Юрий Погуляй - Черный корабль Страница 9

Стоило больших трудов навести порядок на судне и дождаться, пока не схлынет боевая горячка. И теперь уже можно было решать насущные вопросы.

— Флейт мы взять не сможем. Нам не хватит людей, чтобы довести два корабля до порта. А жалко, — заметил Джек. — Хороша посудина. Ее можно продать за отличные деньги, джентльмены. Клянусь яйцами дьявола — преотличные деньжата можно за него выручить. Может, спрятать его в какой-нибудь бухте на этом острове?

— А сколько осталось до Гринфорда? — Мэллоун его будто бы и не услышал. Доктор выглядел потерянным. Всю схватку он просидел, запершись у себя в каюте, и Эрику стоило больших усилий уговорить уроженца Лидса выйти оттуда, даже когда сражение утихло.

— День? Два? — предположил Харрис. — Я не уверен, что перед нами Оксбэй. Это может быть и Рэдмонд. А может, еще какой-нибудь островок. Нам нужно подойти поближе и все разузнать.

— Но для этого мы должны выбрать капитана, — вкрадчиво заметил боцман. Он уперся могучими кулаками себе в бока. — Согласно морскому закону.

— Пусть будет Харрис? — посмотрел на него Мэллоун, но Джек неожиданно сурово покачал головой:

— Согласно морскому закону, док, пусть решает команда!

— Но вас же всего двое. Капитаном надо стать кому-нибудь из вас. Разве команде надо выбирать? Разве вы не можете договориться так? Смарт любил Харриса, я думаю, он хотел бы, чтобы Эрик возглавил «Восторженный», — непонимающе улыбнулся Мэллоун.

Джек поиграл желваками, вперив в него тяжелый взгляд:

— Согласно. Морскому. Закону.

— Хорошо-хорошо, — поднял руки доктор. — Но я сразу отказываюсь участвовать в этих выборах. У меня жар, мне нужно идти к себе в каюту.

Эрик обменялся с Джеком взглядами, и Харрис с удивлением заметил нехороший огонек в обычно веселых глазах Хайгардена. Или показалось? Неужели боцман всерьез надеется стать капитаном? Неужели думает, что команда выберет его? При всем уважении к старине Хайгардену — слава у Джека была не самой лучшей. Из-под маски веселого добродушия то и дело прорывался разъяренный морской дьявол, а подобные взрывы простых моряков настораживали.

Эрик почти не сомневался, что вскоре встанет у руля «Восторженного». И дело было не в высоком самомнении и тщеславии. Просто из всех кандидатур на пост капитана ему хоть что-то противопоставить мог только ныне покойный Фрэнки Скарлетт. Сурового британца уважала и любила вся команда. Он умел заставить себя слушать без лишних тумаков, чем выгодно отличался от несдержанного Джека.

— Пойду сообщу команде. — Боцман поднялся из-за стола и вышел.

— Берегись его, Эрик, — тихо проговорил Мэллоун и с опаской поглядел на дверь. — Джек не так-то прост, как кажется. Я боюсь, что он сам… из этих…

— «Из этих»? — не понял Харрис.

— Из пиратов, Эрик. Осторожнее с ним, мой друг. — Мэллоун торопливо засобирался. — А теперь я, пожалуй, пойду. Мне, кажется, пора.

Эрик остался к кают-компании один. Он медленно выпрямился и оглядел родные стены. Не нужен ему «Восторженный» без Смарта. Не нужен, и все тут. Со смертью старика Тони, Фрэнки и мистера Буллита из корабля будто ушла душа. И вроде бы все так, как прежде, но на плечи лег тяжелый, непривычный груз.

Он никогда не думал о тех временах, когда капитан решит уйти на покой. Никогда не думал, что может оказаться на месте старика. А теперь…

Прогнав из головы лишние мысли, Эрик поднялся. У него еще много дел. Пока команда не выбрала себе новых офицеров, они с Джеком главные на посудине покойного Смарта. А дела в море не ждут. Скорбеть о мертвых можно, только когда живые в безопасности.

На палубе матросы отдраивали с досок кровавые пятна, кто-то правил поврежденный такелаж. Эрик молча прошелся от кормы до бака, вслушиваясь в разговоры моряков. Говорили только об одном. О сокровищах, которые лежали в трюме «Быстрого Вепря». Один из матросов и вовсе разоткровенничался:

— Мы можем перебраться на флейт, братцы. Обрубить канаты и уйти прочь. Кто нас найдет здесь? А добра до конца жизни хватит. Клянусь Господом Богом — я своими глазами видел: сколько там сокровищ!

Его товарищи заметили Эрика, но не успели шикнуть болтуну. Один из них состроил страшные глаза — мол, обернись.

— Так-так, — глухо подал голос Харрис. Моряк застыл, словно его пронзила шпага, и испуганно сжался.

— Значит, перебраться на флейт? Имя, матрос!

— Джим Хопкинс, сэр, — пролепетал тот и повернулся. Остальные матросы попятились, мечтая скрыться с глаз долой. В старушке Англии за такие речи можно было сразу угодить на рею и пообщаться с пеньковой вдовушкой.

— Джимми, значит. Хорошее имя. Славное. — Эрик одним мягким движением оказался совсем рядом. — Легкого хлеба захотел?

Моряк нервно замотал головой и умоляюще посмотрел в глаза Харрису.

— Ты хоть раз задумывался, скольких убили эти мерзавцы, чтобы забить свой трюм? А? Задумывался? — Харриса захлестнул гнев. Его рука сжала эфес сабли так сильно, что побелели костяшки. — У тебя есть родственники, Джимми?

— Отец, сэр. В Престоне, сэр. — На несостоявшегося пирата было больно смотреть. Он побелел от ужаса, а его губы предательски задрожали.

— Эрик? — рядом оказался Джек. Огромный, вездесущий Джек. — Что случилось, старина?

— У нас тут кое-кто хочет податься в пираты. Я вот думаю, не вздернуть ли его? — прорычал Харрис, не сводя бешеного взгляда с Хопкинса.

Боцман все сразу понял, злобно фыркнул на провинившегося матроса и увлек Эрика в сторону:

— Это Карибы, Восемь Фунтов. Здесь уже другие законы. Здесь надо быть мягче, если не боишься проснуться утром с кинжалом в сердце. Чем провинился Джимми?

Эрик в двух словах рассказал приятелю об услышанном.

— За последний день я слышал несколько таких предложений, приятель, — покачал головой боцман. — Будь терпеливее. Ребята увидели, какой может быть жизнь в этих краях. Но увидели только одну ее сторону — удачливую. Дай им время успокоиться, подумать. Поверь, это в них еще кровь говорит!

— На флейт надо поставить охрану. Иначе и правда найдется дурак, который попытается увести его вместе с сокровищами, — буркнул Эрик.

— Лучше все перетащить к нам. А пиратское судно затопить. Зачем силы распылять? А добычу можно поделить среди команды, по-братски. Заслужили, клянусь Кракеном! Ты ведь помнишь, что офицерам двойная доля положена?

Боцман не удержался от широкой улыбки и этим неожиданно разозлил Харриса.

— Тебе тоже золото важнее, да?

— Я любил старика Тони, — посмурнел Джек. — Ты зря меня упрекнул, Восемь Фунтов. Но старик мертв, а мы, чертова канитель, еще живы. И нам надо жить и идти дальше. Понимаешь меня, проклятая каракатица? А мальчишку прости.