Константин Бадигин - Путь на Грумант; Чужие паруса Страница 9

Поморы обнялись, поцеловались. Химков надел свою котомку, снял с гвоздя маточку и по обычаю поморов–мореходов привязал ее к поясу. Затем он простился взглядом с каютой и вышел вместе с Колобовым на палубу.

— Берегите, братцы, лодью, — повторил кормщик, прощаясь со всеми.

— Да уж будь надежен, не сомневайся, Алексей, тебе пусть бог поможет, — загудели в ответ промышленники.

Химков и его спутники сошли на лед, надели на ноги ламбы и с баграми в руках двинулись вперед.

Хорошо были видны на белом льду темные фигуры четырех поморов. Медленно и упорно двигались они к берегу, пробираясь с льдины на льдину. Химков впереди, за ним Ваня, немного правее Шарапов и Веригйн.

Лед, как живое существо, старался задержать смельчаков, то преграждая путь невесть откуда взявшимися разводьями, то внезапно бросая поперек дороги торосы.

Все оставшиеся на лодье с волнением следили за своими товарищами. Вот оступился Степан, провалился в воду… Химков вернулся, помогает ему выбраться на большую льдину. Спешат Ваня и Веригйн. Ну, слава богу! Опять идут вместе все четверо!

Скоро они стали едва заметны, слились в одно темное пятно. А поморы с «Ростислава» все не отрывали глаз от этого живого пятнышка, исчезавшего в белесой дали.

Труден путь разведчиков, но люди пядь за пядью одолевали длинные версты.

Медленно и упорно двигали к они к берегу…

Еще усилие, еще — и вот они, наконец, в безопасности. Выбравшись на берег, все четверо, как по команде, обернулись и посмотрели на свое судно.

Маленькая скорлупка одиноко чернела среди обступивших ее льдов. Сизая струйка дыма вилась рядом с мачтами, казавшимися тонкими иглами. Далеко было до лодьи.

Мореходы насквозь промокли, с одежды стекала вода, собираясь у ног небольшими лужицами. Все тяжело дышали от усталости. И почти невозможным казалось им то, что они только сейчас совершили. Молчание нарушил Алексей.

— Обед, видно, на лодье готовят… И мы отдохнем немного да перекусим. А уж сушиться после будем.

Он с наслаждением опустился на землю, освободил натруженные плечи от котомки и вынул завтрак, завернутый в чистую тряпицу. Остальные последовали примеру старшего, в то же время с любопытством оглядывая незнакомую землю.

В некотором расстоянии от них, справа и слева, на берегу возвышались приметные черные скалы, выступавшие в море небольшими мысами. Меж скал берег был плоским, отлогим. А дальше, вглубь острова, в двух–трех верстах он поднимался крутой стеной, образуя довольно высокое плато.

Кроме мхов и лишайников, не видно было почти никакой растительности. На первый взгляд все уныло, мертво. Только опытный глаз охотника мог определить по еле заметным следам, что здесь водятся животные.

Химков поднялся первым. Привычным движением оправил он сбившийся пояс, сдвинул поудобнее нож и вдруг вскрикнул, всердцах бросив шапку оземь.

Зная сдержанность кормщика, все с удивлением посмотрели на него.

— Маточку затерял!

Взволнованные мореходы обшарили все вокруг, но ничего не нашли.

— Должно, во льдах отвязалась… Пойдем, — вздохнул Алексей, — видать, горю не поможешь.

Поморы приступили к обследованию острова, пробираясь по берегу моря к югу. Едва успев свернуть за мысок, они увидели стадо диких оленей.

Степан схватился за пищаль.

— Не суйся, успеешь! Сначала дело сделаем. Забыл, что ли, товарищей? — сурово остановил его Химков.

Шарапов с сожалением опустил ствол, поглядывая на спокойно пасущееся стадо.

Промышленники продолжали путь, ко всему приглядываясь и прислушиваясь.

Но вот Алексей заметил как будто подходящее место для стоянки судна. Это был приглубый берег из мелкого галечника. Степан с небольшой льдинки проверил багром глубину.

— Ну–к что ж, и не глубоко и не мелко, как раз в аккурат, — спрыгнув с льдины на берег, объявил он, — а вон и камень торчит, надежная зацепа для якоря будет.

— Ну и ладно! Хорошо, удачливо сыскали, — радовался Химков. — Наших бы надо подбодрить. Давай, ребятушки, костер разжигать, сигнал подадим. На росплавах,[27] коли можно, пусть лодью с места двигают. Дело трудное, за одну воду не осилить.

Плавника на берегу было великое множество. Мореходы без трута сложили большой костер и вскоре высокий столб дыма поднялся над берегом. У костра было тепло и уютно, но кормщик торопил товарищей.

— Нечего дело волочить зря. Дальше пойдем. Может, и изба на счастье близко.

Однако впереди виднелись лишь темно–серые скалы, в беспорядке торчавшие по берегу. Тихо было вокруг. Только скрип торосящегося льда в море да шорох осыпавшегося под ногами песка и щебня нарушали безмолвие.

Вдруг Алексей остановился. Его зоркий взгляд приметил в узкой долине что–то похожее на постройку.

— Изба! — закричал Ваня и пустился к ней со всех ног.

Через полчаса все собрались у старой, давно заброшенной постройки.

Избушка стояла, слегка покосившись, и как бы раздумывала: упасть или еще подержаться немного? Бревна в стенах кое–где разошлись, образуя широкие, в ладонь отверстия. Конопатка давно вывалилась. Когда–то для тепла крыша была покрыта толстым слоем земли. Сейчас тесины местами сгнили, и земля провалилась. Там, где крыша еще сохранилась, разрослась полярная зелень.

Промышленники вошли в избу и, сняв шапки, перекрестились. Понемногу глаза привыкли к полумраку, и можно было рассмотреть помещение. Оно делилось на две части: первая поменьше — сени, и вторая попросторнее — горница, с большой печью налево от двери. Печь была сложена из нетесаных камней, когда–то слепленных глиной. Потолок избы почернел от копоти, а нижняя часть стен до уровня окон была чистая, как будто вымытая. В те времена такие избы были обычными на зимовках. Труб не ставили, и дым из печки выходил наружу прямо через двери или окна. В стенах горницы, почти под потолком, светились три небольших, грубо вырубленных окна. Почерневшие доски, видимо ставни, валялись на полу. Вдоль стен виднелись лавки — полати.

Шарапов потрогал рукой покосившуюся дверь.

— Много лет тут никто не жил. Древняя постройка–то.

— А руки на что? Поправим избу, любо–дорого будет, — уверенно пробасил Федор.

— Гляди–ка, бревна какие крепкие, гнилых почти нигде не видать, — откликнулся из другого угла избы Ваня.

— На то и север, море Студеное. Тут дерево тысячу лет лежать может и не струхлявится, — пояснил Алексей.

Место зимовья промышленникам не понравилось, но изба была подходящая. А самое главное — есть сени, они сохранят тепло во время зимних морозов. Правда, сейчас по избе гулял ветер, засвистывая в щелях, но это не беспокоило поморов, сызмальства привыкших владеть топором.