Андрей Сулацкий - Дрейфующая станция СП-40 бис Страница 8

И начал мне эту самую суть излагать. В общем, заказали вояки несколько специфический статистический анализ влияния ледников арктического бассейна на морские течения, в непосредственной близости ледников этих протекающих: от самого маленького ледничка до Гренландского покровного. Конкретные детали: что именно, какие, там, параметры ледников, да, почему эти параметры, а не другие я вам рассказывать не буду. И не потому, что тайна. Нет, по большому счёту, там никакой тайны. Есть простое незнание. Просто не интересно это вам, в отличие от моряков военных, будет. И к рассказу не относится. Но объём работы внушал! Очередная пирамида Хеопса на одного бедного магистранта. Чувствую, лягу я под ней замертво… И совсем не в качестве фараона.

По мере того, как моя и без того унылая физиономия становилась всё печальней и грустней, лицо завкафедры наоборот принимало всё более довольный и какой-то хитрый вид. Похоже, что целью его является моя мучительная, но не слишком быстрая смерть.

А потом спрашивает, есть ли у меня флэшка, чтобы он мне весь объём данных, которые анализировать придётся, на неё скинул. Выдал ему свою – фактически безразмерную, на 16 Гигов, то есть. Но не поместилось всё! Пришлось её от всяких-разных файлов предварительно очистить… Кое как влезло. Ой, мама, роди меня обратно!

Но на этом дело не кончилось. Завкафедры выкатил ещё список из нескольких книг, которые мне “в работе полезны будут”. Видимо, чтобы я совсем не заскучал от безделья. А потом подумал немного и дополнительно со своей полки книжку какую-то снял. Толстую. На языке потенциального противника. Сказал, что книжку эту я, всё равно, в библиотеке ещё не найду. Совсем свежая, с последнего конгресса привезённая. С автографом автора. Читай, мол, студент, в языке совершенствуйся! Если свободное время, конечно, останется.

И в качестве отеческого напутствия добавил:

– Так, что, идите, Алексей, с материалами знакомьтесь. Через неделю жду Вас здесь же в это же время. Обсудим подробнее, что и как делать.

И пошёл я, солнцем палимый, ветром гонимый…

За без малого неделю только и смог сделать, что просто пролистать файлы с флэшки. Не углубляясь в их содержимое. А тут ещё регулярные занятия в Гидромете надо посещать, не забывать всякие-разные домашние дела, подработки… А увлечения мои и вовсе пришлось на время отложить. Потом понял, что надо что-то менять. В подходах. Наугад открыл несколько файлов с данными. Сообразил, что устроены они однотипно, так как, по-видимому, не ручками по клавиатуре заполнялись, а программно-компьютерным образом сделаны. Соответственно, и в обратную сторону их таким же макаром легче будет обрабатывать. Мог бы и сразу догадаться. Но вырисовалась проблема в написании соответствующей программы. А программирование и алгоритмические языки, как-то, не самые профилирующие предметы в нашем универе. Хотя и не без них. Придётся вспомнить своё школьное ещё увлечение – тогда я даже на дополнительные занятия по программированию ходил, блок-схемки рисовал, что-то там программировал на компé… Интересно было. Хороший учитель тогда попался – парень молодой, только-только ВУЗ закончил программистом. Курсами себе на жизнь подрабатывал… Так с этим определились! День ещё ушёл на то, чтобы в темпе пролистать все книжки, что мне профессор порекомендовал.

В общем и целом, одобрил мою задумку при очередной встрече заведующий. Только сомневался, что смогу сам программу написать. Хотел я сразу же за это дело взяться, только профессор заставил ему сначала чуть ли не экзамен по книгам, что он мне порекомендовал, сдать… Да, из “Макдональдса”, где подрабатывал, пришлось уйти – времени на договорную работу не хватало иначе. Правда, и деньги, что за неё платили, были заметно больше макдональдсовской зарплаты.

Короче, и программу я написал, и всю эту прорву файлов с данными обработал. Несколько месяцев, а точнее – полгода, пролетели в работе, словно пара недель. Пришла пора писать отчёт по работе. Ну, и магистерский диплом заодно. И тут снова затык – по характеру работы в отчёте получалась какая-то фантастическая гора таблиц и графиков по результатам обработки результатов наблюдений. Несколько сотен того и другого! Отчёт или диплом в добрую тысячу страниц, вместо обычных сотни-полутора – это как вам? Что за судьба у меня!? – Опять Беломорканал в одиночку копать… А завкафедры только посмеивается, советы “добрые” даёт… Я уже тихо ненавидеть его начал, этого моего куратора – спецпредставителя Немезиды8 на Земле. Неужели я до сих пор не искупил вину за тот свой подлог с “течением” в Маркизовой Луже? Кстати, “течение Левшакова” к тому времени уже вошло в кафедральную мифологию – краем уха слышал, как один младшекурсник другому о нём рассказывал. При мне. В лицо-то меня, наверняка, не знал – вот, и смелый. Я, правда, всё равно, не признался бы. Потому, как стыдно.

В общем, в очередной раз объём предстоящей работы придавил меня, как пресс гидравлический лист металла. Очень мне захотелось силы свои и время сэкономить на отчёте и дипломе. Пришлось снова как следует мозг напрячь – кроме того анализа, что военные заказали, ещё и корреляционный провести. Сугубо для того, чтобы силы свои сэкономить на отчёте и дипломе. И был за эту дополнительную работу вполне вознаграждён – выявились некоторые интересные и простые математические связи ледников и течений возле них. Опираясь на это, придумал элементарную физическую модельку, эти связи, описывающую. Когда итоговую и весьма простую формулку получил, то скакал на одной ножке, как дошкольник, какую-то ерунду от счастья пел, орал, соседей по общежитию пугал. Удовольствие получил, пожалуй, даже посильнее сексуального. Сильная вещь – интеллектуальное прозрение! Чистое удовольствие. Рафинированное, можно сказать… Отчёт и магистерская работа после этого ужались всего до сотни страниц. А таблицы, всё равно, пришлось печатать. В приложениях к работе… Ха! Сама работа – сотня страниц, и приложения – тысяча! Немного комично, мне кажется.

Диплом в итоге защитил на “отлично”. Как ни странно, даже аплодисменты сорвал. Как вы думаете от кого? А от Петра Петровича! Ну, того, которого я чуть со своим “течением” до публичного позора не довёл… И завкафедры меня хвалил. А ещё на защите диплома сидел заказчик работы – военный моряк, капитан третьего ранга. Вот, и сейчас он здесь, в самолётике нашем, сидит. Почти напротив – Берг, мой командир.

Вот, и кончилось обучение в Гидромете. Прощай, Альма-Матер, и здравствуй, Красна-Армия! Пришла пора долг Родине отдавать. Как вы, наверное, помните, на военную кафедру я не попал. И поэтому повестка в райвоенкомат не заставила себя ждать.

Вызвали сначала на медкомиссию. Прошёл. Выяснилось попутно, что я – абсолютно здоровый человек. Почти уникум. Председатель врачебной комиссии, пожилой дядька сказал, разглядывая результаты моего обследования: “Да, редкий кадр – хоть в лётчики, хоть в десант… Хоть в космонавты. Но в космос не посылаем”. А я, стоя перед комиссией в одних трусах, ещё подумал, что нафига мне в космос, когда и просто в армию не хочу. Впрочем, отмазываться от призыва не собирался. Как-то не так на это дело смотрю. Долг – это долг. И его надо заплатить. Хоть и не хочется. И пусть кто-то говорит, что он лично – ничего государству не должен. Этот человек – не я.

Но в искус меня ввели, всё-таки. Через день после медкомиссии приходит ещё одна повестка в военкомат – явиться к какому-то майору Приходько Н.Т. Что делать – явился (“как чёрт во сне” – так вроде бы военные обычно шутят на это самое “явился”). Подхожу к кабинету с надписью “Заместитель районного военного комиссара – майор Приходько Николай Тарасович”. Стучусь и осторожно вхожу. А там такой пончик в огромном кожаном кресле за письменным столом под красное дерево и размером с аэродром сидит и что-то важно и очень долго пишет… пишет… На меня – ноль внимания. Нету меня вовсе! А потом, когда я осторожненько так повестку на край стола положил, он, всё-таки, заметить меня соизволил. Прочитал повестку, пару раз взглянул на меня, словно сверяя облик мой с имевшимся у него в уме представлении о призывнике Левшакове, и… расцвёл радушной такой улыбкой, словно любимую тёщу увидал. Потом говорит мне человеческим голосом, но то ли на южнорусском говоре, то ли с украинским акцентом: “А, призывник Леувшаков! Е важный разховор про твою далнэйшу судьбу.” И рукой мне на какой-то хлипкий стульчик перед своим монументальным столом показывает – садись, мол. А сам – откидывается в своём огромном кресле. Пухлые розовые пальцы в рыжеватых волосках складываются на брюшке, а светло-голубые глаза проникновенно и честно так смотрят в мои карие. Колобок прямо лучится симпатией к призывнику Левшакову. И желанием помочь. Можно я дальше его речь просто перескажу русским языком? А то не специалист я ни разу ни в южнорусском говоре, ни в украинском? А родной русский мне коверкать не хочется. Сначала предлагает этот колобок говорить друг с другом, как интеллихéнтный человек с интеллихéнтным… Вот, опять не удержался! Всё пытаюсь особенности его произношения передать. А, как это мягкое то ли “г”, то ли “х” русскими буквами передать, не знаю.