Макс Брэнд - Возмутитель спокойствия Страница 32

— В принципе неплохо. Просто у меня закончилась томатная паста, и поэтому я немного не в настроении.

— И ты расстроился из-за такой ерунды? — переспросил Чип. — Обещаю, что скоро у тебя её будет вдоволь.

— Когда? — с надеждой спросил я у него.

— Очень скоро, — ответил он.

Он предостерегающе поднял палец, заставляя меня прислушаться. И я услышал. Откуда-то издалека, из-за горного склона доносился тоненький, мелодичный звон колокольчика.

— Что это? — недоуменно спросил я.

— Мои конь и мул, — ответил Чип.

— Ясно, — догадался я. — Значит Даг Уотерс едет сюда вслед за тобой, да?

— Нет, — замотал головой Чип.

— Так с кем же они тогда там? — изумился я.

— Ни с кем, — пожал плечами Чип. — Сами по себе.

Я испытующе уставился на него, по мальчишка не обратил на это никакого внимания, как будто в его объяснении не было ничего особенного. Он глядел в даль, любуясь синевой сумерек и огненным заревом заката, свет которого отражался в гладкой поверхности большой гранитной глыбы, словно в зеркале.

— Может быть ты их приворожил? — допытывался я. — И теперь они просто вынуждены повсюду следовать за тобой?

— Приворожил, а то как же, — согласился он. — Я завел себе самого строптивого мустанга, хоть весь белый свет обойди, второго такого не сыщешь. Он просто прелесть! Эта зловредная скотина не выносит одиночества, и ходит за мной, как собака. Ему просто-таки делается не по себе, если в седле нет седока, над которым было бы можно хоть немножко поиздеваться. Когда он устает брыкаться, то просто выгибает шею и норовит укусить меня за ногу; если же поблизости оказывается подходящий обрыв, то его хлебом не корми, дай только подойти к самому краю и побить копытами до тех пор, пока земля не начнет осыпаться у него под ногами, но даже после этого поворачивать назад он не торопится. Потом ещё ему очень нравится при случае вытереть мною попавшийся по дороге валун. Или же выгнуть спину, делая вид, что он сейчас ка-ак взбрыкнет!.. Так что скучать он мне не дает.

Он так обожает делать мне всякие пакости, что просто не может без меня. Я состою при нем кем-то вроде мальчика для битья. По дороге сюда мне доставалось от него трижды, и это ещё не предел; его копыта свистели у меня у самой головы, только успевай уворачиваться. Вот какой у меня конь! Без меня ему жизни нет. У него нюх, как у волка, и зная, что он все равно пойдет за мной, я повесил ему на шею колокольчик; мул же у меня старый и опытный, раньше ходил с караванами, так что он идет за колокольчиком, словно за мешком овса. Когда мне надоедает воевать с собственным конем, я просто соскакиваю с него и иду пешком, как сейчас, а он потом приходит за мною следом. Конечно, сначала он артачится и делает вид, что никуда не пойдет, но потом, наверное, вспоминает о том, сколько удовольствия он получил, лягая меня, после чего сдается и покорно топает следом.

Пока Чип объяснял мне все это, я увидел необычная процессия появилась из-за поворота и, проследовав между двумя низкорослыми сосенками, направилась к нам. Первым шел небольшой мустанг, за которым неотступно следовал длинноногий, откормленный мул.

При виде визитеров мой осел принялся громко кричать, видимо, радуясь перспективе провести время в хорошей компании. Мустанг подошел к Чипу, вытянул шею и зубами стащил у него с головы потрепанную фетровую шляпу.

— Ну тебя, отстань, — устало сказал Чип, не поворачивая головы. — Иди отсюда. Пойди лучше приляг, а не то я встану и дам тебе в морду.

Признаться, я был весьма удивлен, когда мустанг выпустил шляпу и отойдя в сторонку, принялся с равнодушным видом щипать торчавший из земли пук травы. Эта сцена меня умилила, потому что конь как будто понял, что от него требовалось.

Это был самый злобный конь изо всех когда-либо мною виденных: горбоносый, с недобрым огнем в глазу и к тому же с выгнутой спиной, что является верным признаком тяжелой поступи и указывает на то, что конь брыкучий.

— Чип, и где ты только откопал такого красавца? — спросил я.

— Выбрал из доброй сотни лошадей, — похвалился Чип. — Я мог выбирать из целого табуна; но пока я глядел на лошадей, в загоне произошла стычка между огромным гнедым жеребцом с крупом, как у ломовой лошади, и вот этим огрызком. Сначала они просто наскакивали друг на друга. Каждый раз, когда гнедой норовил его лягнуть, этот малыш резво отскакивал в сторону. Когда брыкался гнедой, то его ноги взмывали выше спины этого недомерка; мустанг же лягался так, что его копыта впечатывались точнехонько в жирный круп гнедого. Так продолжалось ещё какое-то время, но затем гнедой сдался, жалобно заржал и счел за благо ретироваться. И что бы ты думал? Это зловредное животное пустилось за ним вдогонку и ещё умудрилось укусить на бегу, да так, что вырвало кусок мяса. «Эй, кто-нибудь! Да пристрелите же этого чертова мустанга!» — заорал хозяин. «Не надо, — сказал я, — лучше продайте его мне!» Вот и вся история.

От души насмеявшись, я сказал:

— И все же, Чип, куда и зачем ты направляешься?

— Пришел я от Уотерса по твою душу, — ответил он. — Сними суму с седла и поймешь зачем.

Я подошел к мустангу и проворно лавировал вокруг него до тех пор, пока седельная сума в конце концов не оказалась у меня в руках. Отойдя в сторонку, я развязал шнурок и вытряхнул содержимое на землю; то, что я увидел, было похоже на горку из карточных колод, однако, эти пачки были размером побольше колоды карт, и к тому же в уголках «рубашек» были видны какие-то цифирки.

Я поспешно отдернул руки и вскрикнул от неожиданности, потому что на камнях у моих ног валялись тугие пачки хрустящих зелененьких купюр!

Глава 3

Иногда я мечтал о том, как было бы здорово идти себе куда-нибудь и наткнуться на кучу денег — они могли бы случайно выпасть на дорогу, к примеру, из какого-нибудь казенного фургона, или ещё откуда-либо. Мне всегда казалось, что случись со мной такое, и радости моей не будет предела.

Но я ошибался.

Когда же такое счастье все-таки привалило мне, и не где-нибудь, а здесь, в самом сердце невадской пустыни, то первым делом я судорожно огляделся по сторонам, а в следующий момент бросился за винтовкой и поспешно зарядил её.

Но даже эти манипуляции не прибавили мне ощущения защищенности: руки у меня дрожали, а во рту пересохло. Я направился к Чипу, и голос мой срывался.

— Ты маленький выродок! — объявил я ему.

Он лишь усмехнулся на это.

— Джо, дай закурить, — спокойно попросил он.

— Курить будешь потом. После того, как объяснишь кое-что, — сказал я. Он снова усмехнулся. А затем привалился спиной к камню, как будто это была подушка, закинул руки за голову, выставив острые локти.