Сергей Шведов - Золото императора Страница 10

– Я так понимаю, Марцелин, что брак рекса Германа с Синиладой продиктован прежде всего политическими причинами?

– Для любовной страсти верховный вождь готов слишком стар, патрикий, – засмеялся Марцелин. – Думаю, что его больше волнуют гунны Баламбера, чем красота супруги-русколанки.

– А ты полагаешь, что эта Синилада хороша собой?

– Если судить по имени, то – да. Синий на языке венедов означает красивый, а ладами они называют своих княгинь. Кажется, есть у них и богиня с таким же именем, олицетворяющая землю и власть.

Руфину не раз приходилось сталкиваться с варварами. Что, впрочем, и неудивительно, поскольку именно варвары составляли основу вооруженных сил империи. А в последнее время вожди готов, сарматов, алеманов, ругов, венедов все чаще достигали самых высоких постов в империи, оттесняя в сторону родовитых римских патрикиев. Взять хотя бы руга Меровлада, одного из ближайших сподвижников императора Валентиниана, или гота Гундомара, служившего комитом у Валента. А среди трибунов, командовавших легионами в отдаленных провинциях, варвары составляли большинство. Однако это были люди, вырванные из привычной среды и вынужденные приспосабливаться к чужим порядкам. Именно поэтому Руфин с опаской ждал встречи с готами на земле, которую они считали своею и где римский патрикий был всего лишь гостем, бессильным и бесправным.

Нельзя сказать, что Тана поразила воображение нотария своими размерами, но он все-таки не ожидал увидеть в этих глухих и, по его былым представлениям, совершенно безлюдных местах довольно крупный город, обнесенный к тому же высокой каменной стеной.

– Аланы умеют строить, – охотно подтвердил Марцелин. – И это далеко не единственная их крепость. Но значение Таны для местных племен определяется не столько толщиной ее стен, сколько удачным расположением. Здесь сходятся пути, идущие из Византии, Готии, Персии, Боспорского царства и Русколании. Потеря Таны станет ударом не только для аланов.

Надо отдать должное Марцелину, он довольно быстро договорился с сумрачного вида людьми, вышедшими на пристань, дабы встретить причалившую к берегу галеру. Видимо, ромеи были в этих краях довольно частыми гостями, поскольку их прибытие не вызвало в городе особого переполоха. Но не исключено, что аланов, населяющих Тану, просто утомило обилие гостей, прихлынувших в их город в эту чудную весеннюю пору. Марцелин без труда нашел постоялый двор в скопище круглых глинобитных домишек, столь разительно отличавшихся от привычного ромеям жилья, что Руфин, глядя на них, только руками разводил. Более всего застройка Таны напоминала пчелиные соты, где одна ячейка наползает на другую, а вместе они создают такой причудливый узор, что далеко не каждому взгляду дано в нем разобраться. Во всяком случае, Руфин наверняка бы заблудился в аланском лабиринте, если бы не помощь Марцелина. Увы, три десятка ромеев оказались явно лишними на довольно обширном постоялом дворе. Во всяком случае, его хозяин-фракиец, невесть какими путями оказавшийся едва ли не на краю земли, глянул на гостей почти сердито:

– Накормить – накормлю, а на постой даже не рассчитывайте.

Марцелин попытался переубедить хозяина с помощью золотой монеты, но понимания у фракийца не нашел.

– Посмотри сам, – кивнул тот на зал, забитый людьми. – Если ты думаешь, что я смогу выставить за порог этих варваров, вооруженных до зубов, то ты самый большой оптимист, италик, из всех кого я видел.

Руфин и сам пришел к выводу, что Марцелин напрасно пытается склонить хозяина к подвигу, непосильному даже для Геркулеса. По меньшей мере две сотни человек сидели сейчас за длинными столами, гремя вместительными чарками, и, судя по всему, не собирались покидать насиженных мест.

– Неужели у тебя, фракиец, не найдется одной-единственной комнатки для римского патрикия?! – рассердился на неуступчивость хозяина Марцелин.

– Видишь того варвара у стойки, – ткнул пальцем в рослого белокурого молодца хозяин. – Это рекс Оттон Балт, один из самых знатных готских вождей. А рядом с ним еще один рекс. А вот там, в углу, сидит антский княжич Белорев. И у каждого из них за спиной до сотни мечников. Никогда еще Тана не видела наплыва стольких гостей. И постоялые дворы, и частные дома забиты под завязку. Говорят, что рекс Герман приказал пригнать к городу несколько стад коров и быков, но вряд ли даже этого мяса хватит, чтобы прокормить такую ораву. Едва ли не все мало-мальски известные готские вожди сочли своим долгом приехать на свадьбу рекса Германа. Прибавь к ним еще вождей аланских, антских, борусских и русколанских, и тогда ты поймешь, италик, всю тщетность своих притязаний.

– А что, для свадьбы рекса нельзя было выбрать город попросторней? – удивился Руфин.

– Тана, конечно, не Рим, – криво усмехнулся фракиец. – Но в добрые времена здесь проживало до пяти тысяч человек. Сейчас меньше. Соседство гуннов многих напугало и заставило перебраться в более спокойные места.

– А ты почему остался?

– Появилась надежда, что союз аланов с готами заставит призадуматься гуннского царька Баламбера и он оставит наш город в покое.

– Выходит, не случайно рекс Герман решил устроить свою свадьбу именно здесь, на самой границе своих владений? – спросил Руфин.

– Верховный вождь готов ничего не делает просто так, – кивнул фракиец. – Он хотя и далеко уже не молод, но из разума пока не выжил. Мой тебе совет, патрикий, хочешь спать спокойно – ставь свой шатер за городской стеной. Так многие вожди делают. Можете, конечно, напроситься в Кремник, где разместился сам Германарех со своими ближниками, но, боюсь, что и там свободных помещений уже не осталось.

– А невеста прибыла в Тану?

– Говорят, что русколаны раскинули свои шатры за стенами города, но так ли это на самом деле, я не знаю. У меня и без того голова кругом идет, патрикий.

– Ладно, фракиец, в отсутствии гостеприимства я тебя не виню, но коли ты мне и в хорошем вине откажешь, то пеняй на себя, – усмехнулся Руфин.

Фракиец воровато огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота:

– Вино есть, патрикий. Целый бочонок отличного италийского вина. Для себя берег. Здешние варвары такого не пробовали.

– Два золотых денария, – предложил Руфин.

– Три, – твердо сказал фракиец. – Лучшего вина ты во всей Готии не найдешь.

– Уговорил, – усмехнулся Руфин. – Принеси кувшин к стойке, где стоят готские вожди.

Оба гота довольно сносно говорили по-фракийски, и патрикию Руфину без особого труда удалось завоевать их симпатии. Чему способствовало вино, которое расторопный хозяин удивительно вовремя разлил по глиняным кружкам.

– Ого! – причмокнул толстыми губами рекс Оттон. – А нам этот прохвост предложил натуральное пойло.