Петр Северов - На крайнем юге Страница 5

Но и теперь экспедиция русских мореходов не была завершена. Путешественники решили продолжать исследования, чтобы окончательно разгадать загадку Южного материка.

В конце марта шлюп «Восток», а через несколько дней и «Мирный» вошли в Порт-Джексон (Сидней). Приближалась суровая антарктическая зима, время, когда попытки плавать за Южным полярным кругом были заранее обречены на полную неудачу.

Казалось бы, теперь у экипажей кораблей были целые месяцы для отдыха. Но моряки не стремились к отдыху. Несмотря на трудности похода, на кораблях не было ни одного больного. Только закалились матросы и офицеры шлюпов в постоянной борьбе с океаном, снова им нетерпелось в путь… Ремонт был закончен за четыре недели, а ещё через неделю оба шлюпа подняли паруса и взяли курс на Новую Зеландию, чтобы оттуда следовать в неизученные районы Тихого океана, к островам Паумоту и Таити…

На этом пути к Южному тропику отважных путешественников ожидала радость новых больших открытий. Они открыли и впервые нанесли на карту целую группу островов, названную Островами Россиян.

Возвращаясь обратно в Австралию, в Порт-Джексон, экспедиция открыла острова Восток, Лазарева, Александра, Симонова, Михайлова…

Один лишь этот, длившийся четыре месяца тихоокеанский поход вполне оправдывал посылку экспедиции и создавал ей всемирную славу. Но и теперь моряки не считали выполненным до конца своё большое и ответственное задание. Снова на юг!

Стоянка в Порт-Джексоне затянулась на этот раз почти на два месяца. Английские подрядчики, взявшиеся ремонтировать корабли, не торопились. Этим чиновникам, видно, не очень-то пришлось по вкусу то, что русские за короткое время сделали так много открытий и в тропиках и в Антарктиде, что они побывали значительно дальше, чем их соотечественник Кук… Быть может, нашлись среди них и отъявленные негодяи, готовые на преступление.

Уже через несколько дней после того, как шлюпы покинули Порт-Джексон, в носовой части «Востока» открылась сильная течь. Это не на шутку обеспокоило Беллинсгаузена и всю команду корабля.

Возвращаться обратно в австралийский порт и снова бессмысленно терять драгоценное летнее время обоим капитанам казалось равносильным отмене похода. Продолжать рейс на шлюпе, в трюме которого хлещет вода, было тем более опасно.

И все же Беллинсгаузен, посоветовавшись с офицерами, решил идти вперёд.

«Отважность иногда ведёт к успехам», — записал он в корабельном журнале.

Шлюпу «Восток» в этом рейсе особенно не везло. В тумане он едва проскочил узким ущельем между двух сближающихся ледяных гор, несколько позже ледяная глыба сорвала подводную обшивку с носовой части корабля. Лишь случайно якоря и накладные деревянные брусья предохранили судно от пробоины и гибели. С этой минуты шлюп «Восток» стал ещё менее надёжным.

А море попрежнему то громыхало штормом, то заволакивалось туманом, то покрывалось бесчисленными глыбами льда.

Уже в пятый раз, лавируя среди плавучих льдов, прорываясь разводьями меж ледяных полей, шлюпы переходили Южный полярный круг, и моряки опять убеждались в близости неведомых земель: снова появлялись птицы; потом на льдине был замечен тюлень; потом, — самый верный признак! — в желудке убитого пингвина нашли камешки… Значит совсем недавно этот пингвин побывал на неизвестном берегу. Но сколько ни всматривались дозорные матросы в туманную даль океана, нигде не могли они заметить желанной, неведомой земли…

9 января 1821 года льды стали реже, разводья шире. Командиры шлюпов не замедлили воспользоваться этим, чтобы предпринять очередную попытку продвинуться дальше на юг.

Это был памятный день, навсегда вошедший в героическую историю нашего славного морского флота.

Всё предвещало близость берега, — птицы, летавшие над кораблями, стаи непуганых китов, неторопливые, любопытные пингвины, с удивлением глазевшие на людей…

Дозорный «Востока» вдруг крикнул:

— Берег!..

И это слово взволнованно повторили десятки голосов. Почти в ту же минуту с «Мирного» тоже увидели землю и сигналом известили об этом.

Ни один корабль ещё не посещал этих далёких суровых мест. Тем большей была для русских моряков волнующая радость их открытия.

Лазарев стоял на мостике шлюпа сосредоточенный и серьёзный. Казалось, он один не разделял всеобщего ликования. Берег темнел расплывчатым тёмным пятном, и даже в сильную зрительную трубу капитан не мог уловить в том пятне ни одного чёткого контура.

Постепенно и офицеры, и матросы «Мирного» притихли. Не ошиблись ли они? Почему так безучастен капитан?

Но вот лицо капитана стало светлее, и губы дрогнули в чуть приметной улыбке: далеко, над тёмным пятном, в разрыве туч проглянуло яркое солнце, и взору сразу открылись чёрные осыпи и обрывы, и огромный массив поднявшейся в поднебесье горы…

— Берег! — радостно проговорил Лазарев. — Мы не напрасно столько трудились, дорогие друзья!..

Расстояние в 34 мили , отделявшее шлюпы от этого берега, было слишком большим для подробных наблюдений. Командиры решили во что бы то ни стало приблизиться к неизвестной земле. Весь остаток дня и всю ночь два малых корабля отыскивали путь среди торосов. На следующий день они прошли ещё двадцать миль… Теперь этот высокий скалистый берег стал отчётливо виден.

На дозорной площадке «Востока» замелькали сигнальные флажки. Вахтенный офицер доложил Лазареву, что его приглашает на свой корабль Беллинсгаузен. Через две-три минуты шлюпка уже отчалила от «Мирного».

По мере движения корабля скалистые вершины новооткрытой земли по полукружию проходили вдали, и за отодвигавшимися выступами скал в подзорные трубы виднелось бескрайнее море. Лот все время показывал огромные глубины. Это давало основания предполагать, что открытая земля — остров.

— Да, это остров, — сказал Беллинсгаузен. — Как он величественен и суров! Обратите внимание: осыпи и скалы чёрного цвета… По всей видимости, здесь нет никакой жизни; по крайней мере мы не встретили в этом районе ни плавающей морской травы, ни пингвинов.

Глядя на берег, отделённый от судна непроходимым битым льдом, Беллинсгаузен заметил:

— Но не может быть, чтобы этот остров существовал один, не имея других в соседстве, подобно, как Южные Сандвичевы острова… Я снова утверждаюсь в мысли, что и тот берег, который мы видели 16 января минувшего года, и земли, которые ещё окажутся на нашем пути, составляют единое целое — Южный материк… Это ещё одно открытие, которое приумножит славу отчизны.

На карте появился остров Петра I, названный так моряками «в честь основателя отечественного флота».

А ещё через несколько дней, 17 января 1821 года, над чёткой и ясной линией горизонта все увидели очертания нового неизвестного берега и могучих горных кряжей, увенчанных белоснежными вершинами.