Лэрри Макмуртри - Пустыня смерти Страница 28

Калл частенько думал о Розе, она обучала его испанскому языку: как считать, как называются разные блюда и продукты. Она была стройной, редко когда смеялась, хотя ему нет-нет да все же улыбалась. Калл вспоминал о ней обычно днем, когда работал в кузнице позади мастерской кузнеца. Вспоминал он о ней и по вечерам, под одеялом около конюшни. Ему хотелось встречаться с Розой почаще — Гас не ошибся, когда рекомендовал заглядывать к проституткам, но Гас бездумно транжирил деньги, а Калл всячески экономил их.

Гас влезал в долги, плутовал в карты, раздавал заведомо пустые обещания, лишь бы раздобыть денег для оплаты услуг шлюх.

Калл, наоборот, никогда не допускал подобного расточительства. Он отдавал себе отчет, что, поскольку вступил в ряды рейнджеров, а отряд вскоре снова выступит в поход, то стычек с индейцами рано или поздно все равно не избежать. И на случай, когда завяжется бой, он хотел быть хорошо вооруженным, насколько только позволят его сбережения. На дешевенькое ружье, которое осталось у него после первого похода, полагаться было нельзя. Если ему доведется когда-либо снова столкнуться с индейцем из команчей с большим горбом, то лучше, чтобы у него было с собой такое оружие, которое его не подведет. Чем больше Калл думал о Розе, тем сильнее ему хотелось выжить, а для этого прежде всего нужно приобрести первоклассное ружье.

Убедившись в том, что его друг намерен отправиться вместе с ним в новый поход, Гас почувствовал, будто гора свалилась с его плеч. Он выбрал тенек под повозкой, лег, вытянувшись во весь рост, прикрыл лицо шляпой и безмятежно задремал, пока Калл продолжал возиться с мулами. Последний, самый маленький мул оказался норовистым и кусачим — Калл несколько раз крепко стукнул его, но тот все равно скалил зубы и недвусмысленно показывал, что готов без промедления пустить их в ход и куснуть человека, как только тот зазевается. Наконец Калл догадался связать мулу челюсти веревкой, чтобы закончить подковку. Гас похрапывал так громко, что до Калла отчетливо доносился его храп, особенно когда он перестал стучать по гвоздям, укрепляя подковы на копытах.

Едва последний гвоздь вошел в подкову, как с улицы донесся стук копыт. Калл выглянул и увидел подъезжающих верхом на лошадях Верзилу Билла Колемана, Рипа Грина, хромоногого Джонни Картиджа и Матильду Робертс, восседающую на своем Томе, большом сером мерине.

— Седлай коня, Вудроу, и идем на Санта-Фе или выметайся из рейнджеров! — прокричал Верзила Билл. На голове он носил меховую шапочку, которую случайно нашел в туалете в борделе.

— Ну ты даешь, Билл! А я думал, что тебя нет в городе. Не слишком ли жарко в этой шапчонке? — спросил Калл. С него самого семь потов сошло, пока он подковывал четырех мулов.

— Этой шапкой я стану отвлекать гризли, если мы столкнемся с ними, — ответил Верзила Билл. — Боюсь я этих гризли, да и других медведей тоже. В ней они сочтут меня за своего и не станут нападать.

— Шапка эта принадлежала Джо Слоуи, да этого сукина сына повесили, — пояснила Матильда. — Помнится, он воображал из себя горца.

Услышав голоса, Гас Маккрае проснулся и вскочил, забыв, что спит под повозкой. Он треснулся головой о днище повозки с таким стуком, что свидетели его позора не могли удержаться от смеха.

— Да заткнитесь вы! Я было подумал, что у меня черепушка раскололась, — воскликнул Гас, обозлившись на неуместную веселость своих товарищей из-за его досадной оплошности. Тем не менее шишку он набил здоровенную. Пошатываясь, он подбежал к бочке с водой и сунул туда голову — прохладная вода освежила его и утихомирила боль.

Пока рейнджеры смотрели, как Гас охлаждает голову в бочке, подскакал Черныш Слайделл — когда все вывалились из салуна, он все еще никак не мог оторваться от своей дамы. А припустился потом вскачь потому, что боялся остаться один, а это значило бы, что и пересекать прерии до Остина ему пришлось бы в одиночку.

— Ну так как, ты с нами, Вудроу? — спросил Рип Грин. Хотя Калл был и моложе Рипа, тот считал его надежным парнем и хотел, чтобы он присоединился к экспедиции.

— Я думал, что ты, Билл, уже умотал, — заметил Калл.

— Да умотал бы, но когда собирали рейнджеров, нигде не могли сыскать Длинноногого, а Чадрашу не хотелось отправляться в поход без него. Длинноногий уже выехал в Остин, — пояснил Билл. — Стало ясно, что мы должны отъезжать без него. Думаю, он нагонит нас.

Увидев своих товарищей по оружию, уже восседавших на конях и готовых к походу, Калл колебался недолго. Да и вообще он хныкал, отнекивался и высказывал неверие лишь для того, чтобы подзадорить Гаса. В глубине души он не мог противостоять зову к приключениям.

— А кто возглавит рейнджеров? — спросил он, снимая веревку с морды кусачего мула.

— Кто-кто, вот заладил. Мы сами будем себя возглавлять, пока не решим, кто достоин быть капитаном, — сказал Верзила Билл.

— Тпру, осади назад — в разведку для Боба Баскома я не пойду, — заявил Гас. — Не нравятся мне его суровые речи, не исключено, что я отдубасю его как следует еще до конца экспедиции.

Верзила Билл засомневался в такой возможности и произнес:

— Вооружись увесистой дубинкой, когда пойдешь лупить его. Боб бравый малый. Не из трусов.

— Возьми не одну, а две дубинки, — поддержал Черныш. — Боб драчун не из робких.

— Вот уж кого я не ожидал увидеть на войне с мексиканцами, так это тебя, Матти, — воскликнул Калл, удивившись, что и Матильда присоединилась к рейнджерам.

— Мне нужно попасть на запад, пока я еще молода, — шутливо ответила Матильда. — Слышала, что от Санта-Фе на запад ведут множество дорог.

Пожитков у Калла почти не было, разве только пальто да две рубашки. У Гаса Маккрая, из-за его вечных непредвиденных расходов, и того не оказалось — вся его одежда была на нем, да еще два пистолета в придачу.

Старый Джизес, увидев, что Калл собирается в поход, тяжко вздохнул. Мысль о том. что теперь ему придется самому подковывать всех лошадей и мулов, повергла его в уныние. Всю жизнь ему приходилось вкалывать, и теперь он хотел остановиться, но не мог. Его дети выпорхнули из дома, осталась лишь маленькая дочка, подковывать лошадей она еще не научилась. И тем не менее он не осуждал Калла за его решение — когда Джизес был молод, сам любил странствовать, поэтому уехал из Солтилло и поселился среди техасцев, а вот теперь он состарился, устал, а его единственный помощник и надежда уезжает. Кроме того, в Калле было нечто такое, что ему нравилось, а он мало кого любил из молодых техасцев.

— Прощай, — сказал он по-испански, когда Калл приторачивал одеяло и рубашки к седлу.

— Прощай, Джизес, — ответил Калл. Он любил старика. За все время, пока Калл работал у него, между ними не было недомолвок и ссор.