Роберт Говард - Джентельмен с Медвежьей речки Страница 16

— Брекенридж Элкинс! Я тебя ненавижу!

— Я знаю, — грустно ответил я. — Можно было бы и не напоминать лишний раз!

Но она уже стрелой, не разбирая дороги, мчалась к своему дому. А я поехал к своему, размышляя, по пути, какие все-таки непонятные создания эти девчонки!

Глава 4. Выстрелы в горах

Весь следующий месяц после возвращения на Медвежью речку моя жизнь шла довольно гладко. Люди приезжали за много миль, чтобы только посмотреть на Капитана Кидда и послушать историю о том, как я отделал Билла Донована по кличке Дикий Билл. Шикарная одежда благотворно повлияла на расположение ко мне Эллен Рейнольдс. Единственными облачками, на ясном небе всеобщего восхищения плавали брат Джоэла Брэкстона Джим, папаша Эллен, да мой дядюшка Гарфильд Элкинс. Но, как говорят французы, о дяде разговор особый.

Старик Рейнольдс меня не жаловал, но я успел пройти урок этикета с папашей Глории Макгроу и на этот раз вел себя гораздо сдержаннее. В отличие от Глории, Эллен не имела ко мне серьезных претензий, чего никак нельзя было сказать о Джиме Брэкстоне. Мне стоило некоторых усилий уломать его оставить мысль о дальнейшем ухаживании за моей девушкой, только, боюсь, упрямец, потирая ушибы, все равно вертелся где-нибудь поблизости. К тому же, я не имел понятия, как к нему относится сама Эллен. Но с появлением на небе третьего облачка горизонт стали быстро заволакивать тучи.

Дядюшка Гарфильд приехал к нам погостить из Техаса.

Это бы еще ничего, да, к несчастью, между поселками Ручей Гризли и Рваное Ухо объявились какие-то люди в масках, промышлявшие разбоем. А поскольку дядюшка Гарфильд крепко помнил, что лет сорок назад служил в артиллерии, он, вместо того чтобы искать заступничества у Боженьки, как ему настоятельно советовали попутчики, вытащил свою старенькую пушку. Очевидно, по кротости своей, эти бандиты не стали отправлять его на тот свет и лишь милостиво ограничились ударом по голове прикладом винчестера. Придя в себя, дядюшка обнаружил, что продолжает путь к Рваному Уху в какой-то тряской колымаге без прежних попутчиков, без часов и без денег.

Именно из-за его часов и заварилась вся каша. В незапамятные времена вещица принадлежала его дедушке — выходцу из Кентукки, и дядюшка скорее согласился бы расстаться со своей лавкой, чем с драгоценной семейной реликвией. Сразу по прибытии на Медвежью речку он обратил взор к небесам и завыл волком, страдающим несварением. И с тех пор мы уже ни о чем больше не слышали, кроме как о пропавших часах. Я их до этого разок видел и они не произвели на меня особого впечатления, хотя размером были с добрый кулак.

Часы заводились особым ключиком, который дядюшка, охотно терял и постоянно всюду разыскивал. Правда, часы были из чистого золота, и потому старый хрыч называл их не иначе как хронометр. Короче говоря, он так убивался о пропаже, что чуть было не свел с ума всю нашу семью.

— Подумать только, — с утра заводил он свою песню, — вместо того чтобы защищать священное право собственности, современная молодежь предпочитает тараканами отлёживаться по щелям. Да будь бы я в вашем возрасте и будь бы у меня несчастный дядюшка, которого бы обидели бандиты, да бы позабыл еду и сон и не успокоился бы до тех пор, пока бы не возвратил бы ему часы вместе с ушами отнявшего их наглеца… бы. Но в наши дни… — и так далее и тому подобное, так что я уже начал подумывать, а не окунуть ли бы… — тьфу! — старого брюзгу пару раз в бочонок с кукурузной водкой.

В конце концов, запустив пятерню в бороду, мой старик молвил свое слово.

— Брекенридж, — сказал он, — я больше не в силах сносить этот вой. Давай, сходи за его чертовыми часиками, да смотри-без них домой не возвращайся!

— Да где их искать? — говорю. — Эти парни, должно быть, давно в Калифорнии или в Мексике!

А папаша отвечает:

— Я понимаю — задача не из легких. Однако, помнится, ты сам изъявлял желание завоевать себе репутацию джентльмена?

— Всему свое время, — говорю я. ему. Сейчас одна девушка занимает меня больше, чем: дюжина бродяг с большой дороги.

— Ну, хватит, — оборвал папаша. — Поговорили и будет. Я. уже все решил.

Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать, что кто-то хлопочет о его проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных. Ты отправишься на розыски, а если часы не найдутся, просто подождешь, пока он не отчалит обратно в свой Техас.

— И сколько он намерен у нас проторчать?

— Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по меньшей мере год. При этом известии я выругался, как последний богохульник.

— Да чтобы, я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь от нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши охоту выставить меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к сердцу моей девчонки! Не ожидал я, от тебя такого свинства! Тогда папаша многозначительно так заявляет:

— Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не выполнишь этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь получать от отца под шкуру добрый заряд дроби. В конце концов он меня убедил. На следующее утро, полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен Рейнольдс и от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно решил проехать мимо дома Брэкстонов, чтобы перед отъездом лишний раз отвесить Джиму веских наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а значит, и его хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке гуртом, пустив пулю в растворенное окно и отстрелив этим самым кончик трубки у папаши Брэкстона. Это меня несколько утешило. Но я не обольщался насчет порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен. Я прямо-таки видел, как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной с медом, врет напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у Эллен хватит ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня, который, даже будучи самым сильным и самым метким стрелком в горах Гумбольдта, никогда не унизится до пустого бахвальства. Я лелеял надежду встретить Джима где-нибудь в лесу по дороге и как-то убедить его не встречаться с Эллен в мое отсутствие — ну, скажем, сломать ему ногу или там еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.