Луис Ламур - Разведчик Страница 28

— Однако, — запротестовал тот… Но Хондо прервал его. — Вы направляетесь к Синглу. Держитесь северной стороны. На юге слишком много каньонов, вы понимаете меня?

— Спасибо.

Всадники ждали офицера. Парило, и кони нетерпеливо переступали, готовые сорваться с места и помчаться вперед.

Ленни Спроул, избегая смотреть на Хондо, встал в строй.

— Жаль, что ты не с нами, — взмахнул рукой Буффало. — Ну, еще увидимся.

Колонна двинулась и исчезла в облаке пыли. Солнечные зайчики в последний раз блеснули на стали начищенных карабинов.

Один Хондо стоял и смотрел вслед уходившему отряду.

Он медленно побрел к загону. Потом рассеянно окинул взглядом двор, пытаясь что-то вспомнить, и в отчаянии махнул рукой. Мысли были ни о чем. Пусто. Они ушли. Кто еще вернется?

Вдруг хлопнула дверь, Хондо оглянулся и увидел на пороге седельные сумки.

Ну, вот и конец. Он вывел на двор коня и пошел за сумками.

Глава 20

Из дому выбежал Джонни.

— Уезжаешь?

— Да.

— А мне можно?

— Ты должен остаться с мамой.

Джонни угрюмо молчал, ковыряя носком ботинка землю. — Хондо Лэйн хотел его бросить и уехать один.

Хондо приторочил к седлу сумки, зарядил револьвер и винтовку.

— Папа уехал и не вернулся. Теперь и ты уезжаешь.

В глазах мальчугана стояли слезы.

У Хондо было тяжело на душе. Как был одинок и обделен отцовской любовью этот малыш!

— Береги маму, слышишь? — только и нашелся что сказать в ответ Хондо.

— Да, — проговорил Джонни и уже, совершенно успокоившись, добавил: — Ты к нам никогда не вернешься.

Хондо вынул сигарету. Сам выросший без отца, он хорошо понимал, что значит для Джонни остаться без старшего друга.

Хондо чиркнул спичкой и закурил.

— Возвращаюсь в лагерь. Когда-нибудь, может, еще увидимся. Вместе поохотимся. — Он присел на корточки перед Джонни. — Помни, чему я тебя научил и старайся узнать больше сам. По примятой траве можно разгадать, куда направился человек: полегшие верхушки стебельков покажут верный путь. Конь же, наоборот, отбрасывает траву назад, которая поэтому приведет к тому месту, откуда выехал всадник.

Джонни стоял, понуро опустив голову и слушал.

— Каждое животное и каждый человек оставляют свой особенный след. Запомни, сынок. В будущем тебе это пригодится.

Он похлопал Джонни по плечу и выпрямился. Хондо уныло подошел к коню и взялся за повод. Вдруг он взглянул через седло и увидел Энджи. На него смотрело безжизненное лицо женщины, ветром шевелило белокурый локон на виске. У Хондо перехватило дыхание.

— Не было другого выхода.

— Ты все время молчал…

— Что еще мне оставалось делать?

— Знаю…

Джонни тихо побрел к воде. Может быть, мама уговорит Хондо остаться.

— Как он?

— Как он? — задумчиво повторил Хондо. — Он растет настоящим мужчиной. Сообразительный. Все запоминает. Как-то ночью, когда ты спала, Джонни подошел ко мне и поцеловал в щеку. Первый раз в жизни меня поцеловал ребенок.

Вдруг Хондо бросил повод.

— Я должен ему кое-что сказать.

Джонни сидел на корточках и что-то рассматривал на земле. Хондо медленно подошел к нему. Мальчик посмотрел снизу вверх на Лэйна.

— Чьи это следы?

Хондо опустился рядом с Джонни.

— Белки. У нее четыре пальчика на передних лапках, и пять на задних. — Рядом шла цепочка крупных следов. — Барсук. Если пойдешь по ним, то увидишь ямки — это барсук охотился на полевок. Видишь царапинки — барсук выпускает при ходьбе коготки.

Хондо бросил на песок окурок.

— Хотел сказать тебе. Однажды один человек с оружием напал на меня. Я его убил.

— Индеец?

— Нет. Белый человек. Но другого выхода не было.

— Я убил…

— Нет! — истошно закричала Энджи. Она все время смотрела на Хондо и, услышав роковую фразу, бросилась остановить его. — Не надо!

Хондо тяжело вздохнул и выпрямился.

Наступило молчание. Шелестел ветер листвой деревьев, конь нетерпеливо переступал поодаль копытами. Джонни, полусогнувшись, шел вдоль источника по барсучьим следам.

Вдруг Энджи сказала:

— Хондо, я… здесь мой отец. Он похоронен среди деревьев.

Вдруг они услышали стук копыт и грохот повозки по камням, навстречу им бежал Джонни, и через мгновение из-за поворота выехал фургон, запряженный парой лошадей. Окутанный тучей пыли, фургон быстро приближался к ранчо.

С козел спрыгнул Буффало Бэйкер и бросился снимать лейтенанта. Мак-Кэй был тяжело ранен.

— Мы натолкнулись на Витторо, — сказал Буффало.

— Не знаю, — простонал лейтенант. — Они нас окружили и легко могли бы всех разорвать на куски, но вдруг их как ветром сдуло.

Хондо поднял со дна фургона повязку.

— Это Витторо.

— Его убили во время последней атаки, — ответил Буффало.

— Ну теперь ясно, почему индейцы отступили. Без вождя они не могут продолжать сражение.

Он обернулся к Энджи.

— Витторо убит.

Энджи открыла дверь, и Буффало внес лейтенанта в дом.

— Теперь у них главный Сильва. Энджи, собирайся.

— Подождите. У меня есть кое-какие лекарства. Быть может, я чем-нибудь смогу помочь Мак-Кэю.

— Спасибо, миссис Лоуи, — пробормотал лейтенант. — Я был бы вам очень благодарен, если бы вы отправились с Буффало к отряду. Там есть раненые, им нужна помощь.

Энджи ушла за бинтами, Мак-Кэй посмотрел на Хондо. Раненый лежал на кровати, грудь его тяжело вздымалась при каждом хриплом вздохе.

— Вы правы. Витторо заманил нас в ловушку…

Лейтенант потерял сознание, и Хондо расстегнул на нем рубашку. На границе было мало врачей, не доставало и нужных медикаментов, и приходилось самому учиться помогать раненым товарищам.

— У нас очень молодой командир, — сказал Буффало, — и мы попали в западню, но Мак-Кэй проявил отвагу и мужество, шел впереди и первым оказался под пулями.

Хондо снял с печи тазик с теплой водой и осторожно обмывал раны.

— Наполовину наш отряд из таких же зеленых юнцов. Многие из них уже мертвы.

Хондо перебинтовал лейтенанта.

— Скорее уходим. Готовим фургон и переносим раненого. У нас мало времени.

— Ты думаешь, Сильва придет сюда?

— Да, — Хондо Лэйн обернулся, в дом вошла Энджи. — И я первый в списке его врагов.

Глава 21

Движущаяся колонна серо-голубой змеей изгибалась среди коричневых холмов. Пот струился по лицам солдат, и пыль оседала на голубых мундирах. Отряд шел после боя: люди были обагрены кровью, своей и врагов. Подпрыгивая на камнях, громыхали фургоны, в одном из них истошно кричал раненый.

Поскрипывали седла; дозорные осматривали ближайшие склоны. Бока утомленных коней покрылись пеной. Жарко палило солнце. Форма коробилась, пропитанная потом, и песок скрипел на зубах. Солдаты жадно подставляли разгоряченные лица навстречу слабым порывам ветра.