Луиза Мюльбах - Шестая жена короля Генриха VIII

Луиза Мюльбах

Шестая жена короля Генриха VIII

© ООО «Издательство «Вече», 2013©

ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016

Сайт издательства www.veche.ru

Об авторе

Луиза Мюльбах – литературный псевдоним Клары Мюллер, одной из 11 детей Фридриха Мюллера, прусского юриста и бургомистра города Нойбранденбурга, и его жены Фридерики, урожденной Штрюбинг. Клара, а точнее Клара Мария Регина, родилась 2 января 1814 года. Она получила обстоятельное и многостороннее образование. Свой творческий путь девушка, как и многие люди пера, начала со стихов. По собственным словам Клары, желание писать родилось у нее после встречи с писательницей Идой Хан-Хан (настоящее имя – Ида Мария Луиза София Фридерика Густава, графиня фон Хан). Переехав в Берлин, Клара Мюллер сблизилась с либеральным кружком, близким к обществу «Молодая Германия». Свои первые опыты Клара послала на рецензию молодому писателю-историку Теодору Мундту, за которого впоследствии вышла замуж. Мундт положительно отозвался об этих сочинениях. После ряда рассказов и мелких повестей, которые были переизданы в 1860-х годах под серийным названием «Мелкие романы», Луиза (теперь она уже писала под псевдонимом) взялась за написание романов из современной жизни. Одна за другой выходят такие вещи, как «Судьба женщины» (1839), «Любовь и деньги» (1842), «Юстина» (1843).

После революции 1848 года, в событиях которой принимала участие и либерально настроенная чета Мундтов, Луиза Мюльбах перешла к созданию исторических романов. Их художественные достоинства невысоки, но они изобилуют интересными эпизодами, что и обеспечило этим книгам стойкий успех на литературном рынке. Романы Л. Мюльбах нравились тем, кто ценит в книге фабулу и не расположен обращать внимание на достоинства стиля. Исторические произведения писательницы интересны еще и тем, что сюжеты своих романов она строила на реальных мемуарах изображаемых ею героев. Свое предпочтение Луиза отдает известным личностям, жившим в XVIII–XIX веках. Первым в ее большой исторической библиотеке стал многотомный роман «Фридрих Великий и его двор» (1853). За ним последовали: «Иосиф II и его двор», «Исторические характеры», «Наполеон в Германии». Одновременно Луиза становится хозяйкой популярнейшего в Берлине литературного салона. Помимо собратьев по перу и берлинской богемы, салон посещают представители высшей прусской знати, например, принц Георг Прусский, герцог Эрнст фон Заксен-Кобург, Карл Гуцков и др.

После смерти мужа в 1861 году писательница продолжила свое творчество, создав такие популярные исторические романы, как «Эрцгерцог Иоганн и его время», «Шестая жена короля Генриха VIII», «Германия времен “Бури и Натиска”» и др. Последние 12 лет своей жизни Луиза Мюльбах много путешествовала и писала очерки о своих странствиях, например, «Письма из Египта» (1861), «Швейцария. Путевые зарисовки» (1865). Она публиковала очерки о личных впечатлениях во время путешествий по Франции, Ираку, Палестине. Писательница скончалась в Берлине в 1873 году. В следующем году увидел свет ее последний исторический роман «Протестантские иезуиты». Точное число написанных Луизой произведений неизвестно, потому что огромное множество ее «мелочей» рассеяно по газетным и журнальным страницам. Подсчитать их очень трудно. В современной Германии творчество Л. Мюльбах подзабыто, но в англоязычных странах, в том числе в США, ее исторические романы все еще пользуются популярностью. Видимо, потому, что они очень близки к современной «литературе факта».

Анатолий Москвин

ИЗБРАННАЯ БИБЛИОГРАФИЯ Л. МЮЛЬБАХ:

«Фридрих Великий и его двор» (Friedrich der Große und sein Hof, 1853)

«Иосиф II и его двор» (Kaiser Joseph der Zweite und sein Hof, 1857)

«Наполеон в Германии» (Napoleon in Deutschland, 1859)

«Эрцгерцог Иоганн и его время» (Erzherzog Johann und seine Zeit, 1863)

«Шестая жена короля Генриха VIII» (Katharina Parr, Heinrichs VIII von England letze Königin, 1864)

Часть первая

I

Выбор Духовника

Это было в 1543 году. Английский король Генрих VIII снова стал самым счастливым, самым достойным зависти человеком во всем королевстве, так как сегодня он снова женился, а Екатерина Парр, молодая вдова барона Лэтимера, имела опасное счастье быть избранной шестой женой короля.

Разумеется, для вдовы незначительного барона было большой честью и громадной гордостью счастье стать законной супругой английского короля и возложить на свою главу королевскую корону. Тем не менее сердце Екатерины Парр сжимала какая-то смутная тревога, ее щеки были бледны и холодны, а сурово стиснутые губы едва-едва смогли разжаться пред алтарем, чтобы вымолвить налагающее брачные цепи «да».

Наконец священная церемония окончилась, и обе высшие духовные особы – Гардинер, епископ винчестерский, и Кранмер, епископ кентерберийский, повели, как того требовал придворный этикет, новобрачных в их покои, чтобы еще раз благословить их и помолиться вместе с ними до того, как начнется официальное празднование.

Как ни была бледна и взволнованна Екатерина, она все-таки проделала все необходимые церемонии с истинно королевской осанкой и достоинстом, и, когда она твердым шагом и с гордо поднятой головой шествовала между обоими епископами через роскошно убранные комнаты, никто не мог бы заподозрить, какие мрачные предчувствия трепетали в ее душе.

Вместе со своими спутниками и в сопровождении своей новой свиты она прошла через роскошные приемные комнаты и вступила во внутренние покои. Здесь, следуя этикету того времени, Екатерина должна была отпустить придворную свиту, так как в личные комнаты королевы могли проследовать только оба епископа и фрейлины. Но и оба епископа не смели пройти далее приемной королевы. Король подписал весь церемониал сегодняшнего дня, и тот, кто хотя бы на йоту осмелился отступить от его предписаний, был бы объявлен государственным преступником и поплатился бы за это, может быть, даже и жизнью.

Поэтому Екатерина с усталой улыбкой обратилась к обоим епископам и попросила их обождать здесь, пока она не позовет их. Затем она кивнула своим фрейлинам и проследовала в их сопровождении в уборную.

Епископы остались наедине в приемной, и казалось, что это было одинаково неприятно им обоим, так как лбы их покрылись густой сетью недовольных морщин; словно по взаимному уговору, они разошлись в противоположные углы комнаты.

Наступила продолжительная пауза. Не слышно было ни единого звука, кроме тиканья больших дорогих часов, стоявших на камине, да еще с улицы время от времени доносились отдаленные возгласы восторженных толп, шумящими потоками стекавшихся со всех сторон к дворцу.

Гардинер подошел к окну и с какой-то странной, мрачной улыбкой посматривал на облака, которые с бешеной скоростью мчались по небу, гонимые бурным ветром.

Кранмер стоял у стены и в печальном раздумье смотрел на портрет Генриха Восьмого, писанный мастерской рукой Гольбейна. И когда он смотрел на эту фигуру, выражавшую бездну истинно королевского величия и жестокости, когда вглядывался в эти глаза, смотревшие с мрачной строгостью, в эти губы, которые улыбались в одно и то же время и приветливо, и грозно, его охватило глубокое сочувствие к молодой женщине, которую он сегодня благословил на… блестящее несчастье. Он вспомнил, как ему пришлось уже вести к брачному алтарю и благословлять супружество двух прежних жен короля, а потом сопутствовать им обеим, когда они всходили на ступени эшафота.

Как легко могла подпасть достойная всякого сочувствия юная супруга короля такой же мрачной участи; как легко могла Екатерина Парр, подобно Анне Болейн и Екатерине Говард, заплатить за краткие часы блеска позорной смертью!.. Достаточно одного неосторожного слова, взгляда, улыбки – и она погибнет, так как подозрительность короля была безгранична и его жестокость не находила достойного наказания для того, кем он считал себя оскорбленным.

Вот какие мысли занимали епископа Кранмера. Они смягчили его и расправили на лбу суровые складки.

Теперь он уже сам улыбнулся тому неудовольствию, которое испытал незадолго пред этим, и сам упрекал себя в легкомысленном отношении к святости своего призвания, так как не выказал никакой готовности пойти навстречу своему врагу с попыткой примирения.

Кранмер знал очень хорошо, что Гардинер был его врагом; последний достаточно часто доказывал ему это своими поступками, хотя на словах и старался выказать расположение.

Но если Гардинер даже и ненавидел его, то из этого не следовало, что он, Кранмер, должен отвечать ему такой же ненавистью, что, презрев заветы своего высокого призвания, он имеет право назвать своим врагом того, кого должен был бы любить и почитать, как собрата.

Поэтому благородный Кранмер устыдился своего минутного недовольства. Ласковая улыбка осветила его спокойное лицо. С полной достоинства кротостью и нежной ласковостью он прошел через комнату, направляясь к епископу винчестерскому Гардинеру.