Клайв Касслер - Джунгли Страница 8

Американские беглецы становились рабочими манежа. Сетиавана ждала участь террориста-смертника.

Хали продолжал:

– После вашего отъезда Стони и Мерф проверяли все базы данных, какие возможно. В новостях всех станций ничего особенного.

Эрик Стоун и Марк Мерфи были специалистами по информационным технологиям наряду с другими обязанностями, и Кабрильо ценил этих гениев.

– Скажи им, пусть будут начеку. Я смотрю на белокурого парня в форме НАТО: он выглядит измученным.

– Передам, – отозвался Хали Касим, главный офицер связи на судне.

Кабрильо снова включил тактическую сеть.

– Соображения?

Линда Росс тут же заговорила:

– Нельзя оставлять его здесь. Мы знаем, что через день-другой джихадисты снимут на видео, как отрубают ему голову.

– Эдди? – спросил Хуан, зная ответ.

– Спасем его.

– Даже не спрашивай, – громко произнес Линк.

– В этом нет необходимости. – Хуан все еще наблюдал за домом. – Что они сейчас делают?

– Поставили парня на ноги, – ответила Линда. – Руки у него связаны за спиной. Несколько детей вышли на него посмотреть. Один из них только что плюнул в него. Другой пнул в голень. Постой. Талибы отгоняют детей. Так, ведут его за площадь, в сторону дома, за которым мы наблюдаем. Идут, идут, и… Ага. Третий дом слева от того, где находится Сети.

– Линк, наблюдай за объектом, – приказал Хуан. Он подождал, чтобы здоровенный бывший боевой пловец навел бинокль на дом, а сам стал следить за четверкой террористов, которые заталкивали пленника в дом из глины и камня, неотличимый от остальных.

Двое афганцев встали на страже у простой деревянной двери. Хуан попытался разглядеть хоть что-то через открытое окно рядом с ней, но внутри скромного дома было слишком темно.

Корпорация должна была вызволить сына Гунавана Бахара из рук «Аль-Каиды», а не освобождать незнакомого солдата, но, как при операции в Антарктике, основой их действий стали моральные принципы Кабрильо. Спасение незнакомца и в связи с этим отказ от миллиона долларов, которые Бахар уже выплатил, а также от четырех обещанных, когда его сын сядет в самолет до Джакарты, не подлежали обсуждению.

Хуан вспомнил слезы в глазах Бахара, когда тот объяснял во время их единственной встречи, что его сын боготворит старшего кузена и что мальчику тайно привили радикальные взгляды в одной из мечетей Джакарты.

«Из-за проблем с умственным развитием, – сказал Гунаван, – мальчик не мог сознательно вступить в террористическую организацию».

По сути, его похитили и переправили сюда, в это горное логово «Аль-Каиды».

Кабрильо видел горячую любовь в искаженном от мук лице Гунавана, слышал ее в голосе бедного отца. Своих детей Кабрильо не имел, но он был президентом Корпорации и капитаном ее судна «Орегон». Любил членов своей команды отцовской любовью, поэтому вполне мог представить страдания Бахара. Если бы похитили кого-то из его людей, он бы сделал все возможное и невозможное, чтобы его вернуть.

– Вы должны понять, какой это замечательный ребенок, – сказал Бахар, – истинный дар Аллаха. Посторонние могут видеть в нем обузу, но они представить себе не могут, как мы с женой любим этого мальчика. Может, нехорошо говорить, но из троих сыновей маленький Сети самый любимый.

– Я вот что слышал от других родителей, у которых дети с проблемами. – Хуан достал из нагрудного кармана белый платок и протянул несчастному отцу, чтобы тот мог утереть слезы. – «Его не затрагивает мерзость реального мира».

– Именно так и есть. Сети наивный и будет таким всю жизнь. Мистер Кабрильо, мы сделаем все, чтобы вернуть нашего мальчика. О его кузене мы не заботимся. Родители отреклись от него, потому что знают о содеянном. Но вы должны вернуть моего драгоценного Сети.

Как и многие частные контракты, которые Корпорация выполняла из года в год, эту встречу устроил таинственный помощник с прозвищем L’Enfant. Хуан ни разу не встречался с этим человеком, называющим себя Ребенком, но контракты, которые тот отправлял Корпорации, всегда были более-менее легальными, и потенциальным клиентам, чтобы попасть в поле его зрения, требовался солидный банковский счет.

Хуан приказал Эрику Стоуну и Марку Мерфи разузнать подробнее о новом клиенте и, кроме того, получил в виде любезности дополнительные сведения от Оверхолта и ЦРУ. То, что в Лэнгли были недовольны Кабрильо и его командой, не означало, что Хуан не сделает запрос, дабы удостовериться, что Бахар не находится под следствием. Корпорации не нужны обвинения в связи с террористом. Но Гунаван Бахар оказался именно тем, кем представился: богатым индонезийским бизнесменом, горюющим по похищенному сыну и готовым сделать все, чтобы вернуть мальчика в семью. Когда они познакомились, Хуан проникся проблемой Бахара, и не только из-за денег. Он испытывал глубокую ненависть ко всем, кто готов использовать в своих интересах ребенка вроде Сети, и она обострялась тем, что преступники хотели потребовать от мальчика.

Теперь Кабрильо взял на себя ответственность еще и за жизнь пленного солдата. Он так же сильно хотел освободить его, как спасти Сети.

Хуан бросил взгляд на запад, где солнце садилось за горы, и решил, что через полчаса наступят сумерки, а окончательно стемнеет через час.

– Эдди, Линк, наблюдайте за первым объектом. Линда, ты знаешь, где они держат солдата.

Хуан осмотрел в бинокль остальные дома городка и подъездную дорогу.

Все трое подтвердили получение приказа и продолжили внимательно наблюдать, не упуская ни единой подробности. Линк счел нужным указать, что в каменной стене, за которой держали Сети, есть отверстие, куда может пролезть Линда, но не он. Линда сообщила, что видела при вспышке спички в доме двух талибов с пленником и что пленник скорее всего лежит на полу, судя по наклону голов афганцев.

Как только солнце окончательно скрылось за ледяной вершиной и окрасило застилающие небо тучи в ярко-оранжевый цвет, Хуан увидел свет автомобильных фар, приближающийся по дороге внизу. Три машины: грузовик с козами, «Тойота», на которой привезли пленника, и теперь эта новая – в один день.

«Должно быть, здесь что-то происходит», – подумал он.

Потребовалось несколько томительных минут, чтобы машина со скрежетом поднялась по горной дороге в деревню, а дневной свет почти исчез, когда она тяжело въехала на площадь. Школьный автобус, вдвое короче обычного, был окрашен в фантастические цвета. С внутренней стороны ветрового стекла висела нитка бус, наверху была сетка для вещей, сейчас пустая. Такие ярко раскрашенные машины – распространенное транспортное средство в Центральной Азии. Они перевозят людей, животных и всевозможные товары. Проходя через Пешавар по пути сюда, члены команды видели сотни таких машин, притом двух одинаковых не было.