Андрей Ивасенко - Земля туманов Страница 56

Автомат Джека буквально громил грузовики. Стекла харкнули внутрь кабин, фары разнесло, взорвались несколько шин, полетели ошметки дерева, пластика и брезента, у одной из машин открылся капот и хлынула вода из пробитых радиаторов.

«Калашников» рыгнул короткой очередью, магазин кончился. Каратели не обращали на беглецов никакого внимания, полностью сосредоточившись на Джеке, который пополз обратно на прежнее место, где забил последний рожок на место тылом ладони.

Лопасти двигателей дирижабля начали медленно плескаться в воздухе, набирая обороты. Легкий шум двигателя усиливался, переходя в ровное гудение. В брюхо гондолы, точно какая-то кишка, втягивался черный гофрированный шланг. В воздухе стоял сильный запах авиационного керосина.

Где-то невдалеке раздались автоматные очереди. Джек вступил в бой.

«Звучит красиво», – прислушиваясь, подумал Тихоня и прицелился в дирижабль с таким видом, будто собрался подстрелить тучу в небе. И выстрелил. Перезарядил и снова выстрелил. Грохот был оглушительным, запах пороха густым и резким. Несмотря на утолщенное цевье и на вмонтированный в приклад компенсатор отдачи из нержавейки, наполненный вольфрамовым гранулятом, плечо парня заныло от боли и он едва не выронил карабин. Первая пуля зарылась в баллон дирижабля, вторая попала в металлический корпус двигателя со звуком «дзинь». Начало вытекать топливо. Тихоня снова прицелился и спустил курок в третий раз – послышался глухой хлопок, двигатель вспыхнул и задымился, лопасти стали замедлять ход.

– Один ноль в мою пользу, мазефакеры. Аминь.

Винт медленно замер в воздухе.

Тихоня побежал в сторону, спотыкаясь. Румб рванул вслед за ним.

Дирижабль пришел в движение и сделал широкий, пьяный разворот.

Из гондолы дирижабля заметили стрелка, точнее вспышку на том месте, откуда произвели третий выстрел, и ответили – начали поливать пулеметным огнем участок, где пять секунд назад находились Тихоня и Румб.

Тихоня остановился, перезарядил карабин, постарался восстановить дыхание и снова выстрелил – второй двигатель дирижабля зачадил. Румб радостно гавкнул. И они вместе, петляя между валунов, побежали вниз по каменистому склону. Патроны и гранаты в глубоких карманах мешали бежать, натирая бедра, и Тихоня мысленно себя клял за то, что об этом не подумал раньше.

Пулеметчик в гондоле тоже среагировал – пули, точно рой пчел, устремились вниз, гонясь по пятам за стрелком и собакой. Дирижабль спускался все ниже, увеличиваясь в размерах. Пули ложились все ближе и ближе. Но попасть в человека и собаку в движении стрелку было весьма сложно.

Кранг! Кранг! Кранг! Пули с визгом рикошетили, попадая в валуны. Один из расплавленных кусочков пули впился Тихоне в щеку. Ему стало страшно. Ведь рано или поздно в него попадут даже вслепую.

Пригнувшись, Тихоня, словно ужаленный, по диагонали перебежал во всю прыть в другое место и успел спрятаться за перевернутым фургоном, когда-то принадлежавшим прачечной «БЕЛЫЙ КОТ». И вовремя – пули ударили по логотипу, добавили улыбающейся кошачьей морде пару рваных «глаз», вспороли обшивку и выбили оставшиеся стекла, одна из шин взорвалась.

Тихоня полез в карман за патроном. Одна из гранат выскочила из кармана Тихони и закатилась под фургон. Достать теперь ее оттуда не представлялось никакой возможности. Парень чертыхнулся и полез за другим патроном. Зарядил ружье и выстрелил наугад, не высовываясь. Попал или нет, он не знал. Но пулеметчик на время притих.

И все-таки Бог есть, и он иногда прощает и реально помогает, решил Тихоня, стирая с лица пот и кровь со щеки. Его сердце вырывалось из груди, едва не переходя в фатальную аритмию. И он едва не скулил от страха. Сложив пальцы, он перекрестился и посмотрел на Румба. Пес гавкнул, будто бы давая команду «Вперед!»

«Да, пора рвать когти!» – мысленно согласился с ним Тихоня, сжимая в руках карабин и оставшуюся гранату, потерять которую было нельзя.

Они выскочили из-за фургона и снова побежали. Только благодаря собаке Тихоня не терял ориентировку.

Дирижабль преследовал их. Никто не атаковал. Очевидно, пулеметчик наконец-то додумался надеть инфракрасные очки и выжидал момент для точного выстрела. Бегущая цель могла сбавить ход или вообще остановиться.

Когда Тихоня добежал до того места, что примыкало к подножию небольшой скалы, торцом подступавшей к заброшенному парку, ему пришлось слегка замедлить шаги и ставить ступни осторожно, чтобы не поскользнуться и не сломать ногу. Кругом было полно округлых камней, а между ними – мокрая трава. Снова прозвучали выстрелы сверху – пули чивикнули совсем рядом. Пока беглецов спасало только то, что дирижабль в движении, а это мешало стрелку целиться. Но вот если бы летательный аппарат на несколько секунд завис, тогда… Но дирижаблю и так было сложно маневрировать на двух уцелевших двигателях.

Тихоня бежал и пытался понять, нравится ли ему такая жизнь. К его удивлению, ответ был скорее «да», чем «нет». Чувство опасности будоражило и разгоняло кровь, точно в каком-то ускорителе. Румб все это время был впереди, забирая вправо. У подножия скалы пес нашел глубокую зигзагообразную расщелину, которая вела наверх, и спрятался в ней. Тихоня последовал за ним; пробираясь через колючие кустарники, он заработал немало царапин.

Углубившись в расщелину, вне досягаемости пуль Тихоня остановился и привалился к стене, переводя дыхание. Они стали дожидаться Джека. Тихоня сжимал не успевший остыть ствол карабина. Румб сидел рядом с таким видом, будто собрался прочитать молитву подлиннее.

В расщелине пулеметчику было их уже не достать. Да и из зоны видимости они ускользнули. Будто растворились в камнях.

Сверху с коротким промежутком сбросили два заряда взрывчатки. Жутко ухнуло. Земля так дрогнула, что, казалось, обрушится в преисподнюю. Посыпалось каменное крошево. Но стены выстояли.

– Б-р-р-р-р, – Тихоня, мотая головой, поежился. Уши у него заложило. Он сжал зубы и сделал несколько глотательных движений. Доносившиеся до него звуки начали вновь обретать четкость.

Дирижабль покружился над ними, словно стервятник, выискивающий добычу, и, поняв, что беглецы сумели скрыться, полетел обратно к гостинице.

Тихоня достал сигарету и, судорожно затягиваясь дымом, закурил. По спине пробежала волна жара. Руки у него дрожали – он только что был на «ты» со смертью и осознание этого его вогнало в ступор. На какое-то время он отключился.

– Жаль, что наш бой никогда не покажут по телевидению, – чуть позже сказал он, покосившись на пса, вывалившего мокрый язык.