Луис Ламур - Дьявол с револьвером Страница 16

Где-то впереди на коне, бредущем наугад, сидит раненый человек, но по такому снегу лошадь вряд ли движется намного быстрее человека. Однако через какое-то время Хили начал сознавать, что вороной шел отнюдь не наугад. Им управляли, или он сам двигался к точно определенной цели.

Жизнь Мэбри и самого Хили вполне могла зависеть от того, не собьется ли он со следа. Отпечатки копыт стали уже крохотными, едва заметными углублениями в снегу.

Согревало его только движение. Движение в полном безмолвии, нарушаемом лишь шорохом падающего снега. И он один в этом белом безмолвии.

На его пути вырос утес. Остановившись перед неожиданной преградой, он осмотрелся и увидел: конь Мэбри совсем недавно тоже останавливался в этом месте.

И надолго. Следы, идущие от утеса, стали четкими. Это значит, что он отставал от Мэбри всего на несколько минут.

Настроение Хили поднялось, и он с новыми силами отправился в путь, даже попытался бежать, но упал лицом в сугроб. Поднявшись, он почувствовал, что может потерять сознание от усталости. Нет, надо двигаться медленно, чтобы сберечь остатки энергии.

Впав в полузабытье, он потерял счет времени. На онемевших от холода ногах Хили плелся, держась следов вороного, двигался по какому-то инстинкту, как во сне, забыв обо всем, слившись с огромным белым миром, частью которого стал. Казалось, что он находится на бесконечной конвейерной ленте, несущей его все дальше и дальше.

Слух его вдруг зафиксировал слабый звук.

Подняв голову, Хили прислушался. Тишина. Не огорчившись и не обрадовавшись, он двинулся вперед, — не человек, а слепой, бессловесный, лишенный и чувств, и мысли автомат.

Наткнувшись на какое-то препятствие, он вытянул руки — ладони легли на жерди корраля.

Обойдя его, он увидел за пеленой падающего снега темное пятно. Постепенно пятно приобрело форму, становилось реальным предметом. Бревенчатая хижина. А у дверей стоит конь, в седле — сидит человек, покрытый высокой шапкой снега. Голова человека опущена на грудь. Как ему удалось оставаться в седле, было для Хили загадкой до тех пор, пока он не попытался снять человека с коня.

Хили постучал в дверь. Никто не ответил. Он нащупал ручку, повернул ее и вошел внутрь.

— Эй! Есть кто-нибудь!

Молчание.

Сняв рукавицу с полуобмороженной руки, Хили полез в карман за спичками. И первое, что увидел, — огарок свечи. Когда Хили поднес спичку к фитилю, его рука дрожала. Пламя осветило комнату.

Подняв свечку, он осмотрелся. Хижина была пустой. В очаге лежали дрова. Он поднес спичку к щепе и развел огонь. Когда пламя поднялось высоко, он вышел за дверь и начал сбивать намерзший лед со стремени всадника.

Потянув Мэбри с коня, а это был именно он, Хили принялся отдирать его одежду от седла. Нести крупного высокого человека он не мог, в хижину втаскивал его волоком.

Подтянув Мэбри поближе к очагу, Хили подкинул дров, и пламя взметнулось вверх, разгоняя стылый дух заброшенного дома.

Хили снял с Мэбри куртку, затем сапоги; не имея понятия, что делать с обмороженными людьми, да и не зная, толком, обморожен ли Мэбри, он на всякий случай растер его ноги, потом, согрев куртку, укутал ею окоченевшие конечности. Затем принялся за руки — разводя и сводя их, пытаясь восстановить кровообращение.

На голове у Мэбри зияла открытая рана, все лицо залепила маска из запекшейся и смерзшейся крови. Хили не решился пока трогать эту рану.

В очаге весело трещали поленья, Мэбри лежал на бизоньей шкуре под одеялами, и Хили, взяв свечу, осмотрел наконец всю хижину. В ней явно жили совсем недавно — в банках оставались бобы, рис, соль, мука и кофе.

Теперь можно завести терпеливого вороного в амбар. Сооружение это аккуратное, чистое и крепкое, было наполовину врыто в землю. В ларе нашлась кукуруза, Хили насыпал ее в кормушку, затем руками снял снег со спины и боков коня и тщательно протер его куском старой мешковины. На гвоздях по стенам амбара висела пара старых, изъеденных молью одеял, и он накинул их на коня, набросал в ясли сена и вернулся в дом.

Мэбри был все еще без сознания. Огонь в очаге полыхал вовсю.

Умирая от изнеможения, Хили повалился в кресло. Надо немного отдохнуть. Потом он приготовит кофе. За окном продолжал падать снег, а в очаге пламя весело поедало сосновые поленья, и треск огня уютно сливался с дыханием двух мужчин. Лишь изредка эту мелодию дополняло шипение капли, стекавшей в огонь по трубе — от тепла на крыше подтаивал снег.

Глава 10

Хили проснулся как от толчка и с минуту лежал, не шевелясь, пытаясь понять, где он находится. Память вернула ему последние события — побег, трудный путь по следу Мэбри и конец его — бревенчатая хижина.

Ганфайтер лежал, раскинувшись на бизоньей шкуре в нескольких футах от уже потухшего очага и тяжело дышал, лицо его раскраснелось, похоже, у него был жар.

Снова разведя огонь, Хили налил в чайник воды и подвесил его над пламенем. Дров в хижине оставалось совсем мало.

Он подошел к окну. Светало, и от сплошной снежной пелены казалось еще светлее. Следы, конечно, замело. Их вряд ли найдут.

Это, конечно, замечательно. Но что с фургонами! Он заставлял себя не думать об этом. Без оружия он не смог бы помочь женщинам. Ему выпал единственный шанс, который нельзя упускать — найти Мэбри и взять его револьвер. И вот теперь у него есть оружие, но Хили не имел ни малейшего понятия, где он находился и как найти фургоны.

Однако Дыра-в-Стене — примечательное место, и ее можно увидеть издалека, а Стена протянулась на много миль.

Когда вода закипела, он заварил кофе, затем взялся за раненого. Сняв с него меховой жилет он обнаружил еще одно ранение, прямо над берцовой костью, живот и бок Мэбри были покрыты запекшейся кровью.

Когда Хили тщательно промывал раны горячей водой, он почувствовал, как под его руками тело Мэбри дрогнуло. Тот открыл глаза, переводя взгляд с Хили на раны.

— Ну как там?

— Не знаю, — признался Хили. — Ты потерял много крови. У тебя еще рана на голове.

Чистые раны он тщательно забинтовал, разорвав на полосы мешок из-под муки.

— Где мы?

— Понятия не имею.

Хили как сумел объяснил, что случилось и как они попали в хижину.

— Конь пришел домой, — сказал Мэбри. — Должно быть, так. Я купил его в Дедвуде у траппера, который промышлял где-то в этом районе. Наверное, когда конь почувствовал, что находится рядом с родными местами и им никто не управляет, он просто пошел домой.

— Но в очаге были выложены поленья.

— Обычай. Каждый, кто покидает хижину, должен оставить запас дров. Обычай холодных краев.

В полдень Хили нашел поленницу в сарае за домом и принес несколько охапок дров.