Макс Брэнд - Поющие револьверы Страница 29

— Держат женщину взаперти в этом старом крыле — не дом, а поганое кладбище. Вот какая игра!

— Странная игра, — хрипло сказал Райннон.

— Странная? — сказал Чак Мэпл. — Сама семейка больше чем странная.

— Ты можешь мне рассказать?

— Рассказать, босс? Да все, что угодно!

Глава 23

Некоторое время Райннона терзали сомнения — имеет ли он право вторгаться в частную жизнь семьи Ди и расскажет ли сей достойнейший представитель ковбойского племени правду.

Но соблазн выслушать его был слишком силен. Он чувствовал, что в какой-то степени встречу с Чаком Мэплом подарила ему само провидение, чтобы помочь в поисках.

— Проводишь меня к дому? — спросил он.

— Куда захочешь, — сказал Мэпл. — Пошли. Лучше разговаривать на ходу, чем возле этой ищейки, Чарли Ди.

Они пошли рядом, широко обогнув конюшню справа.

Из конюшни и ковбойского барака никто не вышел, — сказал Райннон. — Разве они ничего не слышали так близко к дому?

Час Мэпл фыркнул.

— Погоди минуту, я все расскажу, — сказал он.

Они перешли мост, пересекающий ручей, и поднялись вверх по склону. Наконец, все еще молча, они подошли к маленькому каменистому холму, где Райннон той темной и странной ночью повстречал Нэнси Морган.

Затем Чак Мэпл повернулся и посмотрел на освещенную заднюю стену дома Ди. И опять, каким бы маленьким он не казался вблизи, издалека он выглядел огромным, возвышаясь над окружающими его гигантскими деревьями.

Чак возобновил разговор точно в том месте, где он был прерван.

— Понятное дело, они его слыхали! — сказал он. — А как же иначе? Крик был таким же громким, как фабричный гудок. Где я в то время был? Сидел в бараке и зашивал дырку на заду своих старых штанов. Порки Смит лежал на койке и читал журнал. Остальные ребята вроде как разбрелись. Когда услыхали тот вопль, мы подскочили, как пожарная бригада.

— Ну и что? — с любопытством спросил Райннон. — Никто не подумал бежать на помощь?

— Нет, босс.

— И ты ничего не сказал?

— А что толку говорить? — сердито и вместе с тем с презрением спросил Мэпл. — Порки прорычал: «Опять начинается!» и опять принялся за журнал. Я хотел спросить: «Что начинается?», но я здесь человек новый и не задаю лишних вопросов.

— Сколько ты работаешь на ранчо?

— Я? Года полтора.

— Сколько у них человек?

— Всего девять.

— И из девяти ты работаешь меньше всех?

— Ну да.

— Как они их держат? Большим заработком? Хорошей кормежкой?

— Средне… Все средне! — сказал Чак Мэпл. — Кормят достаточно хорошо, платят по справедливости. Не это нас держит.

— А что?

— Они всех нас повязали! — тихо сказал Мэпл.

— Как это?

— Послушай, как я к ним попал, — с горячностью сказал Чак. — Со мной в городе приключилась маленькая неприятность. Ясно, что я был виноват. «Пары лет вам будет достаточно, мой друг», начал говорить судья, и прежде чем закончил, ему передали записку. Он ее прочитал. Потом нахмурился и посмотрел на меня. Объявил перерыв и ушел. Скоро меня вызвали к нему в кабинет.

Я вошел, он сидит и осматривает меня с головы до ног, а рядом стоит Чарли Ди, весь холеный и спокойный, как всегда, будь он проклят!

Судья говорит: «Слушайте, Мэпл, у меня ваше дело. Я знаю, что вам место за решеткой, но собираюсь дать еще один шанс. Мой друг Чарли Ди считает, что сможет держать вас в рамках закона. Я пойду выпью чашечку кофе, а вы пока поговорите с Чарли. Ты берешь на себя ответственность, Чарли?»

Чарли говорит, что берет — я же в наручниках. Судья уходит. Чарли говорит мне: «Мэпл, вот как обстоят дела. У меня есть ранчо в долине под Маунт-Лорел. Ты можешь перебраться туда, работать и получать столько же, сколько получает любой честный ковбой. Хорошая работа, хорошее место на койке, хорошая еда, и с тобой все в порядке. Или, если это тебе не подходит, можешь остаться здесь и отправиться на два-три года в тюрьму. Что скажешь, Мэпл?

А что я мог сказать? Я на него посмотрел. Вроде бы ничего. «Сколько я должен отработать?», спрашиваю. «Пять лет». Я поразмыслил. Два года в тюрьме; пять летна ранчо. Я знаю работу ковбоя, не лентяй, но мне это не нравится. Но я думаю.

«Допустим, я повстречаю девушку и захочу жениться?», спрашиваю. «Мы всегда заботимся о женатых, — говорит он. — Построим хижину, отведем землю под огород, дадим даже корову; сделаем все, чтобы ты жил хорошо, но после того, как проработаешь не меньше года и покажешь, на что ты способен».

Естественно, я удивился, услышав такие разговоры. Ну и выпалил: «Послушайте, мистер Ди, откуда вы знаете, что не смоюсь, как только вы меня отсюда выведите? Почему вы думаете, что я останусь работать?»

Вот что я ему сказал. А он наклонился вперед, поставил локти на колени и говорит…»

Мэпл замолчал. Райннон слышал его тяжелое дыхание.

— Я не святой, — сказал наконец Мэпл. — Я повидал мир и знаю, что к чему. И грешков своя доля есть. А один… ну, даже больше, чем своя доля. Это Ди об этом знал. Не знаю, откуда. Думал, что записей об этом не было: никогда не попадал в газеты. Но он знал. И в точности рассказал то, что я однажды ночью сделал в Новом Орлеане.

«Вот почему ты проработаешь у нас пять лет», говорит он. Я начал ненавидеть его всеми печенками. Но что я мог поделать? «Запомни, я тебя не заставляю, — продолжает он. — Выбирай, что хочешь. Но если будешь работать на меня, останешься до конца!»

Я еще немного подумал. Чуть не сказал, что лучше отсижу два года в тюрьме, чем буду работать на него пять лет. Но согласился, дал обещание и приехал сюда. Вот такая моя история!

Он ждал вопросов, но Райннон молчал. И без объяснений шерифа он за сто миль смог бы распознать в Чаке Мэпле профессионального преступника. Ему нечего было сказать. Он и сам так жил.

— Когда я сюда приехал, — сказал Мэпл, — то присмотрелся к остальным ребятам и понял, кто они. Все — такие же, как я. Троих я знал достаточно хорошо, а одного… ну, один раз в Денвере мы с ним вместе поработали над чертовски сложным сейфом. Остальные ничем не отличались: перекати-поле, мошенники всех сортов, которым приходится жить с револьвером на бедре и каждую минуту оглядываться.

«Что здесь за игра?», говорю я одному из них. «Не знаю», отвечает он и уходит. «Тебя за что держат?», спрашиваю другого. «Останешься — узнаешь», говорит.

Я и остался и принялся ждать. Жду до сих пор, но так ничего и не узнал. Есть кое-какие мысли, но не больше.

— Какие мысли?

— Ты слыхал о Морганах?

— Немного.

— Когда-то вся округа принадлежала им. Морганы были диковатым народом, я так понимаю. Но они были белыми. Ди их уничтожили. Как? Построив организацию, которая чего-то стоила. Я хочу сказать, что немногие честные люди стреляют быстро и метко. Некоторые могут, но большинство хороших стрелков метко палят, потому что от этого зависит их жизнь. Кто будет тренироваться по часу в день? Никто, кроме тех, кому это необходимо. То есть преступников. Я преступник, — откровенно сказал Мэпл, — поэтому и взялся за оружие. Ты и сам отличный стрелок, Гвинн, — добавил он выразительно, — но я не задаю вопросов.