Операция «Сентябрь» - Сергей Дмитриевич Трифонов Страница 10

звездой Героя Советского Союза. Огромный лоб, узкое скуластое лицо, жёстко сжатые губы, волевой подбородок, умные, цепкие глаза — всё выдавало в нём человека сильного характера, мужественного, с огромным опытом. Между тем Станислав Алексеевич был человеком скромным, даже стеснительным, интеллигентным, приветливым. Он радушно принял гостя, ответил на целый список заготовленных Савельевым вопросов, говорил кратко, лаконично, по делу. Настоятельно советовал налаживать отношения с местными жителями, создавать агентуру среди литовцев и поляков. Литовцы, по его словам, смогут помочь обнаружить лесные схроны польских банд на Виленщине, а поляки — схроны литовских банд.

Перед завершением беседы Ваупшасов пожелал Савельеву удачи и протянул ему маленький листок бумаги с кратким списком людей.

— Запомните их, листок сожгите. Они извещены, что будут работать с вами.

Душанского, к сожалению, на месте не оказалось. Как сказали его сотрудники, он срочно выехал в Шяуляйский район, где завершалась операция по блокированию и ликвидации крупной банды литовских националистов. На третий день начальник отделения по борьбе с бандитизмом МГБ Литовской ССР майор Душанский сам приехал к Савельеву.

Странно бывает в жизни. С человеком никогда не был знаком, ни разу его воочию не видел, но, как только майор Душанский вошёл в кабинет, протянул для пожатия руку и с доброй улыбкой представился, Савельеву показалось, будто они знакомы вечность, что их объединяет не только принадлежность к одной могущественной организации, но общая энергетика, незримые флюиды какие-то, духовное единство. Этот высокий, стройный красавец в идеально сидящем на нём мундире сразу вызывал доверие и уважение.

Савельев кое-что знал об этом человеке. Но в двухчасовой беседе, в ходе которой было выпито два чайника чая, Душанский кратко поведал о себе и многое об особенностях и характере работы по борьбе с бандитизмом в Литве.

Родился он в 1919 году (на шесть лет был младше Савельева) в Шяуляе в небогатой еврейской семье. В тридцать пятом году юный Душанский, сочувствовавший коммунистам, был арестован литовской тайной полицией, в тюрьме подвергался пыткам, но никого не выдал и вскоре был отпущен. В тридцать шестом новый арест и осуждение на шесть лет тюремного заключения. В тридцать восьмом году, находясь в заключении, подпольным комитетом был принят в компартию Литвы.

Его освободило новое советское правительство Литвы 19 июня сорокового года. А в августе того же года его призвали в Красную армию и, как подпольщика и коммуниста, направили в Шяуляй начальником отдела НКВД, а затем в погранвойска.

В начале июля 1941 г. отряд пограничников во главе с Душанским с боями прорвался к станции Дно. В составе группы сотрудников НКВД из Литвы и Латвии Душанского направили в Москву, где в октябре по требованию Сталина и по приказу Берии были сформированы три подразделения охраны Кремля. Возможно, Сталин вспомнил о стойкости и мужестве латышских стрелков, охранявших в годы Гражданской войны советское правительство.

В начале Великой Отечественной войны Душанский потерял практически всех родных: отца убили литовские полицейские в Шяуляйском гетто, мать погибла в газовой камере концлагеря Майданек, сестра Рохл и брат Пейсах были расстреляны литовскими нацистами при попытке уйти в советский тыл, брат Ицхак погиб в первые дни войны под Палангой. В живых остался один брат, всю войну прослуживший в госпитале.

С сорок третьего года, после окончания спецшколы НКВД, Душанский в составе опергрупп военной разведки и партизанских отрядов участвовал в разведывательно-диверсионной деятельности в тылу германских войск. В июле сорок четвёртого года, когда немцы бежали из Вильнюса, отряд под его командованием первым ворвался в город и попал под плотный огонь отрядов Армии Крайовой. Но бойцы Душанского быстро выбили аковцев с горы Гедиминаса, с крыш домов. С тех пор у Душанского было особое отношение к польским бандитам.

— А что вы с теми поляками сделали? — спросил Савельев.

— Надо было бы их всех расстрелять по законам военного времени, но убивать их мы не стали. — Он рассмеялся. — Вы не поверите, что мы сделали! Отобрали у них оружие и всех до одного раздели догола. И в таком вот оконфуженном виде отпустили по вильнюсским улицам.

Душанский совместно с сотрудниками МГБ СССР разрабатывал операции по розыску и аресту трёх особо опасных преступников — руководителей крупных отрядов литовских «зелёных братьев» — Й. Жямайтиса (кличка «Витаутас»), Ю. Лукши (кличка «Даумантас») и А. Романаускаса (кличка «Вангас»). Только один Лукша был убит в перестрелке.

Благодаря этой встрече, доброжелательности и стремлению Душанского помочь своему московскому коллеге, Савельев сумел скорректировать свои взгляды на задачи его опергруппы, по-новому оценить ситуацию в Вильнюсе и Виленском крае.

3

Антикварная лавка располагалась в полуподвальном помещении трёхэтажного дома из красного кирпича на углу улиц Замковой и Литературной, в самом центре старого Вильнюса. Участковый, младший лейтенант милиции Норейка, немолодой, тощий, одетый в новую синюю, не по размеру большую форму, суетливо сорвал с двери приклеенный лоскут бумаги с печатью райотдела милиции, выбрал на большой связке нужный ключ и, поправив на ремне кобуру с наганом, отворил дверь. Петли были хорошо смазаны, не скрипели. Участковый пропустил в лавку милиционеров, а старшину Бончюнаса оставил снаружи.

Капитан Нестеров щёлкнул выключателем, многорожковая люстра осветила довольно большое квадратное помещение с множеством застеклённых ящичков и витрин. Стекло, правда, всё было побито и его осколки противно хрустели на полу под сапогами.

— Работали, похоже, профессионалы, подмели всё подчистую, дверные петли смазали заранее… Лида, — он обратился к криминалисту райотдела милиции, старшему лейтенанту Воронцовой, — открывайте свой волшебный чемоданчик и начинайте искать пальчики и следы обуви. Вы, кстати, труп осмотрели? Что там интересного? Заключение патологоанатома готово?

Нестеров говорил спокойно и уверенно, будто ему наперёд было всё ясно и понятно.

Воронцова, миниатюрная, симпатичная девушка, была смущена капитаном из самого МУРа, да и старшего лейтенанта из Ленинграда она стеснялась.

— Так точно, товарищ капитан, — голос её чуть подрагивал от волнения, — труп осмотрела, проект заключения прочитала, само заключение обещали представить к вечеру. Хозяина лавки, Семёна Абрамовича Штерна, девяностого года рождения, вначале, видимо, пытали. На теле обнаружены множественные гематомы, на шее и лице — глубокие царапины. Затем его убили немецким штык-ножом ударом спереди в грудь. Остриё клинка точно попало в сердце, смерть наступила мгновенно. Убийца оставил штык-нож в теле. Но что интересно, товарищ капитан, сам штык необычный. Он от немецкого карабина «маузер», и таким штыком вооружали только вспомогательные подразделения, которым длинный армейский штык мешал. Например, полевых фельджандармов, полицейские дивизии. Обычный штык имеет длину 470 мм, а этот всего 225 мм.

Нестеров улыбнулся, чем ввёл криминалиста в ещё большее смущение.

— Молодец,