Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка Страница 9

Здесь ящики были набиты гораздо плотнее, и сдвинуть их Кириллу не удалось, как он ни старался. Тогда он надрезал обвязку ближайшего ящика и поддел крышку тесаком. Она приподнялась совсем немного, упираясь в потолок трюма. Но Кириллу удалось просунуть туда руку. Он нащупал холодный металл, покрытый маслом. «Какие-то железяки, — подумал он. — Где «удобрения», там должны быть «серпы и тяпки». Так и оказалось.

Изрядно помучившись, он все-таки ухитрился вытянуть через узкую щель два револьвера.

Это были не те старые кольты, из каких стрелял капитан эмигрантского парохода. Однако Кирилл быстро разобрался в их устройстве. Револьвер переламывался стволом вниз, патроны легко и плотно прятались в каморы барабана. Правда, те, которые лежали россыпью, оказались мелковаты. А вот в бумажных пачках было то, что нужно. Эти патроны были гораздо толще, и пули в них были другие, не с закругленным кончиком, а с приплюснутым. Заряженный револьвер оказался еще тяжелее, и Кирилл подумал, что придется держать его обеими руками во время стрельбы.

Да, во время стрельбы.

Теперь ему были смешны планы геройского самоубийства. «Нет, уроды, если кому и суждено сегодня отправиться на дно, то не мне, — подумал Кирилл, упражняясь в перезарядке барабанов. — А если и мне, то это случится не здесь и не сейчас. Пусть я лучше сто раз утону возле одесского волнолома, чем тут, вместе с вами».

Он набил карманы патронами. План был прост. Выбраться наружу и пробиться к кормовой рубке. Там штурвал, там бочонок с питьевой водой, и там стены, за которыми можно укрыться. А тем, кто попытается подойти, придется преодолеть открытое пространство между мачтами.

«От револьвера больше шума, чем вреда», — вспомнились ему слова Динби. Обида вспыхнула на миг, и тут же сменилась презрением. «Продал за полсотни? Наверно, это хорошие деньги, если ради них ты пошел на такой риск. Ведь я вернусь, и мы встретимся. Что тогда? Помогут тебе твои доллары?»

Переложить руль, взять круто к западу. Как можно круче, насколько только это будет возможно сделать в одиночку, без возни с парусами. Да, все придется делать в одиночку. Уродов надо заставить связать друг друга. Их там человек пять, не больше. Связанные, они будут лежать в кубрике, а Кирилл будет их поить два раза в день. С едой придется подождать до прибытия на берег. А там Кирилл сдаст подонков местным властям, сядет на поезд и уедет в Нью-Йорк. Да, не забыть забрать у Красавчика свои пятьдесят долларов!

Все очень просто.

Кирилл поглядел на крышку люка. Ему показалось, что она неплотно прилегает к краям, и он слегка надавил на нее снизу. И крышка поддалась.

«Они даже не заперли меня!», — подумал он, приподнимая ее левой рукой. В правой руке был зажат револьвер с взведенным курком.

Повернув голову, он увидел боцмана. Тот сидел спиной к нему на бухте каната и возился с каким-то длинным предметом, лежащим на коленях. Неожиданно боцман застыл, а потом резко обернулся и вскочил.

В руках у него была винтовка.

Револьвер с грохотом подпрыгнул в руке. В следующую секунду Кирилл уже был на палубе. Низко пригибаясь, метнулся к рубке. Сзади послышался жалобный стон.

«Попал!»

У штурвала стоял высокий и худой матрос с седой шкиперской бородкой. Кирилл вспомнил, как бородач старался попасть ему каблуком в лицо. И выстрелил, не успев даже ничего сказать.

Матрос согнулся, переломившись пополам, и отлетел к кормовой шлюпке.

Кирилл вытянул руку с револьвером в сторону носовой каюты, ожидая, что сейчас оттуда выбегут остальные. Свободной рукой он уже крутил штурвальное колесо. Шхуна накренилась, и паруса на несколько мгновений обвисли, а потом снова, хлопнув, наполнились ветром. Но Кириллу было некогда следить за ними, потому что на мушке уже показался сам Красавчик.

Он нажал на спуск, и понял, что промазал.

Бросил штурвал, схватил револьвер обеими руками и снова выстрелил. Красавчик осел, взмахнув руками, и за его спиной появился еще один урод. Кирилл выстрелил по нему два раза, услышал щелчок пустого барабана, но второй револьвер тут же, словно сам собой, вылетел из-за пояса. В очередную мишень Кирилл выпустил две пули подряд.

Он присел, торопливо перезаряжая револьвер. Сколько их там? Да все равно. Патронов хватит на всех.

Ветер быстро унес пороховой дым, и Кирилл отчетливо видел всех, кого подстрелил. Боцман сидел, привалившись к фальшборту и широко расставив ноги. Голова свисала на грудь, залитую кровью. Красавчик лежал на боку, вытянув одну руку вперед. И возле руки блестел длинноствольный револьвер.

Двое других матросов подавали признаки жизни. Один стонал, скорчившись у самого входа в каюту. Другой все пытался отползти, но его руки скользили в крови. Да, крови было много. Красные потеки вытянулись по всей палубе.

«Ну, где вы там? — Кирилл нетерпеливо всматривался в темноту дверного проема. — Выходите, да и закончим».

— Эй! — заорал он, не узнавая собственного голоса. — Выходите по одному! Без оружия!

Но никто не ответил ему. Выждав еще какое-то время, он осторожно подобрался к каюте и заглянул внутрь через узкое окно. Там никого не было.

— Вот так, — сказал Кирилл. — Похоже, из всей команды остался я один.

Он вернулся к штурвалу и закрепил его, установив курс. Открыл кран питьевого бочонка и ополоснул лицо от крови, а потом долго пил. Чувствуя, что силы скоро покинут его, он торопился. Стянул всех в кубрик, в тот самый, где валялся ночью, и запер дверь на засов. Хотелось плеснуть хотя бы пару ведер воды на палубу, чтобы смыть кровь — но на это его уже не хватило. Все тело била сильнейшая дрожь. Шатаясь, как пьяный, он добрел до штурвала и повалился, обхватив голову руками. Ему казалось, что он плачет. Но глаза были сухими. Ему казалось, что он кричит во все горло — но ни звука не вырывалось из груди. Его охватывал ужас, который сменялся яростью, переходящей в отчаяние. Он выбросил за борт свои револьверы, кольт Красавчика и винтовку боцмана — и ему стало немного легче.

Понемногу Кирилл пришел в себя и занялся парусами. Их следовало подобрать, потому что ветер усиливался. Как учил дядя Жора? Парус должен ловить столько ветра, сколько нужно для легкого хода. Без крена, без напряжения. Оснастка шхуны была почти такой же, как на баркасе — ну, разве что чуть-чуть позапутанней. Сюда бы пару человек в помощь… Но он справился и один. Привычная работа заставила его быстро забыть о том страшном грузе, который покоился в кубрике.

В каюте он нашел чистую одежду и торопливо переоделся. Особенно порадовали его новенькие сапоги. Наконец-то Кирилл смог с чистой совестью выбросить за борт стоптанные башмаки, которыми наделил его когда-то Джон Динби. Правда, он тут же пожалел об этом торопливом жесте. Во-первых, сапоги были жестковаты. А во-вторых, как хорошо было бы появиться перед Динби с парой револьверов на поясе и швырнуть ему в лицо дареные башмаки. Мол, на, предатель, мне твоего дерьма не надо…