Карл Май - Жут Страница 3

– Господин, я вовсе не думал, что вы находитесь в такой опасности. Только сейчас я понял, в каком скверном положении вы оказались. Это меня беспокоит. Что если враги неожиданно нападут на вас из засады?

– В это я не верю, к тому же мы постоим за себя.

– Ты даже не подозреваешь, с какой меткостью здесь бросают чекан, и ни один человек не в силах отбить летящий в него чекан.

– Что ж, я знаю того, кто это сумеет, – ответил я.

– Да не поверю я в такое. И кто это может быть?

– Я сам.

– Ох, ох! – улыбнулся он, посмотрев на меня со стороны. – Ты шутишь.

– Нет, дело было очень серьезно. Человек покушался на мою жизнь.

– Тогда не пойму я этого. Наверняка он не умел обращаться с чеканом. В горах ты увидишь настоящих мастеров, умеющих владеть этим страшным оружием, как никто другой. Попроси штиптара или миридита показать, как обращаются с топором, и ты изумишься.

– Что ж, человек, с которым я имел дело, был штиптаром, даже миридитом.

Он недоверчиво покачал головой и продолжил:

– Раз тебе удалось отбить его чекан, значит, он остался без оружия и ты справился с ним?

– Разумеется. Я мог сделать с ним, что угодно, но я подарил ему жизнь. Он дал мне за это топор – тот, что торчит у меня за поясом.

– Я уже давно украдкой им восхищаюсь: чекан очень красивый. Я думал, ты купил его где-то, чтобы выглядеть боевитее. Но ведь тебе нет пользы от него; ты не умеешь бросать чекан. Или ты уже упражнялся в этом искусстве?

– Бросать чекан я никогда не пробовал, а вот другие топоры – да.

– Где это было?

– Далеко отсюда, в Америке, где живут дикие племена; любимое оружие у них – топор. Там я научился с ним обращаться, а называют его «томагавком».

– Но дикаря не сравнить с миридитом!

– Наоборот. Я не думаю, что штиптар умеет бросать топор так ловко, как индеец свой томагавк. Ведь чекан летит по прямой траектории, а томагавк – по дуге.

– Неужели и впрямь кто-то умеет так владеть топором?

– Любой краснокожий воин способен на это, да и я тоже.

Его щеки зарумянились, а глаза засветились. Он остановил лошадь, повернул ее, перегородив мне путь, и промолвил:

– Эфенди, прости, что я так назойлив. Что я по сравнению с тобой! И все же мне трудно поверить твоим словам. Я признаюсь тебе, что умею бросать чекан и в этом могу помериться силой с другими. Поэтому я знаю, сколько лет пройдет, пока не овладеешь этим оружием. Жаль только, что я не захватил свой топор.

– Конечно, я еще никогда не бросал чекан, – прозвучал мой ответ, – но думаю, если раз или два промахнусь, то с третьего раза точно попаду в цель.

– Ох, ох, господин, и не мечтай!

– Я думаю так, и к тому же я бросаю топор искуснее тебя.

– Как это так?

– Когда я бросаю топор, он вначале летит какое-то время у самой земли, потом поднимается, описывает дугу, опускается и попадает точно туда, куда я и намеревался попасть.

– Ну это же невозможно!

– Это именно так.

– Эфенди, ловлю тебя на слове. Если бы у меня было много денег, я бы вызвал тебя на спор.

Он спрыгнул с лошади. Им овладел такой азарт, что я в душе даже развеселился.

– Бедняга! – сказал Халеф, горделиво поведя руками.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил его Исрад.

– Тебя, естественно.

– Ты думаешь, твой эфенди выиграл бы спор?

– Разумеется.

– Ты видел, чтобы он когда-нибудь бросал чекан?

– Нет, но чего он захочет, добьется. Сиди, я советую тебе поспорить с этим молодым человеком. Ему придется платить и просить тебя о прощении.

Собственно говоря, было вообще-то глупо соглашаться на предложение Исрада. Если мы остановились бы из-за этого баловства, то потеряли бы время. И все же на несколько минут стоило отвлечься, тем более что мне самому было интересно, удастся ли мне управиться с чеканом так же ловко, как с томагавком. Этот опыт был вовсе не лишним, ведь в любой момент, возможно, и впрямь пришлось бы взяться за топор. Хорошо бы понять, умею ли я с ним обращаться. Потому я спросил проводника:

– Так сколько денег у тебя с собой?

– Всего пять или шесть пиастров.

– Я ставлю против них сто пиастров. На каких условиях сговоримся?

– Гм! – задумчиво ответил он. – Ты еще никогда не бросал чекан, а я не привык к твоему. Есть смысл сделать по несколько предварительных бросков, например, по три броска?

– Согласен.

– Но потом каждый из нас совершит всего по одному-единственному броску в цель, которую мы выберем, – предложил он.

– Это слишком сурово. Вдруг из-за какой-то случайности именно этот бросок не удастся.

– Ладно, значит каждый совершит по три броска. Тот, кто лучше всех бросает топор, получит деньги. Бросать его будем в ближайшее дерево – в тот дуб. В его стволе топор непременно застрянет.

Мы остановились невдалеке от реки. По-видимому, это была та самая стекавшая в долину речушка, которую мы миновали перед тем, как совершить вылазку на крестьянское подворье. У края воды стояло несколько деревьев. Это были дубы, ольха и старые, суковатые ивы, на верхушках которых пробивался новый лозняк. Ближе всего к нам рос дуб; он был примерно в семидесяти шагах от нас.

Я спрыгнул на землю и дал Исраду чекан. Он широко расставил ноги, чтобы покрепче держаться на них, затем взял в руки топор и совершил бросок. Топор пролетел рядом с дубом, так и не коснувшись его.

– Этот чекан тяжелее моего, – извинился он, пока Халеф отправился за топором. – Во второй раз я попаду.

Со следующей попытки он попал в цель, но не лезвием топора, а всего лишь рукояткой. Третий пробный бросок удался ему лучше, ведь топор угодил в ствол, хотя и не вонзился в него.

– Это пустяки, – поправился он. – Это всего лишь пробные попытки. Теперь я точно попаду в цель, я уже привык к топору. Ладно, давай ты, эфенди!

Не говоря ни слова я выбрал другую цель: я метился не в дуб, а в росшую далеко позади него старую, дуплистую иву с одним-единственным суком, вздымавшимся вверх; сук ветвился и образовывал над ивой небольшую купу.

Сперва я подержал чекан в руке, чтобы привыкнуть к его весу; после этого метнул топор на то же расстояние, что и Исрад. Я вовсе не собирался попасть точно в иву, а лишь хотел бросить топор в определенном направлении, поэтому тот пролетел левее дуба и воткнулся в землю.

– О господи! – улыбнулся наш проводник. – Ты хочешь выиграть спор, эфенди?

– Да, – серьезно ответил я.

Тем не менее оба следующих моих броска выглядели еще хуже первого. Я дал Исраду вволю посмеяться надо мной, ведь теперь я был уверен, что в нужную минуту не промахнусь.

Халеф, Омар и Оско не смеялись – они втихомолку злились, что я затеял этот спор, не рассчитывая наверняка выиграть его.