Луис Ламур - Джубал Сэкетт Страница 3

Мой тыл надежно прикрывало гигантское нагромождение корней и земли от упавшего дерева, а рядом валялось множество сосновых шишек, на которые нельзя было наступить не создав шума. Тем не менее я не должен ничего упустить.

Индеец довольно долго испытывал мое терпение. Однако и меня жизнь научила не пороть горячки. Мой слух, настроенный на малейший звук, обострился до предела, а тело напряглось, приготовившись к молниеносному движению. Но ничего не происходило, а время тянулось страшно медленно. Низко свисавшие ветки закрывали солнце, а деревья, похожие на темные колонны, расставленные с небольшими просветами между ними, мешали даже острому глазу уловить посторонний предмет среди них.

Дрозд перелетел с ветки на ветку, а затем поднялся и полетел вдоль длинного прохода между стволами в том же направлении, в котором двигался я. Где-то зацокала белка. Других звуков я не слышал, а ведь даже мокасины на ходу издают легкий шорох.

Разглядывая все вокруг, я не упускал из поля зрения копье. Вдруг до меня донесся слабый шорох. Я резко повернул голову. И в этот момент копье исчезло! Обескураженный, я тихо выругался. Какого дурака свалял! Меня отвлек звук палочки или щепки, которую он бросил. Как ребенка, поймал на приманку!

Больше того, теперь он вернул себе копье, видимо, свое любимое оружие. Конечно, индеец очень искусно метнул его, и только чудо спасло мою жизнь. Повезет ли так еще раз?

Несомненно, заполучив копье, он переместился — но в каком направлении? Решив убить меня, наверняка ждал теперь где-нибудь в засаде. Мне следовало уходить, иначе противник скоро обнаружит гул. Если уже не обнаружил. Но еще минуту я выжидал.

Вдоль ствола огромного упавшего дерева тянулся узкий участок земли, на котором не оказалось ни одной шишки, а ветки начинались где-то на расстоянии тридцати футов от корней.

Припав к стволу, я бесшумно двинулся вперед, затем пролез под ним, между свисающими кусками коры и затаился. Кругом — ни звука. Медленно и предельно осторожно начал следующий маневр. Еще одно бесшумное движение — и я уже среди живых деревьев, недосягаемый для копья, если противник и видит меня.

Несколько месяцев тому назад я приходил сюда, на Дикий Запад, чтобы исследовать русло Великой реки, о которой мы слышали. Я знал, что тропа, по которой мне предстояло идти, за лесом делает резкий поворот, и шел, стараясь не промахнуться. Несколько часов спустя, добравшись наконец до тропы, я не обнаружил на ней никаких следов. Решив, что опередил его, я снова перешел на бег.

Что за человек преследовал меня? Странствующий охотник за скальпами? Индейцы редко ходят в одиночку. На охоту или на войну они обычно отправляются небольшими группами. Однако мой преследователь, без сомнения, сильный воин, уверенный в себе противник, с которым следовало считаться, был один.

Я все бежал и бежал, легко и плавно. Несколько раз мельком замечал следы бизонов и оленей. В полдень остановился у маленького ручейка, чтобы напиться. У края воды виднелись следы крупного медведя. Они оказались совсем свежими, оставленными буквально за несколько минут до моего появления.

Внимательно оглядевшись, я начертил внутри медвежьего следа четыре маленьких крестика и. войдя в воду, двинулся против течения, бдительно маскируя свой путь. Быстрый поток смывал мои следы, оставленные в его ложе. Затем я сделал сотню шагов по течению ручья, следуя за бревном, с которого слезла вся кора, и взобрался на скалистый уступ, по которому прошел до конца, стараясь не сдвинуть с места ни один листик, ни один камешек. Непроизвольно изменив направление, направился обратно, к моему последнему ночному пристанищу, находившемуся теперь довольно далеко отсюда.

Поднявшись в горы, нашел проход между скалами, о котором знал. Через него пролегала тропа, идущая параллельно избранному мною пути. На ней я не обнаружил свежих следов. Я шел и думал, как понравилось бы мое решение отцу, а также Кину Рингу и Янсу, хотя Янс, наверное, предпочел бы подождать преследователя в засаде и покончить с ним.

У меня же не было желания убивать того человека, несмотря даже на то, что он пытался расправиться со мной. Если возникнет необходимость, тогда конечно…

Приближалась ночь. Пришла пора отдохнуть и перекусить. Я выбрал три древних дуба, стоявших на густо поросшем травой берегу небольшой речки. Один из них сильно наклонился.

Развести костер, поджарить на открытом огне мясо, поесть, слушая негромкий плеск волн и потрескивание костра, — и спать! Об этом я мечтал, но не мог себе позволить, так как за мной гнался хитрый и коварный враг, который мог снова меня обнаружить и подкрасться, как сделал совсем недавно.

Я не сомневался, что он скоро найдет мою тропу. Многие другие потеряли бы ее, но не он. Тогда у меня появилась идея.

Развести огонь — дело одной минуты. Горсть раскрошенной коры, несколько сосновых щепок от старого пенька, которые я прихватил с собой, удар кремнем о сталь, искра — и тоненькие струйки дыма потянулись в небо. Теперь сильно дунуть пару раз — и огонь, вспыхнув, весело затрещал. Правда, не всегда получалось все так просто. Чтобы разжечь костер, надо заранее как следует подготовиться. Огонь — лучший, надежный друг человека, но он же его потенциальный враг…

Тот, кто преследовал меня, должен выйти на мой костер. Сейчас его, как любого дикаря, снедало любопытство, и я верил, что он захочет узнать, с кем имеет дело.

Туда, куда я направлялся, белые люди не ходили, хотя индейцы рассказывали мне, что очень далеко на западе есть люди, которые говорят на том же языке, что и во Флориде, и носят на головах железные шлемы. Но чтобы попасть туда, надо форсировать Великую реку, которую, как считают некоторые, открыл Де Сото. Однако те, кто разбирается в исторических фактах, знают, что к ее берегам на двадцать лет раньше вышел Альварес де Пинеда. Кто еще видел эту реку? Остается тайной, но те, кто возвращался оттуда, рассказывали о следах многочисленных сражений и жертвах.

Мой костер вспыхнул. Небольшое жаркое пламя поднялось чуть выше обычного. Я непроизвольно как бы приглашал своего преследователя подойти. К этому времени он уже знал, что не в моих привычках разводить огромные или очень яркие костры, и я надеялся, что индеец заметит мое приглашение. Если его одолевало любопытство относительно меня, то и мне интересно было узнать, кто он такой и почему странствует в одиночку там, где принято ходить только группами?

То, что он пытался убить меня, следовало ожидать. Здесь, в диком краю, любой незнакомец — потенциальный враг. Отодвинувшись в тень высокого дуба, я ждал, положив лук рядом, но пистолет держал на коленях, надеясь, однако, что мой гость поведет себя дружественно, хотя, если ему предназначено судьбой умереть, не стану ему мешать. Жуя кусочек сухой оленины, я прислушивался и вглядывался в темноту. Он возник внезапно на краю светового пятна, отбрасываемого костром, — мужчина моего роста, но более изящного телосложения, индеец, принадлежавший к неизвестному мне племени.