Таинственный остров - Верн Жюль Габриэль Страница 7

У Пенкрофа и Герберта оказалось несколько свободных часов, и они решили дойти до верхнего плато и осмотреть местность с более высокого пункта.

Шагах в двухстах от излучины реки стена, заканчивающаяся кучей камней, пологим склоном спускалась к опушке леса, образуя нечто вроде естественной лестницы. Благодаря своим сильным ногам Пенкроф и Герберт в несколько минут добрались до верхушки стены и подошли к краю выступа, возвышавшегося над устьем реки.

Прежде всего, они окинули взором океан, который им так недавно пришлось перелететь при столь ужасных обстоятельствах. С волнением оглядывали они северную сторону берега, где произошла катастрофа. Именно там исчез Сайрес Смит. Моряк и юноша надеялись заметить какие-нибудь остатки воздушного шара, за которые мог бы уцепиться человек. Но безбрежное море было пустынно. На берегу тоже никого не было – ни Наба, ни журналиста. Возможно, что они в эту минуту находились так далеко, – что их нельзя было увидеть.

– Я чувствую, – вскричал Герберт, – что такой энергичный человек, как мистер Смит, не мог утонуть: он доплыл до берега! Ведь правда, Пенкроф?

Моряк печально покачал головой. Он уже не надеялся больше свидеться с Сайресом Смитом. Но ему не хотелось разочаровывать Герберта.

– Конечно, конечно, – ответил он. – Там, где всякий другой погибнет, наш инженер сумеет выпутаться.

Говоря это, он внимательно осматривал берег. Перед его глазами простиралась песчаная полоса, ограниченная с правой стороны линией утесов. Эти стены, еще не покрытые водой, походили на группу амфибий, омываемых прибоем. За каменной грядой сверкало в лучах солнца море. На юге горизонт был закрыт острым мысом, так что нельзя было узнать, продолжается ли земля в этом направлении или сворачивает на юго-запад и на юго-восток. В последнем случае она имела бы форму очень удлиненного полуострова. На северной оконечности бухты очертания берега, более округленные, были видны на значительном расстоянии. Берег был низкий, плоский и гладкий, с большими песчаными отмелями, не покрытыми еще водой. Потом Пенкроф и Герберт обернулись к западу. Прежде всего им бросилась в глаза снеговая вершина, возвышавшаяся на расстоянии шести-семи миль. От первых уступов берега на две мили вглубь тянулся густой лес с хвойными зарослями. Далее, между опушкой леса и водой, зеленела обширная площадка, покрытая прихотливо разбросанными купами деревьев. Налево в просветах леса сверкала речка; в своем извилистом течении она, видимо, возвращалась к горным отрогам, от которых начинала свой путь. В том месте, где Пенкроф оставил плот, она протекала между двумя гранитными стенами; левая стена была гладкая и отвесная, в то время как правая постепенно снижалась; массив переходил в отдельные скалы, скалы – в камни, а камни – в голыши, покрывавшие берег до конца мыса.

– Не на острове ли мы? – подумал вслух моряк.

– Если это остров, то довольно большой, – откликнулся Герберт.

– Остров, как он ни велик, все же остров, – заметил Пенкроф.

Ответить на этот важный вопрос было пока невозможно; пришлось отложить его разрешение. Но местность, будь то материк или остров, казалась плодородной, красивой и изобилующей разнообразными естественными богатствами.

Пенкроф и Герберт долго разглядывали берег, на который забросила их судьба. Но после такого поверхностного осмотра трудно было еще себе представить, что им готовит будущее.

Через некоторое время они двинулись в обратный путь по южному гребню гранитного плато, окаймленного длинными рядами скал причудливой формы. В расщелинах камней гнездилось множество птиц. Герберт, прыгая со скалы на скалу, спугнул целую стаю этих пернатых.

– Ну, это уже не чайки и не поморники! – вскричал он.

– Что же это за птицы? – спросил Пенкроф. – Честное слово, они похожи на голубей!

– Это и есть голуби, но только дикие – так называемые скалистые голуби, – ответил Герберт – Я узнаю их по двойной черной полоске на крыльях, по белой гузке и пепельно-синему оперению. Скалистый голубь употребляется в пищу, а его яйца, должно быть, очень вкусны. Хорошо бы их найти в гнездах!

– Прежде чем птенцы вылупятся, мы превратим их в яичницу, – весело сказал Пенкроф.

– А в чем же ты будешь жарить яичницу? В твоей шляпе?

– Нет – я еще пока не колдун, – ответил моряк. – Придется нам ограничиться яйцами всмятку.

Пенкроф с Гербертом тщательно осмотрели каждую впадину в граните и действительно нашли множество яиц. Моряк собрал две-три дюжины и завязал в платок. Между тем подошло время наибольшего прилива, и Герберт с Пенкрофом вернулись к реке.

Когда они достигли излучины, был час дня. Течение реки уже повернуло вспять. Надо было воспользоваться отливом и переправить дрова к устью. Пенкроф не имел намерения доверить их воле течения, но не хотел и переходить на плот, чтобы управлять им. Моряк всюду сумеет раздобыть веревку, и Пенкроф быстро сплел из сухих лиан бечеву в несколько сажен длиной. Привязав этот канат к корме плота, Пенкроф взял в руку его конец, а Герберт отталкивал плот длинным шестом, не давая ему приближаться к берегу.

Маневр удался на славу. Огромная связка дров, которую моряк удерживал, следуя за ней по берегу, поплыла вперед, уносимая течением. Берега были очень круты, и можно было не опасаться, что плот сядет на мель. Меньше чем через два часа он уже был в устье, всего в нескольких шагах от Труб.

Глава V

Приспособление Труб под жилье. – Как добыть огонь – Коробка спичек. – Поиски на берегу. – Возвращение журналиста и Наба. – Единственная спичка! – Огонь зажегся. – Первый ужин. – Первая ночевка на земле.

Первой заботой Пенкрофа после разгрузки плота было приспособить Трубы под жилье. Для этого надо было завалить проходы, через которые проникал ветер. Песком, камнями, сплетенными ветками и мокрой землей ему удалось герметически закупорить галереи, открытые для южного ветра, и изолировать верхнее кольцо знака. Чтобы дать выход дыму и создать тягу, был оставлен один узкий, извилистый проход, открывавшийся в боковой части стены. Таким образом, Трубы были разделены на три-четыре комнаты, если можно так назвать темные берлоги, которые едва ли пришлись бы по вкусу даже дикому животному. Но там, по крайней мере, было сухо, а в центральных комнатах можно было даже стоять, вытянувшись во весь рост; полы в них были усыпаны песком. В конце концов, это казалось не таким уж плохим жильем на первое время.

Работая, Герберт и Пенкроф оживленно болтали.

– Может быть, наши товарищи нашли более удобное помещение, – сказал Герберт.

– Это возможно, – ответил моряк. – Но когда не знаешь наверняка, следует действовать. Лучше иметь лук с двумя тетивами, чем совсем без тетивы.

– Лишь бы только они привели с собой мистера Смита! – повторял Герберт. – Если они его найдут, нам останется только благодарить судьбу.

– Да, – ответил Пенкроф. – Это был человек… настоящий…

– «Был»? – сказал Герберт. – Разве ты потерял надежду его увидеть?

– Нет, нет! – ответил поспешно моряк. Отделочные работы были быстро закончены, и Пенкроф остался ими очень доволен.

– Теперь наши друзья могут возвращаться, – сказал он. – Они найдут недурное убежище.

Оставалось только устроить очаг и приготовить обед. Первое было легко и просто сделать. В глубине левого коридора, под отверстием узкого прохода, оставленного для выхода дыма, были положены плоские широкие камни. Того тепла, которое распространится от очага, несомненно, будет достаточно, чтобы обогреть помещение. Поместив свои запасы в одной из комнат, Пенкроф положил на очаг несколько сучьев вперемешку со щепками.

Видя, что он занят этой работой, Герберт спросил моряка, есть ли у него спички.

– Конечно, – ответил Пенкроф и добавил: – И это большое счастье. Без спичек или трута нам пришлось бы плохо.

– Мы могли бы добывать огонь, как дикари: трением двух сухих кусков дерева, – сказал Герберт.