Морской волк - Владимир Войновский Страница 7

— А это можно попробовать, но… навряд ли поможет…

— И что?

— Опе-е-ера-а-а-аци-и-и-я-я-я!

Так слово за слово и договорились, что док переговорит с терапевтом. Я получу заключение с вожделенным «Здоров», а наш светила медицины прооперирует меня на борту судна на свой страх и риск. Он в экспедиции раза два удалял аппендициты… зубы дергал… наверное, и с грыжей справится.

Прошло пару дней и медик, пригласил меня в лазарет.

— Так, сынку, будем готовить тебя к плановой операции…

И как начал мне перечислять, что от меня требуется. Я за голову схватился, но деваться некуда. Через шесть дней выход в море. Шесть суток переход в Беринговоморскую экспедицию. Как раз по времени все срастается, чтобы и швы снять и к легким работам приступить.

Запретил он мне до завтрашних 09:00 часов, что-либо есть. Сказал воду можно, но простую и небольшими порциями, чтобы не загружать желудок. Дал выпить какую-то гадость для очищения желудочно-кишечного тракта и настрого наказал сбрить весь волосяной покров от шеи до колен спереди и пройти процедуру клизмой. Ох, и намаялся я с последними заданиями. Во-первых, все надо было делать качественно, а во-вторых, ночью, чтобы никто не шарахался и гальюн был моим на минут тридцать.

Утром в назначенное время предстал я перед ясны очи светила.

— Сынку, вот здесь снимай все с себя полностью и надевай вот эту распашонку.

— А как я ее сзади завяжу?

— Ее спереди завязывают…

Когда я предстал перед ним полностью голым:

— Повернись!

Я повернулся к нему спиной.

— Повернись!

Я повернулся к нему грудью. Док засмеялся и сказал, что спереди я красивее и похож на младенца, а сзади страшен, так как он никогда еще не видел Йети. Это он не видел, как я сам себя брил станком…

Специалист сделал мне укольчик. Попросил перейти в операционную и лечь на стол. Зафиксировал меня, привязав ноги и руки и…

— Док, а наркоз?

— Сынку, какой наркоз?

— Ептить твою канатом о брашпиль… Док!

— Местная анестезия будет. Не волнуйся. Мы же не канатом деланные. Плавали, знаем.

Короче, обколол он мне в районе пупка и приступил. Свет от лампы глаза слепит. Я отвернулся, а в стеклянной дверце шкафа отражается весь процесс… и тут док запел Ламбаду. Мне показалось, он даже пританцовывал. Когда я начинал мычать, он делал укол.

Операция со слов хирурга прошла успешно. Док долго любовался своей работой. Потом наложил швы и зафиксировал повязку. Я смотрел на его спокойные действия и улыбался… то ли от счастья, то ли от боли…

— Теперь, сынку, чуток полежи. Минуточек через двадцать я тебе помогу встать, и сутки проспишь в моем царстве. Ты молодец! Другие орут!

Так наш медик помог мне остаться на судне, выйти в рейс и заниматься любимым делом. Правда, иногда приходилось ему составлять компанию по части отдохнуть за одной, второй мензуркой спирта, но это…

Вот такая история, брат.

Пассажир

Чтобы окунуться в следующую байку необходимо некое понимание быта и расселения членов экипажа на борту БАТМа (большого автономного морозильного траулера). Не буду утомлять схемами, остановлюсь на том, что расселением на судне занимается старший помощник капитана. Матросы живут по два и четыре человека в каютах, расположенных на палубе завода. На ней также живут мастера обработки и мотористы. Оснащена она общим санузлом, душевой и прачечной.

Редко, когда матросы живут по одному.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

Очередной перегруз готовой продукции проходил у нас в открытом море. Работали посменно восемь через восемь двое суток. К завершению работ поднялся ветер, а с ним и волна. Лебедчики на грузовых стрелах ювелирно переносили груз на парапетах через борта судов, но с каждым разом это делалось с невероятным усилием и напряжением. Наконец-то последние ящики ушли на транспорт, крышки закрыты и матросы приступила к зачистке трюмов.

Вернулись ребята с транспорта. По их лицам прокатилась тень недовольства. Оказывается, когда корзина с ними переехала на нашу палубу, лебедчики рано стравили трос, и она повалилась набок. Пришлось покидать ее по-пластунски. Главное всё обошлось.

Спустя два часа, мы, вместе со свободными от вахты мотористами и рулевыми, сидели в общей столовой, смотря фильм, полученный с транспортника. По коридору то и дело разносился громкий смех или возмущения от неправильных действий персонажей ленты.

Траулер взял курс в зону промысла и шел средним ходом. Мы попали в шторм.

За ужином прошла информация, что с борта транспорта пропал любимец экипажа — попугай, подаренный китайскими докерами, во время сдачи груза и пополнения припасами для экспедиции. Он прожил у них всего неделю и… Наверное, во время шторма вылетел на свежий воздух и утоп в пучине морской. Коллеги с транспортного судна просили, если что, ну мало ли, дать знать… вдруг птица к нам перелетела.

Посмеялись, пошутили по этому поводу, да и забыли. Мало ли чего в море не бывает, а повод потрепать языками любой подходит…

Через две недели, мы стали замечать за нашим бугром (бригадиром) некие странности в его поведении. Не, он мужик нормальный. Солидного возраста под пятьдесят. Статный, интеллигентный. Не ворчун, да и нелюдимый. Все себе на уме и в свое хозяйство тащит, что не так и не на месте находится. Как все! Без задиров и шершавости.

Но вот, что-то не то, есть отклонения от нормы и все тут… и на перерывах во время смены в каюту спешит, и улыбка с лица не сходит. Может умом слегка тронулся? Такое в море бывает в его возрасте. После работы старается от разговоров уйти, в столовой не остается на карты или кино. Все его по прописке тянет.

Кто-то неладное предположил на почве отсутствия секса, а может на его присутствие в иной форме… тут народ за словом в карман не ходит, все и всё на виду, вот и мысли разные. Один из ушлых даже выдвинул версию, что наш Слава приобрел на транспорте куклу себе каучуковую… Но сор из бригады не выносим, храним в тайне… мало ли чего, могут и рублем наказать.

Тут необходимо пояснить, бугор живет один. Повезло мужику, а может фишка так легла… но никто из бригады с ним жить не хотел. Очень он порядок любил: шторки, скатерки, пыль не уважал, и чтобы иллюминатор был всегда задраен. Проветривание по часам. Изводил своих соседей до самого нервного срыва.

А в последнее время, проходящие мимо его жилой площади, слышали, что он