На хвосте удачи - Колесова Наталья Валенидовна Страница 7

Нати глянула с недоумением. Она и сама была готова любому парню начистить морду. Главное – потом очень быстро убежать.

– Да я не про жен и не про подружек. Я про женщин-капитанов!

– Вон ты к чему клонишь! Не по бабским это силам!

– А я слыхала о таких! – ответила уязвленная Нати. – Вернее, читала! Вот ты знаешь про Алвильду?

– Ну так расскажи мне! Страсть как я сказки люблю!

Нати похмурилась, подулась, но все же рассказала ему историю, которую поведал миру древний монах Саксон Грамматик и которую она перечитывала раз за разом. Была Алвильда готской принцессой, и придумал отец выдать ее замуж за Альфа, сына короля Дании. Не желавшая выходить замуж за принца девушка сговорилась с другими молодыми женщинами – они стали гребцами на ее корабле – и занялась грабежом у берегов Дании. Через множество походов корабль Алвильды встретился с другим кораблем пиратов, только что потерявшим своего капитана. Так две команды объединились, и стало их поровну – мужчин и женщин. Воевали они под началом Алвильды. После того, как они навели ужас на всех мореплавателей, принц Датский Альф снарядил боевой корабль и выступил против пиратов. После жестокой схватки солдаты захватили корабль Алвильды и убили большую часть команды. А предводительница, все еще в шлеме и латах, предстала перед судом принца. Когда сняли шлем и обнаружилась под ним девичья светлая коса, Альф долго смотрел на своего врага. А потом предложил ей руку и сердце. На этот раз Алвильда согласилась – ведь он доказал свою силу, а она любила сильных мужчин…

Старый пират слушал внимательно. В его выцветших, но по-прежнему зорких глазах светилось веселье.

– А что больше нравится тебе в этой сказке: эта твоя Алвильда-пиратка или тот, кто сильнее, кто ее победил? А?

Нати помрачнела.

– Да я тебе про то говорю, что женщина тоже может быть капитаном!

Монах махнул на нее единственной рукой. Примирительно.

– Знаю я, дочка, знаю. Редко, но бывает. И тогда уж нет им никакого удержу… Знавал я одну такую… Звали ее Дэниэль, и плавала она по морю со своим отцом чуть не с самого рождения. А потом уже водила свой корабль… Злая была, что бешеная кошка! Красивая. Рыжая…

Нати нетерпеливо вглядывалась ему в лицо:

– И что было дальше? Где она теперь? Ее поймали? Она погибла?

Брат Иона закряхтел:

– Нет, не погибла. Но того хуже – или лучше, тут уж как посмотреть. Один из ее офицеров как-то убил индейца, а тот оказался колдуном или… – пират воровато оглянулся, – …ихним священником, вроде нашего приора. Когда помирал, призвал своего бога смерти (много у них богов, что с них, язычников, возьмешь!) и проклял корабль вместе со всем экипажем. И теперь плавает моя рыжая кошка на своем бриге «Королева» навроде Летучего Голландца – и вход в любой порт им заказан, и на землю они уже столько лет не ступали…

Старый пират говорил задумчиво и печально, и Нати не могла понять – не очередная ли это сказка.

– А отец Модестус говорит, нет никакого колдовства, нет никаких других богов! Только ересь и дьявольские козни.

– Отец Модестус мудрый человек, да только я-то повидал гораздо больше его и говорю тебе: не повторяй такого в присутствии индейцев. Язычники они, конечно, но в их земле таится то, что нашему приору и не снилось. А еще упаси тебя Бог, дочка, обидеть чем жреца вуду, этого демона черномазых! – Старый пират перекрестился истово, поцеловал палец, еще и плюнул для верности. – Вот где пляшут все черти преисподней, аж волосы на голове шевелятся! Захотят – и мертвого сумеют воскресить да пошлют его, беднягу, делать какое-нибудь черное дело. Зомби такой живой мертвец называется. А как против него бороться, против мертвого-то, не знаешь? – Нати зачарованно мотнула головой, и старый пират вздохнул. – Вот и я не знаю. Еще раз его не убьешь…

– А если порубить на куски саблей? – предложила Нати. Глаза ее азартно горели.

Брат Иона словно очнулся. Огляделся.

– Ох и задаст мне отец Модестус жару, если услышит наши разговоры! Поди домой, дочка, хватит уже мои старые грехи ворошить!

Его грехи Нати интересовали мало. А вот все, что он рассказывал… есть, от чего голове закружиться. Схватки, корабли, сокровища, шторма. А эта Дэниэль! Ведь она командует экипажем, состоящим из одних мужчин! Да еще и сражается наравне с ними! Правда, она в пиратах с самого детства, ко всему уже привычная…

Но и она, Нати, ничем не хуже. До самого девичества ходила с рыбаками в море – пока нянька не напомнила Жан Жаку, что у него все-таки внучка, а не внук. Конечно, ничего зазорного в том, что женщина выходит в море на ловлю рыбы, вон как Мари, глава семьи Бланже. Но Нати совсем для другой жизни предназначена. К неудовольствию девчонки они постановили, что матросские штаны Нати под платье больше не надевает, а из морских путешествий ей позволяются лишь недалекие плаванья по торговым делам. Мартель согласился на последнее скрепя сердце: если это испанское отродье долго не выпускать из дому, то энергия в ней кипит-кипит, да и выплескивается либо на его голову, либо в какую-нибудь дикую, совсем не девическую выходку…

…Нати пробежала по темным коридорам монастыря, разыскивая брата Иону: монахи лежали у себя в кельях, спасаясь от полуденного жара. Старый пират сидел на обычном месте в тени деревьев, и размахиваясь, кидал что-то. Нати подкралась. Тяжелый металлический нож втыкался раз за разом в дерево, росшее туазах в пяти от них. Брат Иона дергал за веревку, пропущенную в кольцо в ручке ножа, подтаскивал его обратно и вновь кидал.

– Ух, как у тебя хорошо получается!

Монах резко развернулся – Нати даже отпрыгнула. Брат Иона опустил нож, сказал хмуро:

– Не подходи так, окликни сначала!

Нати с любопытством разглядывала нож – монах протянул его на ладони, не дожидаясь неизбежной просьбы. Был нож немного странным, плоским, обоюдозаточенным, почти без гарды. Чем-то напоминал он профиль акулы.

– Метательный, – пояснил брат Иона.

– Дай я попробую?

В детстве они с мальчишками на спор кидали ножики – правда, не такие большие и не такие тяжелые. Сосредоточенно хмурясь, Нати примерилась и кинула – нож завертелся в полете и шлепнулся в паре туазов от них. Расстроенная Нати подтянула его за веревку.

– Этот слишком тяжел для тебя, – сказал монах. – Пока рука не окрепнет и не научишься попадать в цель, лучше тренироваться с легким.

– А ты можешь меня научить?

Видимо, бесконечные расспросы девочки породили в брате Ионе тоску по прежним неспокойным временам. Монах неожиданно засмеялся, показав еще крепкие желтые зубы.

– Если только не скажешь отцу Модестусу на исповеди! Да и вообще никому не рассказывай: меня накажут, а тебя засмеют. Есть у меня нож полегче, сейчас принесу…

Вскоре он уже показывал, как лучше стоять, когда учишься: левым боком к мишени, ноги на ширине плеч, нож в правой руке. Левая рука вытягивается в сторону мишени, замах правой рукой, нож на уровне головы или чуть выше. Потом толчок правой ногой, разворот тела и мах правой рукой до полного ее выпрямления. В момент броска нож находится на уровне цели. Если раз за разом попадает выше или ниже мишени, нужно сделать шаг вперед или назад.

Нати послушно отступала, подходила, замахивалась, метала…

Нати промахивалась, роняла, а иногда нож вместо того, чтобы воткнуться, рикошетил и летел обратно, к своей хозяйке, что не вызывало у той прилива бурной радости. Старый пират посмеивался и поправлял. Так и не дождавшись, когда девчонка попросит пощады, сказал наконец:

– Хватит на сегодня, дочка.

Нати отдала ему нож, потрясла гудевшими запястьями.

– А долго этому учатся?

– Кто как, может, и целую жизнь. Смотря какая у тебя сила и меткость.

– Уф! – Но Нати была бы не Нати, если б не кинулась расспрашивать дальше: – А в бою это может пригодиться?

– Ну, если у тебя десяток таких ножей, а у врага только шпаги да сабли, несколько минут ты продержишься. А лучше иметь в пару боевой нож: один метнул, вторым ударил. И беги-и-и… Если есть куда бежать, понятно, по кораблю-то много не набегаешь!