Сергей Юров - В тени томагавка, или Русские в Новом Свете Страница 10

Днем путешественники вошли в устье Себастикука и, проплыв по ней около пятнадцати миль, пристали к берегу в виду главной деревни негасегов. Она стояла на возвышенности, и была обнесена высоким частоколом, в котором виднелись двое ворот. Рядом располагались возделываемые участки земли для выращивания маиса и бобов.

Оставив абенаков охранять лодки, Егор с Рысью поднялись по тропе к восточным воротам. Раньше их заметили рыбаки на реке, и едва они вышли на территорию селения, как от толпы встречающих отделился высокий индеец и бросился к ним.

– Мой отец, – сказал Рысь. – Быстрый Змей.

Сагамор негасегов крепко обнял сына и с тревогой оглядел его.

– Хвала Китче Ниваску, ты жив и на свободе!.. Но ты ранен!.. Что случилось?

Рысь сначала познакомил отца с Егором, а потом вкратце рассказал обо всем произошедшем с ним в последнее время.

– Ирокезы! – воскликнул Быстрый Змей. – Подлые убийцы!.. Заключен Великий мир, а они продолжают сеять смерть на Кеннебеке.

– Один из них, мохавк по имени Пума, спас нам жизнь, – объяснил Рысь. – Пыток и нашей смерти желали сенеки.

– Почему он освободил вас?

– Мой белый друг назвал имя бледнолицего, которого уважают мохавки.

– Я запомню имя ирокеза… Но плачмоны!.. Как они посмели так обойтись с сыном военного сагамора абенаков?.. Пусть вожди и воины услышат рассказ моего сына.

Рысь поочередно побывал в объятиях матери и двух сестер. Отправив женщин готовить домашнее угощение, Быстрый Змей провел Егора с сыном к тому месту, где стояли самые уважаемые мужчины племени во главе с седовласым сагамором Вороном.

На голове старца был красивый убор из ястребиных перьев. Одежду его составляли длинная накидка, рубаха с цветочным орнаментом, набедренная повязка и леггины. На ногах красовались мокасины с узором из игл дикобраза. Вождь поднял руку, и шум постепенно смолк. Только дети, играя у жилищ с собаками, иногда нарушали тишину.

– Негасеги готовы выслушать Китче Пишу, – произнес он. – Пусть Китче Ниваску поможет сказать ему всю правду.

Пока Рысь говорил, Егор занялся осмотром деревни и ее жителей. Жилища располагались в ряд, и всего их было пятнадцать. Тут стояли обычные конические вигвамы, крытые берестой, навесы, крышей которым служили еловые ветви, и крупные прямоугольные хижины с основаниями из толстых бревен.

Мужчины негасегов были, в основном, среднего роста, женщины малорослы, но миловидны. В одежде преобладали изделия из выделанной оленьей и лосиной кожи, кое-кто был облачен в платье европейского покроя.

«Негасеги – маленькое, но сплоченное племя, – подумал Егор. – Тут почти не чувствуется влияния белых людей…».

Ход его мыслей прервали улюлюканье и боевые кличи. Егор понял, что Рысь рассказом о вероломстве белых людей вызвал у воинов негодование. Русскому показалось, что они готовы были действовать, и попадись им в руки француз, ему точно бы не поздоровилось.

Закончив свою речь, Рысь переговорил с отцом и встал подле Егора.

– Отец, сказал, что несколько дней назад посланец из Канады пытался убедить негасегов идти к верховьям Гудзона, к озеру, которое белые называют Джордж, чтобы помочь губернатору Монреаля де Рамзе нанести поражение ингизам Николсона. Вожди выслушали его, но твердо решили остаться в стороне. И не потому, что у ингизов в союзниках около трех сотен ирокезов. В последнее время негасеги подозревают канадцев в неискренности. Те хотят загребать жар чужими руками…

Рысь хотел сказать еще что-то, но Китчига Гаго, Ворон, возвысил голос:

– Негасеги недавно показали, что они за нейтралитет. Когда-то они и плачмоны вместе проливали кровь. Теперь они хотят, чтобы она струилась только из жил абенаков… Раньше они были щедры, теперь от них не дождешься обещанных по договорам подарков. Где ружья, порох, пули, медные котелки?.. Все оседает в деревнях алгонкинов, монтанье, микмаков и наскапи. Так пусть эти индейцы и сражаются в войнах, которые развязывают плачмоны!

– Плачмоны не достойны нашей дружбы!

– Негасеги не должны иметь с ними никаких дел!

Китчига Гаго хмуро кивал головой.

– Надругательство над Китче Пишу не останется неотмщеным, – выкрикнул он. – Первый же плачмон, который попадет в руки негасегов, почувствует на себе их ярость.

Отдельные возгласы недовольства слились в один мощный рев согласия. Когда шум стих, Рысь рассказал сахему про бледнолицего товарища, в одежде и внешнем виде которого было много индейского.

– Белый человек по имени Росомаха – желанный гость в селении негасегов, – сказал Китчига Гаго. – В любом вигваме с ним поделятся едой и табаком.

По знаку вождя народ стал расходиться с площади. Прежде чем отправиться к дому, Рысь попросил отца послать воинов за индейцами Мокасина и содержимым грузового каноэ.

Конический вигвам Быстрого Змея был покрыт большими пластами бересты. Под ней четко просматривался остов из четырех шестов с прикрепленным дымным клапаном. Кусок лосиной шкуры служил пологом или дверью.

После того как негасеги занесли в жилище мешки с дарами, Быстрый Змей пригласил гостей зайти внутрь. Егор, Вобтегуа и Сигаван удостоились чести сесть на почетное место – напротив входа за очагом. Как и у всех абенаков, лежанки негасегов из еловых веток, покрытых выделанными шкурами, располагались вдоль стенок жилища. С опоясывающего стенки обруча из шестов свисали многочисленные кожаные мешки с запасной одеждой и обувью, а так же снегоступы, капканы, сети, гарпуны и прочая утварь.

Хозяйка жилища подала каждому мужчине тарелку из бересты с горячим куском тушеной оленины. Затем последовали тушеные овощи и жареная форель. Во время курения Рысь во всех подробностях рассказал отцу о семье Хуков и ее намерении переселиться на Малый Медомак для ведения торговли с окрестными племенами. Объяснил также, что младший Хук послан на Себастикук с тем, чтобы раздать старейшинам подарки и заключить предварительный дружественный договор.

Когда Рысь закончил свою речь, Егор порылся в мешках и вручил Быстрому Змею новенький мушкет, пороховой рог, мешочек с пулями, томагавк, нож и полотно красного сукна.

– Такие же подарки получат и другие вожди, – пояснил он.

Военный сагамор негасегов склонил голову и приложил руку к сердцу. Видно было, что ценные дары произвели на него глубокое впечатление.

ГЛАВА 9

С тех пор, как Егор совершил опасное путешествие к Себастикуку, минуло три месяца. На излучину Малого Медомака из Уэллса переместились не только Юрьевы, но и Вескампы с Макдермотами. И почти сразу, не теряя времени, Денис с делегацией поселка заключил с негасегами подлинный договор. Старожилы из семейств шведов Юханссонов, норвежцев Соренсенов, ирландцев О’Лири и шотландцев Дугласов тепло встретили новоприбывших, помогли им и словом и делом – дома для голландцев и шотландцев были возведены совместными усилиями в кратчайшие сроки. Люди в тяжелых трудах и заботах сплотились, и поначалу изредка, а затем все чаще и чаще свой затерянный в дебрях поселок стали называть Хуктауном. В честь знавшего толк в кулачных боях и метании ножей хозяина торгового поста, который в сердцах мог наговорить грубостей, но был искренним и задушевным человеком. Очень скоро люди признали в нем лидера. Он давал дельные советы, оказывал всем посильную помощь и никогда не терял присутствия духа.

В один из дней конца сентября к торговому посту подошел, то и дело оглядываясь, ирландец О’Лири. На одутловатом лице любителя выпить мешались боль, надежда и отчаяние. Сидевший на лавке возле порога торгового поста Денис вынул изо рта трубку.

– Опять вчера плавал к побережью? – сурово спросил он. – Эх, Патрик?!.. Сопьешься ты к чертям собачьим!

Светловолосый ирландец, имевший в плечах две сажени, был кроток и незлобив. Поздоровавшись с Юрьевым, он пробасил:

– Налей, Дэннис!.. Башка трещит от горлодера Слизняка Богарта.

– Ты хоть слышал, что я сказал?

– Слышал… Ты умный, дельный человек, но налей, а не то помру у тебя на пороге… Налей!

– Пойми, ирландская твоя душа, никогда еще крепкая выпивка не доводила людей до добра!

Юрьев сходил к стойке в фактории и вернулся с кружкой рома. Ирландец вырвал ее у него из рук и в два глотка опустошил. Крякнув, он просипел:

– Спасибо!.. Запиши на мой счет.

– И не подумаю… Я отлично помню, как ты вкалывал на постройке второго этажа блокгауза… Только хватит шляться к этому скунсу, Богарту!

– Не буду, Дэннис.

– И чем же ты заплатил за его пойло?

– Вчера на яме поймал большущего сома…

– Глупец ты, Патрик. Снес бы рыбину в дом, порадовал бы семью.

– Та сомовья яма невдалеке от побережья. До Слизняка было рукой подать… Ладно, еще раз спасибо.

Он махнул рукой и заторопился к реке, где рыбачили мальчишки.

Юрьеву вспомнилось хитрое и острое, как у хорька, лицо Богарта. Тот раз за разом дурил в торговых делах индейцев и таких белых, как простак О’Лири, и изменяться не собирался. Запреты губернатора на продажу индейцам спиртного, оружия и боеприпасов для него были пустым звуком. Для отвода глаз он имел небольшой запас бус, зеркалец и другой чепухи, но главным его товаром был разведенные в речной воде виски и ром. Ходили также слухи, что он стал тайным агентом губернатора Сюберказа.