Бруно Травен - Корабль мертвых (пер. Грейнер-Гекк) Страница 68

– Вот как, ну теперь мне все ясно. Вы хотели скрыться на моем корабле, чтобы попасть в Англию. Надеюсь, вы не станете этого оспаривать. Я, к сожалению, не могу бросить вас за борт, что, собственно говоря, должен был бы сделать. Вы заслуживаете, чтобы вас, по крайней мере, раз десять проволокли на подъемном кране и содрали вам немножко кожу; тогда вы пришли бы в себя и поняли бы, что английский корабль не может укрывать преступников, преследуемых полицией.

Что мне оставалось говорить? Он приказал бы этим итальянским бандитам поломать мне кости, если бы я сказал ему, что о нем думаю. Он с удовольствием сделал бы это уже за то, что я наговорил ему вначале, но дело в том, что ему были нужны мои здоровые, а не поломанные кости.

– Кто вы? – спросил он.

– Простой палубный рабочий.

– Вы кочегар?

– Нет.

– Ведь вы же вчера предлагали здесь свои услуги в качестве кочегара.

Да, это так, и это была моя ошибка. С тех пор они не спускали с меня глаз. Если бы я тогда сказал, что я палубный рабочий, они, может быть, и не обратили бы на меня внимания. Им нужны были одни лишь кочегары.

– Ваше счастье, что у меня заболели оба кочегара, и так как вы кочегар, то вы можете остаться здесь. Вы будете получать оклад английского кочегара. В настоящее время это десять фунтов. Но я не могу заключить с вами договора. Когда мы придем в Англию, я должен буду передать вас властям и вам придется отсидеть от двух до шести месяцев, смотря по тому, сколько вам присудят, а затем вы будете, разумеется, высланы. Но здесь, пока мы в плавании, вы останетесь на положении равноправного члена команды нашей «Эмпресс». Мы будем в самых лучших отношениях с вами, если вы будете исполнять свою работу. Если же у нас возникнут конфликты, то вам придется посидеть без воды, милый друг. Итак, я думаю, что нам обоим выгодно сохранить нашу дружбу. В двенадцать часов начинается ваша вахта. Ваши вахты – шесть и шесть часов; два часа сверх каждой вахты будут оплачиваться по шиллингу и шести пенсов в час.

И вот я очутился кочегаром на королеве Мадагаскара, на пути к памятной доске в деревенской церкви. Но у меня не было деревенской церкви, и мне не оставалось даже и этого скромного утешения.

Жалованье было хорошее. При таком жалованье можно было скопить немного денег. Но сидеть в английской тюрьме за дезертирство на английском корабле, а потом, может быть, еще годы ждать в той же тюрьме высылки на родину! Да и жалованья я не получу, потому что рыбы мне его не заплатят. Развяжусь я с ними благополучно – они не дадут мне ни гроша, потому что у меня нет договора. Ни один английский консул не признает этого принудительного найма. Впрочем, тюрьма и ссылка меня не трогают. Мы не попадем в Англию. В это я не верю ни минуты. Надо осмотреть шлюпки. Шлюпки наготове. Значит, авария назначена на ближайшие дни. Первое дело – все разузнать и на всякий случай не застревать надолго в кочегарке. При малейшем скрипе – прочь от котла и – как вихрь, наверх.

XLIV

Помещения для команды – настоящие салоны. Чистые и новые. Только невыносимо пахнет свежей краской. На койках матрацы, но ни подушек, ни простынь, ни одеял. Королева Мадагаскара, оказывается, не так богата, как выглядит снаружи. Или они разбазарили уже все, что можно было спасти.

Посуды тоже нет. Но ее раздобыть не трудно, потому что то тут, то там валяется тарелка или нож. Пищу приносит итальянский мальчишка, так что об этом не приходится заботиться. Стол здесь отличный. Конечно, под последним обедом висельника я подразумеваю нечто иное.

Рому здесь никогда не бывает, как мне рассказывал один матрос.

Шкипер трезвенник, не угодно ли?

Корабли без рому пахнут гнилью.

Я сижу в столовой кочегаров.

Камбузный бой сзывает матросов. Входят два огромных негра. За ними кочегар, свободный от вахты.

Кочегара я знаю. Его лицо знакомо мне. Я где-то уже видел его.

Лицо кочегара опухло, голова его завязана бинтом.

– Станислав, ты?

– Пиппип, ты тоже?

– Как видишь, поймали, – говорю я.

– Да ты, я вижу, еще легко отделался. Я дрался с ними, как зверь. Ведь я поднялся сразу же после первого удара. А ты лежал, как мертвый. Должно быть, тебе попало больше. Когда ты упал, я нагнулся к тебе и мне досталось только пол-удара. Я сейчас же вскочил на ноги. И пошла потасовка. Их было четверо. И меня здорово помяли.

– Какую басню они тебе рассказали?

– Будто я дрался, заколол кого-то в пьяном виде и потом скрылся на их корабле, потому что меня преследовала полиция.

– Мне они наврали в этом же роде, эти грабители.

– Пропало каше жалованье на «Иорикке», и здесь мы не получим ни цента.

– Да ведь вся эта история только на несколько дней. Я думаю, что послезавтра все будет кончено. Лучшего места для аварии не сыскать. Королева может сесть здесь, как нарисованная. Никто сюда не явится и не снимет с нее маску. В пять часов экзерциции на шлюпках. Понимаешь, в чем дело? Как раз в это время наша вахта. Наша шлюпка номер четвертый, для кочегаров вахты с двенадцати до четырех. Я видел список, он висит в проходе.

– Ты был уже в кочегарке? – спросил я.

– Двенадцать топок. Четыре кочегара. Два другие – негры. И угольщики тоже негры. Вот эти двое, что сидят за столом, – Станислав указал на двух рослых парней, равнодушно уплетавших свой обед и почти не обращавших на нас внимания.

В двенадцать часов началась наша вахта. Прошлую вахту нес машинист с неграми.

Топки стояли, раскрыв свои огненные пасти. Понадобилось два часа непрерывной работы, чтобы привести их в порядок. Все было закидано шлаком. «Шуровать» черные кочегары не умели. Они пичкали топки углем и больше ни о чем не заботились. Они, очевидно, не имели никакого понятия о том, что топить – это целое искусство, хотя, несомненно, работали уже несколько лет у топок и побывали уже на многих кораблях.

С решетками здесь было мало работы. Если одна из решеток перегорала, ее очень легко было водворить на место так, чтобы она не сорвала за собой другие решетки.

Угольщики, чумазые великаны, с руками, как бедра, и могучими плечами, на которых, казалось, они могли унести целый котел, подносили уголь чертовски медленно, и нам приходилось не раз подгонять их, пока не взялись наконец за работу как следует. Они все время стонали, жаловались, что слишком жарко, что не хватает воздуху, что они не могут дышать от пыли и умирают от жажды.

– Ну, Пиппип, – сказал Станислав, – мы с тобой не так подбрасывали уголь на старой «Иорикке». Эти работают с прохладцей. Пока они подбросят полтонны, я притащил бы шесть и даже не запыхался бы. А здесь уголь лежит у них, вдобавок, под самым носом.

– Как раз теперь на «Иорикке» начались благодатные деньки, целую неделю можно было бы бить баклуши. Она как раз набрала свежего угля, и шахты и рундуки стоят битком набитые. Так что на целую неделю кочегарка обеспечена углем. Да, поминай как звали. Прощай, «Иорикка», нам теперь не до тебя.