Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май Страница 53

Уму непостижимо, этот индеец, отпрыск «дикого» племени, не только умел читать, но обладал еще тонким чувством прекрасного, доступным далеко не каждому цивилизованному человеку. Знаменитая поэма Лонгфелло в руках у апача! Такое и во сне не могло присниться!

– Смотрите, он опять открыл глаза! – воскликнул Сэм, а Виннету повернулся ко мне. Он спросил:

– Ты можешь говорить?

Я отрицательно покачал головой.

– Чувствуешь в теле боль?

Тот же ответ.

– Будь откровенен со мной! Человек, который воскрес из мертвых, не смеет говорить неправду. Вы вчетвером действительно собирались спасти нас?

Я два раза кивнул головой.

Он сделал презрительный жест рукой и возмущенно воскликнул:

– Это ложь! И ты смеешь лгать на краю своей могилы! Если бы ты мне признался во всем честно, у меня было бы право просить моего отца Инчу-Чуну даровать тебе жизнь в надежде на то, что ты станешь лучше. Но я вижу: ты не достоин этого, и тебе придется умереть! Мы позаботимся о тебе, чтобы ты выздоровел как можно быстрее и чтобы как можно дольше смог выдержать пытки перед смертью. Умереть легко, будучи больным и слабым, это не наказание!

Тут вмешался Хокенс:

– Но мы же тебе ясно доказали, что были на вашей стороне. Ведь кайова собирались подвергнуть вас пытке, а Олд Шеттерхэнд сражался с Метан-Аквой, чтобы избавить вас от этого. Он рисковал своей жизнью ради вас, а вы хотите за это пытать его!

– Пока вы ничего мне не доказали. Ваш рассказ ложь от начала и до конца!

– Тогда спроси об этом у Тангуа, который у вас в руках!

– Я уже говорил с ним.

– И что же он сказал?

– Что Шеттерхэнд не сражался с Молниеносным Ножом. Что тот погиб во время схватки с нами.

– Откровенное вранье с его стороны! Он хорошо знает, что мы были на вашей стороне, и теперь просто хочет отомстить за свое поражение.

– Он поклялся мне Великим Духом. Я не могу ему не верить. Повторю тебе то, что я уже сказал Олд Шеттерхэнду: если бы вы были честны, я мог бы просить за вас у моего отца. Клеки-Петра, который был моим другом и учителем, познакомил меня с Духом Мира. С тех пор я не ищу крови и отмщения просто так! И мой отец, вождь апачей, всегда готов выслушать меня и выполнить то, о чем я его прошу. Именно поэтому все кайова, которые находятся в наших руках, не заплатят своими жизнями, а откупятся лошадьми, оружием, палатками и одеялами. Мы пока еще не договорились о цене, но скоро закончим переговоры. А Рэтлер, убийца Клеки-Петры, должен умереть! Хотя вы его спутники, мы, возможно, могли бы подарить вам жизни, если бы вы были искренни. Но это не так, а потому вы должны разделить его судьбу!

Это была длинная речь, несвойственная молчаливому Виннету. Нечто подобное я услышу от него еще всего лишь раз в жизни. Похоже, наша судьба в глубине души волновала его больше, нежели он сам хотел себе признаться.

– Но нас нельзя называть вашими врагами! – не унимался Сэм.

– Молчи! Похоже, ты так и умрешь с этой великой ложью на устах! До сего момента вы пользовались большей свободой, чем другие пленники. Мы позволили вам ухаживать за Шеттерхэндом. Но вы не сто́ите снисхождения, и теперь с вами будут обращаться строже! Больной в вас больше не нуждается. Следуйте за мной! Я укажу вам место, которое вы не должны покидать!

– Только не это, Виннету! – взмолился Сэм. – Я не в силах расстаться с Шеттерхэндом!

– Тебе придется сделать это – я приказываю тебе. Будет так, как я велю!

– Прошу тебя, может быть, вы…

– Молчи! – сурово прервал его апач. – Вы идете сами или мои воины должны связать и унести вас?

– Мы находимся в вашей власти и поэтому принуждены повиноваться. Но скажи, по крайней мере, когда мы снова увидимся с Олд Шеттерхэндом?

– В день вашей и его смерти.

– Тогда дай нам проститься с ним, прежде чем мы последуем за тобой.

Взяв мою руку, Сэм поцеловал меня в лоб, пощекотав бородой. Паркер и Стоун сделали то же самое. Затем они вместе с Виннету удалились, и я надолго остался один. Наконец пришли несколько апачей и куда-то меня понесли. Я был так слаб, что не мог поднять век, чтобы посмотреть, куда меня несут, – и по дороге заснул.

Не знаю, как долго длился этот сон, – во всяком случае, он подкрепил меня, и, проснувшись, я смог открыть глаза и не чувствовал себя таким слабым, как прежде. Я мог даже немного шевелить языком, и мне удалось засунуть палец в рот, чтобы очистить его от гноя и запекшейся крови.

К моему немалому изумлению, я увидел, что нахожусь в четырехугольном помещении с каменными стенами. Мое ложе располагалось в самом дальнем его углу. Оно представляло собой набросанные друг на друга шкуры гризли. Сам я был укрыт роскошным индейским покрывалом. В другом углу возле двери сидели две индианки, очевидно приставленные ухаживать за мной, а заодно и охранять. Одна из них была старуха, другая же – совсем юная девушка. Старуха выглядела безобразно, как и большинство пожилых женщин у краснокожих. Видимо, это происходит вследствие того, что на плечи женщин ложится всегда самая тяжелая работа, в то время как мужчины занимаются только войной и охотой, а все остальное время бездельничают.

Девушка поражала своей миловидностью и простотой одежды. Она была облачена в голубой балахон, плотно облегавший грудь и шею, подхваченный в талии пояском из змеиной кожи. На ней не было ни стеклянных бус, ни дешевых побрякушек и мелких монет, которыми очень любят обвешиваться индианки. Ее единственным украшением были великолепные волосы, заплетенные в две черные, с синеватым отливом косы, доходившие почти до бедер. Эти волосы были очень похожи на волосы Виннету. Черты лица девушки также напоминали молодого вождя. Таинственно мерцали из-под длинных ресниц такие же, как у него, бархатистые глаза.

Девушка разговаривала со своей напарницей тихо, чтобы не разбудить меня. Каждый раз, когда она приоткрывала в улыбке яркие коралловые губы, за ними сверкали удивительно белые зубы. Нежные крылья носа говорили скорее о греческом, нежели индейском происхождении, о том же кричал и цвет кожи – светлая бронза с чуть заметным серебристым оттенком. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, и я пошел бы на любое пари, что она – сестра Виннету.

Обе скво были заняты вышиванием красными нитками узоров на кожаном поясе.

Я приподнялся на локте, чтобы получше рассмотреть девушку, и удивился, что это движение далось мне не