Джефф Питерс - Русский угол Оклахомы Страница 11

Если так, то он не ошибся.

«Как жаль, что все хорошее так быстро кончается», — подумал я. Признаться, совсем недавно я уже начинал подозревать, что в жизни моей наступили хорошие перемены. Приятно видеть на телеге гору дубовых дров, которые ты своими руками заготовил на зиму. Приятно украдкой следить за женщиной, которая молча шла по другую сторону повозки с дровами, и еще приятнее было думать, что эти дрова согреют ее зимой… Но вот появились эти трое, и из-за них мне не придется сидеть у огня рядом с этой женщиной. Потому что они вернут мою жизнь в старую колею.

Я расстегнул кобуру.

— Не надо, — сказал старик.

— Вы позволите мне самому поговорить с ними?

— Они пришли за нами, не за тобой, — сказал старик. — Может быть, все обойдется, если я выйду к ним. А тебе лучше побыть тут с раненым.

— Здесь слишком душно, — сказал я и достал кольт, видя, как тощий приблизился к тем двоим, которые уже спешились и наседали на Питера.

Мне пришлось выждать еще немного, пока Питер, заметив меня в дверном проеме, не сообразил отойти от них в сторону на несколько шагов.

— Куда ты, куда, птенчик? — заржал один из бандитов, поднимая револьвер. — Хочешь побегать? Ну, побегай, побегай по загону, повесели публику!

Он выстрелил, и песок взорвался у ног Питера. Тот невольно подпрыгнул на месте, вызвав радостный гогот стрелявшего.

— Что, обделался, птенчик? Жалеешь, что не потратился на ствол? Запомни, мужчина должен носить не только штаны, но и оружие. Тогда его и убить не стыдно. А на такого желторотого и пулю тратить обидно!

— Погоди, Джо, — сказал тощий. — Пусть они сначала подлечат Сэма.

— Сэм? (выстрел, прыжок Питера и новый взрыв хохота). Твой Сэм все равно (выстрел) подохнет (выстрел, выстрел, выстрел), — он откинул барабан, вытряхнул гильзы и оглянулся. — А чья это третья лошадь?

— Да приехал с ними какой-то белобрысый.

— Еще один птенчик? Где он?

— Вроде в бараке…

Они повернулись к бараку и увидели меня. Сначала меня, а потом мой кольт, нацеленный на них от пояса.

Наверно, они ждали, что я что-нибудь скажу. Например, попрошу не двигаться или бросить оружие на землю. Может быть, они даже ответили бы на все мои вопросы. Но мне нечего было спрашивать у них, потому что все было ясно. Да, их было трое, а я один. Но откуда им было знать, как легко проворачивается барабан в моем кольте? Я нажал на спуск и не отпускал его, левой ладонью отводя курок три раза подряд. Первый упал на месте, второй успел открыть рот и шагнуть назад, а тощий даже выстрелил из дробовика — в землю под собой.

Питер подбежал к их телам и носком сапога отшвырнул револьверы. Потом наклонился, заглядывая в лица.

— Наповал, — он выпрямился и поправил шляпу. — Ты не оставил им шансов, Винсент Крокет.

— Зато теперь у нас есть шанс выбраться отсюда живыми, — сказал я. — Пока сюда не примчались их друзья, надо уходить.

Я торопливо отвязал Бронко и уже перекинул поводья через его голову, но глухой бас старика остановил меня:

— Надо закончить то, для чего мы сюда приехали

— Что?

— У нас на руках раненый.

— Раненый? По-моему, он заодно с теми, кто сейчас лежит во дворе. Эти парни — из одной шайки.

— Да, похоже на то. Но раз уж я сюда приехал, дело придется довести до конца. Я уже дал ему выпить сонной настойки, — сказал старик. — Жалко тратить ее впустую. Пока она действует, мы закончим.

— А долго он еще будет спать?

— До утра. Если не умрет ночью. Питер, разогревай клин. Винн, пойдем, приготовим больного.

— Одну минутку, сэр. Мне надо приготовиться самому.

Я быстро перезарядил кольт, набил оружейный пояс чужими патронами и перекинул через плечо пару винчестеров. Теперь я был готов продолжать лечение, не теряя из виду дороги, которая все еще оставалась пустынной.

Питер стоял у жаровни, держа стальной клин в длинных клещах над огнем. Клин уже посветлел на конце.

— Ты быстро стреляешь, — сказал он. — Но, кажется, ты стреляешь быстрее, чем соображаешь. Что нам теперь делать с тремя трупами? Я даже не взял с собой лопату.

— Лопата не понадобится.

— Но с ними же надо что-то сделать.

— Есть один простой способ. Помоги мне.

Мы подтащили тела к коновязи. Лошади пугливо шарахались, чуя кровь, но мы все-таки смогли уложить и привязать каждого убитого поперек седла. А потом я отпустил лошадей и поторопил их свистом. Они разбежались в разные стороны, унося своих безмолвных наездников. Я подумал, что это были краденые лошади, и каждая помчалась сейчас к тому загону, откуда ее похитили.

— Куда вы запропастились? — послышался из барака сердитый бас старика.

Я достал из-за пояса его короткий нож, быстро провел клинком над огнем, чтобы очистить лезвие, и вернулся в барак.

Мы уложили руку раненого на табурет рядом с тюфяком, так, что распухшая синяя кисть свисала над полом. Я сел на его локоть и подал нож старику. Он продолжал непрерывно разговаривать с раненым, который сквозь сон вяло и односложно отвечал ему.

— Кожа черной становится, потому что в ней мертвая кровь застоялась. Ты же не хочешь носить в себе мертвую кровь, верно?

— Да…

— Вот мы ее сейчас и выпустим…

— Да…

— Ты сюда из Техаса приехал?

— Да…

Я услышал легкий треск. Это лезвие ножа скользнуло по вздувшейся коже, и она расступилась под ним. Гнилостная вонь разлилась в воздухе.

— А правда, что в Техасе от жары на скотине шерсть тлеет?

— Да…

Старик приложил к раскрывшейся ране свою ножовку, и я отвернулся, покрепче прижав руку к табурету. Несколько коротких движений — и кисть со стуком отвалилась на пол.

Парень заскулил, но тут в барак вошел Питер, держа перед собой клещи с пылающим малиновым клином. Старик бесцеремонно столкнул меня с табурета и согнул обрезанную руку в локте, а Питер сноровисто приложил клин к срезу, из которого хлестала тонкими струйками кровь. Рана зашипела, парень пронзительно вскрикнул и сразу затих.

— Держи ее так, — скомандовал старик, и я встал на колени перед табуретом, на который опиралась локтем рука парня. Рана дымилась прямо у меня перед носом.

Старик ловко обмотал культю длинной белоснежной тряпкой и бережно уложил руку на грудь раненого Тот дышал прерывисто и часто, и его закрытые глаза напряженно жмурились.

— Поздно он нас позвал, — покачал головой старик. — Чего ждал? Вот и остался без руки. Ну да ничего, выкарабкается как-нибудь. Что у него там было?

Питер присел на корточки над отрубленной кистью в луже крови и перевернул ее остывающим клином, с любопытством разглядывая рану.

— Пуля. Прошила ладонь почти насквозь, под углом. Зашла снаружи, застряла в мякоти у запястья. Его счастье, что пуля маленькая.