Валентин Пронин - Завещание мессера Марко (сборник) Страница 8

– Напоим вас лучшим вином…

Стараясь ускользнуть от жадно растопыренных рук, одна из девушек возразила:

– Нам ничего не нужно от чужих, правда, Джульетта? А вам, синьоры, лучше бы выпить холодной водицы и опомниться.

– Я бы с удовольствием съел тебя и не запивая, жирненькая курочка!

Любезничая и препираясь с девушками, мужчины постепенно оттеснили их к самой воде. Вдруг один из них, смуглый, в красном бархатном камзоле, подхватил на руки пронзительно завизжавшую Джульетту и спрыгнул в гондолу.

Хохоча во все горло, гондольер сильно оттолкнулся. Похититель с трудом удерживал отчаянно бьющуюся девушку и кричал что-то приятелю, оставшемуся на берегу. Через минуту гондола скрылась за поворотом.

Возбужденный удачей своего напарника, рыжеволосый грубо обнял подружку Джульетты.

– Пусти меня, бессовестный! – завопила девушка, царапаясь и стараясь его оттолкнуть. – Помогите! Ради Господа помогите, люди добрые!

Марко и его друзья растерянно наблюдали за нелепой возней: тяжелое дыхание мужчины, мольбы и рыдания слабеющей девушки приковали внимание юношей. Кровь стучала у них в висках, они не знали, на что решиться.

Наконец Джованни тряхнул головой и подошел.

– Эй, мессер Жеребец, отпустите-ка девчонку и поищите себе кого-нибудь посговорчивей!

Рыжеволосый не сразу сообразил, что ему помешали.

– Убирайся к дьяволу! – пробормотал он, оборачиваясь и отпуская девушку. Она сейчас же убежала, придерживая разодранный подол и продолжая рыдать.

Патриций с досады заскрипел зубами. Бешенство, опьянение и обманутая похоть превратили его в опасного зверя. Он все еще стоял на месте, пытаясь оценить происшедшее затуманенными мозгами.

– Благодарите Господа Бога, что мы не позвали стражников… – начал сердито Марко.

– Что? Вы меня пугаете?! Паршивые ублюдки! Кто вас просил соваться в мои дела? – свирепо заорал патриций. Размахивая кулаками, он обрушил на юношу лавину грубых ругательств.

– Пьяная рожа! Думаешь, мы позволим себя оскорблять? – возмутился Марко. – Джованни, Дзотто! Что вы смотрите! Позовем-ка сюда патрульного, синьора Градениго!

Неожиданно рыжеволосый вытянул из-нод плаща узкий клинок.

– Таких наглых сопляков надо убивать, пока они еще не достигли зрелого возраста… – прохрипел он, расставив ноги и явно приготовившись к нападению.

– Тебя будет судить Совет сорока, насильник! – сказал Джованни и положил руку за пазуху. Марко знал, что Джованни, как и большинство венецианцев, несмотря на запрет городских властей, носит с собой кинжал.

Побледневший Джованни, держа руку на груди, медленно двинулся навстречу патрицию.

Еще миг – и кровавая развязка неминуема. Или рыжеволосый заколет смельчака Джованни, или тот нанесет патрицию удар кинжалом. О, это тоже ужасно! Это тяжкое преступление! Марко готов был броситься на помощь другу.

Резко и ярко вся картина развернулась перед его глазами. Испуганная фигурка Дзотто и два противника: пьяный патриций, растопыривший атласный плащ на всю ширину узенькой набережной, а напротив – алый камзол и золотые кудри Джованни… Поглядев вокруг, Марко схватил обломок весла и, размахнувшись, с силой бросил в перекошенное бешенством лицо пьяного.

Патриций отпрянул, закачался, нелепо задрал ногу и, не удержавшись, со злобным воем рухнул в канал.

– Молодец, Марко! – облегченно рассмеялся Джованни. – Пусть поплавает, а мы, пожалуй, пойдем отсюда своей дорогой.

В это время из-за угла выскочило шестеро ремесленников с молотками и палками в руках.

– Вот они! – закричали ремесленники, увидев юношей. – Хватай их!

– Говорите, мерзавцы, где Джульетта, или я разможжу вам головы! – взревел бородатый здоровяк, потрясая молотом.

– Ну, сейчас нас изобьют до полусмерти… – сказал Марко. – Ночевать мы будем в тюрьме, а завтра судья начнет разбираться – кто прав, кто виноват.

– Бежим, пока не поздно! Нечего корчить из себя святых мучеников.

И трое друзей помчались со всей прытью, на какую только были способны. Они покружили в путанице кривых переулков, без остановки миновали несколько узких и широких каналов и, выскочив на многолюдную торговую площадь, затерялись в толпе.

Вытирая рукавами потные лица и тяжело дыша, друзья повалились в тень горбатого мостика.

Рядом слышалось шарканье сотен ног, бесконечные разговоры, пронзительные голоса торговок и гнусавое пение нищих. Рои мух и слепней носились над головами людей, над прилавками, заваленными снедью, над кучами гниющего мусора. Терпко пахло луком, чесноком, жареной и копченой рыбой.

От канала веяло гниловатой сыростью. В грязной воде плавали щепки, рыбьи головы и арбузные корки. Друзья молча отдыхали, довольные, что избавились от продолжения неприятной истории с девушками, пьяным патрицием и разъяренными ремесленниками.

Переведя дух, юноши успокоились и снова стали глядеть по сторонам. Как и большинство южан, они обычно ели немного, но сейчас голод напомнил им, что прошло уже полдня.

Марко сплюнул и сказал сердито:

– Эй, вы, отцовы сыновья, поищите-ка у себя сольдо. Моя-то тетка скупа, сами знаете.

– Ну, мой старик тоже не особенно щедр, – вздохнул Дзотто.

Джованни с надменным видом достал несколько монет и важно произнес:

– Благодарите Господа, малыши, я угощаю.

Марко толкнул локтем Дзотто и затрясся от смеха.

Веселая торговка с шутками и подмигиванием продала им жареных кефалей. Рядом они купили три хлебца с тмином, пригоршню слив и выпили по стакану кислого вина. Сели на перевернутую корзину и принялись за еду, разглядывая снующую перед ними толпу.

На площади суматошно толклись крестьяне, горожане, моряки, пастухи с гор, венецианцы и приезжие, хозяева, слуги, служанки, иноязычные рабы, женщины, мужчины, старики, дети. Все они кричали, покупали, продавали и торговались до хрипоты.

– Как головешка черен, – произнес Марко, указывая на высокого негра, который смиренно следовал за своим хозяином. В Венеции встречались и темнокожие африканцы, и узкоглазые степняки, однако рассмотреть негра было все-таки любопытно. – Эти эфиопы, говорят, живут на самом краю Земли, где солнце не заходит ни днем, ни ночью…

– Глядите-ка! – Джованни даже привстал. – Да не туда. Вон, в красном платье, с кольцами в ушах… (У Джованни одно на уме.) Видать, из-за моря привезли – с греческих островов или из Святой Земли. Вот уж хороша так хороша! Эх, жаль, с ней двое каких-то оборванцев…