Джордж Гилман - Десять тысяч американских долларов Страница 10

— Покажитесь!

Эми взглянула на Эджа, обнажив ряд острых зубов.

— Вставайте, — приказал Эдж. — Если ты его ослушаешься, то тут же схлопочешь пулю, но уже от меня.

Эми перевела дыхание.

— Мистер, я выхожу.

— Делайте все спокойно и медленно.

Женщина прижалась спиной к скале и начала медленно подниматься. Когда она встала во весь рост, ее лицо в свете луны казалось окаменевшим от страха.

— Двигайтесь, чтобы он заметил тебя, — прошептал Эдж.

— Не могу… не могу пошевелить ни одним мускулом. Эдж приставил ствол «Генри» к ее животу и твердой рукой вдавил металл в ее тело.

— Вы меня убиваете, — со стоном сказала Эми, делая неуверенный шаг вперед.

— Возможно, — согласился Эдж, беззвучно откатываясь в сторону. Вдруг он обеими ногами толкнул ее вперед. С криком ужаса Эми полетела вниз, увлекая за собой мелкие камни.

Не успело смолкнуть эхо, как глухой стук возвестил, что ее тело достигло дна каньона.

Установившаяся тишина была настолько плотной, что, казалось, ее можно резать ножом. Холод становился более ощутимым. Эдж плотнее завернулся в одеяло, приготовившись ждать столько, сколько оставшийся в живых рейнджер сочтет гарантией его безопасности.

— Эй, Эдж…

Это было совсем не то, что Эджу хотелось услышать.

— Эдж, вы все еще там?

Лежа в темноте, Эдж ухмыльнулся. Он превратился в камень. Снизу донесся звук, всего лишь одно невнятное слово.

Снова на долгие минуты установилась тишина. Затем раздался звук шлепка ладонью по лошадиному крупу и стук копыт. Одна из лошадей поскакала по каньону. Эдж не стал высматривать эту лошадь, он ждал не этого.

Наконец послышался звук шагов. Пауза. Снова шаги. Рейнджер медленно уходил от защищавшей его скалы. Эдж удивленно поднял брови — его противник выждал не более четверти часа, прежде чем решил выйти на открытое пространство.

Несмотря на соблазн, Эдж сохранял полную неподвижность, понимая, что снизу за его укрытием наблюдают беспокойные глаза, и палец нервно вздрагивает на курке.

Шаги зазвучали чаще, потом все стихло. Эдж, посчитав до трех, приподнялся на локти и направил дуло «Генри» вниз.

Возле трупа женщины, согнувшись, стоял рейнджер. Услышав шум наверху, он поднял голову, и лицо его исказилось от ужаса.

— Брось! — скомандовал Эдж, и рейнджер бросил ружье на землю.

— Вы столкнули ее?

— Ей незачем было жить. — Эдж помолчал. — Как вы напали на мой след?

— Ваш портрет опознал портной. Служанка из ресторана утверждала, что вы отправились на север, и хозяин ее поддержал, но мы решили, что вы ей солгали.

— Лучше бы вы поверили в эту ложь, — сказал Эдж и всадил рейнджеру пулю в грудь.

Он упал на труп женщины и замер. Эдж встал на ноги, закутался в одеяло и стал спускаться.

Он выяснил, что его пытались выманить гнедым, и неторопливо пошел туда, где терпеливо стояли лошади рейнджеров. Он подобрал свой «Ремингтон» и даже не посмотрел на тела убитых им людей.

Эдж выбрал крупного коня каштановой масти. Взял холщовый мешок с овсом и пересыпал его в кормушку выбранной лошади. Затем перезарядил оружие и вскочил в седло, направившись по-прежнему на юг.

Он попытался запеть песню, которую пела Эми, но ее мелодичное окончание оказалось ему не под силу.

— Итак, еще пятеро. И двое из них — рейнджеры, задумчиво поведал он новому коню. — Полагаю, у меня есть основания требовать увеличения призовой стоимости. Скорее бы уж пересечь границу.

Глава 8

В холодные утренние часы банда Эль Матадора подступила к мексиканской деревушке Сан Мариас.

Матадор по возможности нападал именно в эти часы. Потому что тех, кто мог бы оказать сопротивление, расслабляет сон. А на то, чтобы осознать опасность и начать действовать, уходит гораздо больше времени, чем требуется, чтобы пуля или клинок атакующих сделали свое дело.

Матадор оставил двух людей при лошадях, а с остальными вошел в центр деревни. Поселение состояло не более, чем из дюжины грубых и грязных домов, в которых жили те, кто в поте лица обрабатывал эти обезвоженные земли Запада.

Одна из двух самых больших хижин была таверной, другая лавкой крестьянского инвентаря. Единственной причиной, по которой образовалось поселение, был колодец, вырытый посередине площади.

Ни один из бандитов не издал ни звука, пока вожак жестами объяснял план действия. По одному бандиты расходились к домам, и вскоре у каждой двери стояло по человеку с ружьем наизготовку. Оставшись у колодца в одиночестве, Матадор потянул ведро из колодца, и это послужило сигналом к началу.

Каждый из бандитов ударом ноги разбивал дверь хижины и открывал стрельбу наугад в темный проем.

Крики боли и стоны раненных звучали в возникшей тишине, когда бандиты, прекратив огонь, стали врываться в дома. Эль Матадор вытащил ведро, полное воды, и погрузил в него лицо, с наслаждением глотая свежую, чистую воду. В то же время он следил поверх деревянного ободка за происходящим.

Из одной двери выскочил обнаженный человек. Ему вслед прогремел выстрел, но пуля пролетела над головой беглеца. Не отрываясь, Эль Матадор расстегнул кобуру, достал кольт и выстрелил. Человек, взмахнув руками, упал на землю.

Напившись, Матадор швырнул ведро в колодец, медленно повернулся на каблуках, рассматривая уцелевших, которых бандиты выгоняли на улицу. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети. На их лицах была общая для всех гримаса дикого ужаса. Женщин было больше, чем мужчин, и среди них много было молодых. Поэтому их и пощадили. Дети находились в этой толпе потому, что у некоторых бандитов сохранились остатки человечности.

Описав полный круг, Матадор сделал еще полкруга и уставился на высокую женщину. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. Ее прекрасное лицо обрамляли чудесные черные волосы, но на правой щеке багровел безобразный свежий шрам.

Широкими шагами Эль Матадор подошел к девушке вплотную, и чуть ли не уперся лицом в ее выступающую под ночной рубашкой грудь. Она смотрела на него сверху вниз. Отойдя на шаг назад, Матадор концом хлыста задрал подол рубашки и с похотливым интересом принялся изучать ее тело. Ноги девушки дрожали от страха.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил он.

— Мария, — еле слышно ответила она.

— Красивое имя и вполне тебе подходит. Вот только шрам… Кто тебя так?

Мария взглянула налево, где стоял ее отец. Бессильная ярость искажала его красивое лицо.

— Я сделал это, чтобы она не прельщала таких свиней, как ты…

— Твое имя?

— Филиппе Маноле.

Матадор направил мушкетон на мужчину, и выстрел слился с отчаянным женским криком.