Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 3 Страница 18

Виктор слегка поморщился, но ничего не возразил.

— В Сан-Франциско я посетила мистера Дамфи. Он познакомил меня с несколькими документами, которые, как он сказал, были отданы ему доктором Деварджесом на хранение. Один из них был дарственной грамотой, выданной испанскими властями доктору Деварджесу на владение участком земли; в других говорилось о сделанных им важных открытиях. Дамфи посоветовал мне обратиться за дальнейшими разъяснениями в миссию и пресидио Сан-Изабель, откуда в свое время была снаряжена спасательная экспедиция; Что касается до его личного участия в моем деле, сказал Дамфи, то он — коммерсант, бизнесмен и согласен содействовать мне на комиссионных началах; я должна гарантировать ему определенный процент с полученной суммы. Ну как, точно я рассказываю?

Виктор поднял на нее свои черные глаза и утвердительно кивнул.

— Я поехала в миссию. Там я встретила тебя. Как секретарь прежнего команданте и хранитель архива пресидио, ты был единственным, кто знал все, что касалось спасательной экспедиции. Ты показал мне последний оставшийся экземпляр доклада. Ты тоже сохранял со мной холодный, официальный тон — до той поры, пока я не открылась, кто я. Тут ты сразу переменился. Ты рассказал мне об этой юной девушке, таинственной Грейс Конрой, имя которой значилось в списке погибших. Ты сказал, что считаешь ее самозванкой. Говорил ты это или нет?

Виктор утвердительно кивнул.

— Ты рассказал, в каком отчаянии была она, когда ей прочитали доклад; как женщины догадались о ее беременности; как ее пожалел команданте; как она таинственным образом исчезла; как ты сам, хоть и подозревал, что она родила в миссии ребенка, не смог добиться от команданте ни слова по этому поводу. Точно я рассказываю, Виктор?

Он попытался взять ее за руку, но она, не меняя своей вкрадчивой манеры, спокойно отняла руку и продолжала рассказ:

— Ты поведал мне о том, как подобрал с пола бумагу, оброненную ею, когда ей распускали шнуровку, вот эту самую бумагу, которую ты сейчас держишь в руке. Ты рассказал мне, как ты скрыл находку, присвоил ее. И ты придумал, Виктор, что мне делать, чтобы завладеть собственностью доктора Деварджеса, предложил мне назваться именем этой девушки и стать, таким образом, самозванкой вдвойне. Ты не потребовал от меня комиссионного вознаграждения. Ты не воспользовался моими трудностями, чтобы просить денег, нет, ты просил только одного — моей любви. Да, я совершила ошибку, проявила непростительную женскую слабость. Соблазн был велик, я не думала о выгоде, я слушалась веления сердца. Я обещала тебе свою руку и свое богатство — когда мы победим. Сейчас ты пришел просить, чтобы я освободила тебя от данного слова. Да, да, ты это сказал!

Полный раскаяния, Рамирес схватил ее за руку и упал на колени; она высвободилась резким движением.

— Нет! Нет! — продолжала она тем же скорбным голосом. — Ступай к ее брату, на розыски которого ты потратил столько усилий. Иди к нему, отдай ему эту бумагу, которая у тебя в руках. Расскажи ему, как ты украл эту бумагу у его сестры, скажи, что его сестра — самозванка, что она мать незаконного младенца. Еще скажи, что, отдавая ему эту бумагу, ты тем самым отнимаешь последнюю надежду у женщины, которую несправедливо оскорбил и покинул муж, у женщины, проехавшей много тысяч миль, чтобы получить во владение собственность мужа, на которую она имеет моральное право. Да, да, расскажи ему все, и этот человек, хороший, добрый человек, как ты его описываешь, радостно откроет тебе свои объятия. Не забудь еще добавить, что этот документ не дает ему никаких прав на владение землей, потому что, если ребенок его сестры жив, собственность, по закону, принадлежит ребенку. Под конец покажи ему еще доклад, где обе его сестры объявлены умершими, а его собственное существование поставлено под вопрос, и он поймет, сколь многим он тебе обязан!

— Прости меня, — простонал Диктор, изнемогая от раскаяния и от восторга перед умом этой женщины. — Прости меня, Жюли! Я трус. Я раб. Я неблагодарное животное. Я сделаю все, как ты прикажешь, Жюли, все, как ты прикажешь!

Госпожа Деварджес удовольствовалась одержанной победой; она знала, что этого неуравновешенного человека нельзя доводить до крайности. «Тс-с!» — сказала она и не оказала сопротивления, когда Рамирес привлек ее к себе.

— Послушай, Виктор, что я скажу, — начала она после короткого молчания. — Тебе ни к чему бояться этого человека. Пойми, он незаконно захватил мою собственность, землю, на которую я имею неоспоримые права. Я никогда не признаю его своим братом. Кто сможет удостоверить, что он действительно Гэбриель Конрой? Его сестра не посмеет выступить в его защиту, а если выступит, ты под присягой покажешь, что когда она явилась в миссию, то назвалась другим именем. Кто поверит этому брату, отстаивавшему свои корыстные интересы, когда ты ясно засвидетельствуешь, что Грейс Конрой, которая явилась в миссию, — это я, а Питер Дамфи покажет, что знал меня еще в Голодном лагере.

— Питер Дамфи? — спросил изумленный Рамирес.

— Да, Питер Дамфи! — подтвердила госпожа Деварджес. — Когда я призналась ему, что не имею юридических прав на наследство доктора Деварджеса потому, что разведена с ним, и рассказала о твоем плане, Дамфи сказал, что он выступит на суде и удостоверит, что я действительно Грейс Конрой. Пока ты выискивал новые препятствия, Виктор, я добилась кое-каких успехов.

— Прости меня! — Схватив ее руки, он стал покрывать их страстными поцелуями. — Я мчусь. До свидания!

— Куда? — спросила она, поднимаясь.

— В Гнилую Лощину.

— Нет. Сперва присядь. Послушай, что я скажу. Ты поедешь сейчас в Сан-Франциско и расскажешь Дамфи обо всем, что ты узнал. Возможно, нам придется взять адвоката, но до этого надо разведать силу противника. Ты должен во что бы то ни стало выяснить, куда девалась эта Грейс. Поезжай в Сан-Франциско и посоветуйся с Дамфи. Я буду ждать тебя здесь.

— Но ты здесь одна, без всякой защиты. Кругом мужчины…

В глазах Рамиреса замелькали искорки недоверия и ревности.

— Для нашего дела более опасны женщины. Неужели ты не веришь мне, Виктор? — спросила она, ослепительно улыбнувшись.

Он кинулся бы к ее ногам, но она остановила его, погрозив пальчиком и бросив лукавый взгляд на перегородку.

— Значит, мы обо всем договорились. Счастливого пути! Одну минутку. Этот Гэбриель женат?

— Нет.

— До свидания.

Смуглое, взволнованное лицо мексиканца мелькнуло в дверях, и он исчез. Вскоре из 92-го номера, по соседству с номером госпожи Деварджес, раздался резкий звонок.