.

Моя тирада, произнесенная с пылом, присущим молодости, заставила господина противной наружности сначала задохнуться от негодования, потом побагроветь от злости, а потом выдохнуть: «Да я тебя сейчас…» Однако в этот момент мой камердинер пришел мне на помощь:

– Уважаемый, не нужно горячиться. Перед вами сын испанского гранда, который отбывает в мадридский двор к своему отцу. Не нужно раздувать пожар там, где его нет. Мы сейчас уйдем и забудем о досадной перепалке. Вот и славно. Успокойтесь, мы не в обиде… Надеюсь, и вы также понимаете, что все это недоразумение…

Пока человек с противной наружностью соображал, Николас потянул меня за рукав, и мы влились в людской поток, чтобы вынырнуть в другом месте пристани.

– Зачем, зачем вы устраиваете ссоры, когда сразу видно, что этот тип – городской чиновник. Ему только стоит крикнуть стражу, и не оберешься неприятностей. Пойдемте лучше поищем нужный нам корабль до Испании.

– Знаешь что, Николас. Давай во избежание подобных сцен ты сам найдешь корабль, договоришься о цене, а я лучше подожду тебя в какой-нибудь таверне.

Узнав у местных жителей, где поближе есть приличное заведение, мы договорились о встрече. Место, где мне нужно было ожидать Николаса, называлось «Старая пушка». Я действительно быстро его нашел, поскольку у входа стояло большое и ржавое орудие.

Зайдя внутрь, я был приятно удивлен, не обнаружив там матросского притона. Заказав вина, стал дожидаться камердинера. Однако через четверть часа ввалилась толпа возбужденных моряков, которые стали сдвигать столы.

– Сударь, вам лучше покинуть этот погребок, поскольку команда «Летящего» решила именно тут обмыть свои призы. Боюсь, вам не понравится наша шумная компания, – нагло сказал мне здоровяк с перевязанным глазом, буквально нависая над моим столом.

– Извините, любезный, но я назначил здесь встречу и не могу уйти.

– Ха-ха-ха! Вы слышали – он назначил встречу. А я говорю, молодой человек, что сейчас сюда придет сам капитан Жак Фонтанж и лишние субъекты нам тут не нужны.

В глазах потемнело от злости. Я моментально понял, что без стычки не обойтись. Слава богу, что моя горячая испанская кровь была разбавлена рассудительной фламандской. Я могу вспыхнуть как порох, но так же быстро и прогореть. Быстрее, чем это можно себе представить. Может быть, именно поэтому я обладаю качествами, столь необходимыми для любого фехтовальщика, – злостью и холодным расчетом. Однако я не сношу обид и ничего не прощаю просто так, значит, необходимо было оценить верно складывающуюся обстановку. Кроме грубияна, который был, очевидно, кем-то вроде офицера, я насчитал еще с дюжину матросов.