Клифтон Адамс - Красные рельсы Страница 18

– А в какой стороне Дип-Форк? Фермер указал на север.

– Полдня пути. Верхом.

– К сожалению, у меня нет лошади. Я был бы вам очень признателен, если бы одолжили ее мне для поездки в Дип-Форк. Это большой город?

– Не очень.

Конкэннон решил, что Дип-Форк должен быть похож на ту индейскую деревню, что он видел ночью.

– А есть там железнодорожное депо?

– Да.

– Денег у меня при себе немного, но начальник депо примет мою расписку, и я расплачусь с вами за прокат лошади.

– Зачем вам в Дип-Форк?

– Надеюсь разыскать там Отто Майера и расспросить его об одном взрывнике по имени Эйб Миллер.

Индеец не проявил никакого интереса, услышав эти имена. Он, безусловно, знал, что нефтеразведчики рыщут по всей стране, принюхиваясь к лужам с черной пеной, однако Конкэннону пришлось долго и терпеливо объяснять, кто такое взрывники.

В конце концов на решение индейца повлияла холодная тихая ненависть к Тюрку и Крою, а не разговорчивость и добрая воля Конкэннона. Последний решил, что Тюрк сказал что-то нелестное в адрес жены фермера, но предпочел не развивать эту тему.

– Подождите здесь, – сказал крик, поворачиваясь и направляясь к дому.

Конкэннон подождал.

Фермер вынес два одеяла и веревку, затем подозвал Конкэннона к сараю.

– Я знаю короткую дорогу в Дип-Форк. Едем вместе.

Глава шестая

Дорога заняла у них меньше четырех часов, но Конкэннон был несказанно рад окончанию пути. Работа железнодорожного детектива не подготовила его к четырехчасовым поездкам на тощей кляче, с веревкой вместо узды и одеялом вместо седла.

– Депо, – сказал крик, указывая на ветхий домишко в конце улицы.

Конкэннон удивился: городок вдвое превосходил размерами тот, что он видел накануне.

– Большое спасибо, – сказал Конкэннон, радостно сползая с жесткой лошадиной спины. – Подождите минутку, я пойду проверю, осталось ли еще в этих конторах хоть сколько-нибудь уважения к железнодорожной компании.

Фермер недовольно мотнул головой:

– Не надо деньги!

По-видимому, он был не из тех, кто быстро забывает обиду.

– Вы будете убить те два человека?

– Надеюсь, что без этого можно будет обойтись.

Индеец заворчал; видимо, у него уже сложилось определенное мнение о храбрости детектива. Злобно засопев, он развернул свою лошадь и, взяв вторую за уздечку-веревку, скрылся в лесу.

Конкэннон остановился перед небольшим домом со скромной деревянной вывеской: «СКВАЖИНЫ. ПРЕСНАЯ И СОЛЕНАЯ ВОДА. НЕФТЬ. ФИРМА ОТТО МАЙЕРА». Перед домом стояла повозка, груженая стальными тросами.

Некоторое время детективу все не верилось, что на свете действительно есть некий Отто Майер, который что-то знает о Эйбе Миллере. За последние двадцать четыре часа произошло столько событий, что он уже начал подозревать в преступных замыслах всех, кто мог быть хоть как-то связан с Миллером. Конкэннон вошел, и его тут же окутало облако дыма и едкого газа, выходивших из кузницы на заднем дворе. Повысив голос, чтобы заглушить удары молотка по наковальне, он спросил:

– Есть тут Отто Майер?!

Удары молотка прекратились. Из кузницы появился невысокий, голый до пояса человек; он посмотрел на вошедшего, часто мигая глазами.

– Одну минуту, я хочу закончить деталь, пока она не остыла.

Конкэннон подождал еще несколько минут; человек появился снова:

– Вы ищете бурильщика?

– Я ищу Отто Майера.

– Это я. Лучший фабрикант инструментов на территории криков. Лучший – потому что единственный! – Он невесело засмеялся. – Воду ищете или нефть?

– Ни то, ни другое. Мне нужно поговорить с вами об одном человеке. Он как-то на вас работал: Эйб Миллер. А меня зовут Конкэннон.

Нефтеразведчик внимательнее присмотрелся к Конкэннону, затем повернулся, дошел до задней двери мастерской и закрыл ее.

– Эйб Миллер? А что он вам сделал? Или, может, он взлетел на воздух? Я ему часто говорил, что рано или поздно это с ним произойдет.

– Да нет, ничего такого я не слыхал. Я просто хочу с ним поговорить.

– О чем?

– О деле.

Отто Майер ухватил тяжеленное сверло и потащил к кузнице.

– О деле? С Эйбом Миллером? Вы что-то непохожи на разведчика нефти.

– А я и не разведчик.

Майер наклонился над сверлом и осмотрел режущую кромку.

– Я не видел Эйба уже шесть или семь недель. По моему заказу он пробил колодец на территории чероки, но напрасно: дыра получилась слишком глубокой. У них там только поверхностные месторождения. Вот у криков найдут большие пласты, попомните мои слова…

– А что делает Миллер сейчас?

– Исчез, как я уже сказал. Он специалист по нитрашке, но нефть у него в крови, как и у меня. Бог знает, где он теперь. – Он обернулся и задумчиво почесал подбородок. – Если вы не торопитесь, я попробую выяснить, куда он подевался.

– Я подожду, мистер Майер. Заранее благодарю за старания.

Конкэннону казалось, что он только и делает, что всех благодарит, а в ответ получает одни синяки.

– А где тут можно поесть? – спросил он.

– В «Фанданго». Это предпоследний дом на улице. Если, конечно, вы ничего не имеете против жирного мяса и маисового хлеба. Не спешите, осмотрите наш небольшой город. Как только я что-нибудь узнаю, сообщу вам.

«Фанданго» был образцом заведения, которое появляется на индейской территории, как только туда приезжают белые. У большой кухонной плиты стоял повар-индеец; справа была стойка бара, перед ней – столы для покера и «Фаро». Виски наливали здесь из кофейника в фарфоровые чашечки.

Конкэннон подошел к стойке, заказал яичницу, бифштекс, булочки и патоку. Ему подали миску густой маисовой каши, в которой тонули жалкие кусочки говядины. Рядом с ним уселась женщина, которой, вероятно, не было еще и тридцати, но с виду она тянула на все пятьдесят. На ней были красные чулки и костюм танцовщицы из дансинга. Она улыбнулась ему, показав два ряда испорченных зубов.

– Сожалею, – сказал Конкэннон, – но денег у меня только на обед.

Она пожала плечами:

– Ладно, все равно сейчас нерабочее время. Мне просто хочется поболтать. – Она подозвала повара: – Ну-ка, Великий Вождь, принеси кофейник и налей нам.

– Ведь на виски-то у вас хватит? – опять улыбнулась она Конкэннону.

Конкэннон предпочел подчиниться. Индеец, который, видно, не любил, когда его называли Великим Вождем, угрюмо разлил виски по чашечкам и взял со стола деньги. Конкэннон подсчитал, сколько у него остается: пятидолларовая бумажка и около двух долларов мелочью. Уезжая из Оклахома-Сити, он забыл запастись деньгами, недооценив силу наличных из-за постоянных разъездов за счет компании.

Опорожнив свою чашечку, женщина посмотрела на благодетеля с явным любопытством.