Елена Долгова - Камень ацтеков Страница 10

— Кормик — просто болван, который ничего не смыслит в управлении люггером.

— Да. Но очень может быть, Фокс окажется на их стороне. Покуда старик колеблется, но если штурман решится выступить против вас, то у Кормика не будет заботы с прокладкой курса. Дело продумано как следует, парни лейтенанта предусмотрели кое-что… Словом, по следам Нортона они не пойдут. Если вы решите драться с зачинщиком по законам берегового братства, вас попросту выкинут за борт, ткнув ножом напоследок.

Баррет слушал внимательно и безотчетно собственным ножом царапал столешницу. Острые изломы линий складывались в причудливый зловещий узор.

— А Генри?

— Ему не очень доверяют, но на корабле никак нельзя без знающего врача. Мистер Кид — всем известный отъявленный трус. Кормик считает, что, если потянет паленым, доктор останется в стороне. По крайности, ему хватит обычного пинка в зад.

— Когда они собираются меня прикончить?

— В любой момент, еще до захода на Эспаньолу. Кормик начал бы прямо сейчас, но люди вас боятся почти так же, как самого черта. Никому не охота первым подставлять башку под ваши пистолеты…

— Ладно, хватит болтовни. Возьми деньги…

Джо встал. Его тонкая, почти девичья фигура отбрасывала на стену и пол изломанную тень.

— Пока что оставьте эти реалы в сундуке, капитан.

— Ты что — дал-таки обет бедности, парень?

— О нет! Но если Фокс или кто другой отыщет у меня лишнюю монетку, они разом все поймут. Нож в брюхо и тело за борт. Лучше расплатитеська со мною в двойном размере… попозже, когда мы вместе вернемся в порт.

— Ого! Ты еще веришь в мою удачу?

— Как всегда. Что мне остается делать? К тому же плавать с вами интересно, люблю казаться глупее, чем я есть на самом деле, и вынюхивать чужие секреты. Спокойной ночи, капитан. Желаю вам долгой жизни.

Джо выскользнул за дверь и бесшумно исчез.

— Ничего себе, «спокойной ночи»! — хмыкнул Баррет.

Он проверил и задвинул засов на двери каюты и нащупал под рубашкой ключ. Люггер качало, за кормовым окном стояла мутная темнота, немного разгоняемая светом фонаря. Несколько долгих минут не происходило ничего странного. Потом за переборками простучали чужие шаги, кто-то сердито пнул дверь снаружи.

— Капитан, откройте мне! — раздался требовательный голос Кормика.

Баррет не стал отвечать, стянул с шеи шнурок с ключом, сунул ключ в замочную скважину сундука и повернул. Замок почему-то не подавался.

— Питер! — заорал за дверью взбешенный корабельный лейтенант.

— Я сплю, идите к черту.

— Сейчас не время…

— А я говорю — проваливай.

— Как пожелаешь, Питер, как пожелаешь. Только не жалуйся потом, что мы поступили с тобою не по справедливости.

— Какая, к дьяволу, справедливость! — зарычал Баррет, отчаянно ковыряясь в замке сундука. — Я спал, ты мне помешал, так объясни же наконец, зачем явился, прежде чем я ради тебя вылезу из гамака.

Кормик некоторое время помалкивал, видимо, собираясь подобрать слова поточнее. Баррет без всякого успеха потыкал в замочную скважину острием ножа, прикидывая в уме, не поможет ли тут игла. Замок не поддавался. На столе иглы не оказалось, собственно, там не было ничего, кроме кружки, наполовину заполненной ромом, и пары заряженных пистолетов. Терракотовый цвет сосуда сменился на густо-черный цвет холодных углей.

— Ладно, если ты струсил, Питер, то можешь оставаться взаперти, — хрипло рассмеялся Кормик. — Черную метку я подсуну под двери. На «Синем цветке» теперь новый капитан, и этот капитан — я. Считай, что судно у тебя куплено, в уплату пойдет твоя же смерть.

Баррет промолчал, он подхватил со стола кружку рома и плеснул немного жидкости в замок сундука. Ключ наконец-то с тугим скрипом повернулся, крышка откинулась, обнажая завалы разнообразного хлама — там был старый испанский молитвенник, подпаленный огнем, обрывки парусины, мешочки с порохом и пыжами, сломанный, покрытый копотью боевой фонарь.

— Баррет! — заорал взбешенный молчанием Кормик. — Баррет, шлюхин сын! Я знаю, что ты что-то там замышляешь, но у тебя ничего не получится. Слышишь?! Больше никогда и ничего не выйдет. Ты труп! У тебя на «Синем цветке» не осталось верных людей. Ты конченый человек и больше никому не нужен. Слушай, может быть, хочешь попросить пощады?

Баррет выбросил слой парусины из сундука, вытащил карту в кожаном чехле, сунул под рубашку и укрепил ее под одеждой, обмотав себя платком.

— Кричи, Кормик, — ответил он, — ну-ка, погромче ори. Пусть трусы, засевшие на баке, слышат, как ты стараешься. Может быть, они оценят твой лай.

За дверью завозились, что-то тяжелое царапнуло створку.

— Ломай, — коротко приказал лейтенант. — Ломай, ребята. Не стоит тратить слов, он не сдается.

Доски содрогнулись под ударом.

Баррет взял в каждую руку по пистолету, приставил их к щелям в двери и разом выстрелил. Крепко грохнуло, а потом наступила тишина, но сначала по ту сторону створки грузно обрушилось чье-то тело. Никто даже не выругался, но Баррету показалось, что он слышит частое дыхание затаившихся врагов и шорох их одежды.

— Чего вы боитесь, дураки, он уже разрядил свои пистолеты. — В голосе Кормика слышалась легкая неуверенность.

— У него может оказаться запасная пара стволов, — оторопело отозвался Фокс. — Может быть, привести сюда доктора? Пускай кривой лекарь попросит своего друга сдаться добровольно…

— Питеру плевать на жизнь пьяницы. Эй, подайте мне ружье, я лучше выстрелю в засов…

Баррет не стал ждать развязки. Он прикрепил кружку к поясу, приготовил саблю, сам отодвинул засов и пинком распахнул дверь. Створка врезалась в Кормика с такой силой, что тот потерял равновесие, споткнулся и упал, ружье выстрелило само собой, и пуля завязла в досках. Баррет оглушил противника пинком в голову, переступил через него и очутился в узком проходе, ограниченном сверху палубой, снизу — трюмом, а по сторонам — другими каютами. Теснота не позволяла мятежникам атаковать одновременно.

Фокс, который очутился с капитаном лицом к лицу, уже не тратил времени на разговоры. Он выставил саблю как можно дальше вперед, надеясь не дать противнику приблизиться, но из-за разницы в длине оружия почти сразу получил удар в запястье.

— Кто еще хочет? Можете подходить…

Фокс уже осел на пол и прижался к переборке, он тихо поскуливал и пытался пристроить назад отрубленную руку. Зачинщики сдали назад и принялись один за другим подниматься на палубу, желая оказаться подальше от сабли Баррета, однако тем самым освобождая ему проход.