Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник) Страница 10

Подоспевшие русские охотники были очень недовольны поступком мальчишки…

А вот Суанка, никогда не охотившиеся на священных животных, ещё больше стали уважать своего юного друга.

И даже присвоили ему прозвище – Уссурийский тигр.

2

Отца Ванюшки тоже звали Иваном. Как деда. Как прадеда.

Традиция! Сто, двести лет назад, какое поколение Ковальчуков ни возьми, где ни копни – кругом найдётся свой Иван Иваныч. Простой работящий мужик. Дремучий, малограмотный, но в то же время предельно чистый душой, искренний (как говорят в Украине – щирый) и, часто более порядочный, чем какое-нибудь высокомерное «благородие»!

В далёкий Никольск-Уссурийский Иван Иванович вывез свою семью, убегая от войны, которая длилась на родной земле уже несколько сотен лет.

С кем только не приходилось воевать его предкам!

Иногда – с пришлыми людьми (турками, татарами, немцами, австрийцами, поляками), но гораздо чаще со своими родными русами, русичами, русинами!

Теперь вот новая бойня.

Красные против белых…

Белые против красных…

А ему, потомственному землепашцу, по большому счёту, должно быть всё равно, в какие цвета станет рядиться очередная власть. Ибо кушать надобно всем. А чтобы взять и съесть, сначала надо посадить-посеять, а затем – собрать и сберечь!

Когда вокруг льётся кровь, кто станет заниматься этим самым нужным для всего человечества делом?

Первый год на Дальнем Востоке стал крайне удачным для трудолюбивых переселенцев. Щедро уродились пшеница, рожь, овёс. Часть Ковальчуки выгодно продали, часть – оставили для скотины. Десяток свиней, три коровы да пара лошадей – чего ещё желать? Будет свежина и на Рождество, и на Великдень![23]

Но главным своим достижением Иван Иванович считал фруктовый сад.

Саженцы диковинных для Дальнего Востока деревьев хорошо принялись и быстро пошли в рост, обещая за год-другой отменный урожай.

Однако и здесь, казалось бы, в глухих таёжных местах, Ковальчуков догнала война!

В начале мая 1918 года с территории соседнего Китая набеги на территорию Южного Приморья начали осуществлять казачьи отряды атамана Калмыкова.

Моряки и рабочие Владивостока и Никольска-Уссурийского, а также прибывшие им на помощь отряды интернационалистов, среди которых были чехи, венгры, австрийцы, немцы, развернули против белых Гродековский[24] фронт, на котором успешно действовали красные казаки во главе с дальневосточным Чапаевым – Даниилом Матвеевичем Шевченко, бывшим вахмистром Уссурийского войска.

Но в помощь атаману Калмыкову из Харбина 1 июня срочно начал выдвижение отряд полковника Николая Васильевича Орлова – кадрового офицера Заамурского округа пограничной стражи.

Дальневосточные краевые власти обратились к китайцам с требованием разоружить отряды белогвардейцев на их территории. Но те ответили отказом, заявив о своём нейтралитете.

Впрочем, красные не сильно огорчались: враг был слаб и терпел поражения практически по всему фронту.

Но после организованного странами Антанты чехословацкого переворота 29 июня 1918 года обстановка на Дальнем Востоке резко изменилась.

Поддерживая мятежников, свой десант во Владивостоке высадили англичане и японцы. Чуть позже к ним присоединились французы. 4–5 сентября 1918 года отряды атамана Калмыкова при помощи союзников взяли Хабаровск. А 18 сентября японцы и казаки заняли Благовещенск. Советская власть на Дальнем Востоке была свергнута.

Старший Иван Иванович по этому поводу не шибко беспокоился. Тем более что среди инициаторов бунта – белочехов – было множество земляков – уроженцев Волыни.

А вот его сын, сохранивший тёплые отношения с орочонами, целиком и полностью поддерживающими красных и охотно служащими проводниками для их разрозненных отрядов, расценил падение Советов как личную драму.

Так щупальца Гражданской войны добрались и до дружного семейства Ковальчуков.

3

6 апреля 1920 года Учредительный съезд трудящихся Прибайкалья объявил о создании Дальневосточной республики со столицей в Верхнеудинске[25].

Советская Россия первой и единственной официально признала ДВР уже 14 мая 1920 года и почти сразу же начала предоставлять ей посильную финансовую, дипломатическую, кадровую, хозяйственную и военную помощь, что позволило Москве полностью контролировать внутреннюю и внешнюю политику ДВР.

Более того, РСФСР всячески способствовала становлению Народно-революционной армии (НРА), главной задачей которой стал предстоящий разгром несоветских республик, возникших на территории Забайкалья и Приамурья; в первую очередь – Зелёного Клина!

Да-да…

В это смутное время лидеры украинского национального движения решили бороться за создание независимого Украинского государства… на Тихом океане и даже утвердили свой государственный флаг с излюбленными цветами: вверху – синяя полоса, символизирующая небо, внизу – жёлтое поле, а справа, как вы, должно быть, догадались, – зелёный клин тайги!

Основную часть «державотворческой» работы возложили на Краевой секретариат во главе с Юрием Глушко-Мовой[26]. Начали собирать и собственные вооруженные силы под общим руководством царского генерала Бориса Хрещатицкого.

Правда, эта идея нашла поддержку только в Японии, великороссы – и красные, и белые – встретили её в штыки.

Но дело вдруг пошло!

На дальнем Востоке открылись десятки украинских школ, стали выходить книги, газеты («Щире слово», «Ранок», «Засив»[27]), в театрах начали ставить спектакли по произведениям классиков национальной литературы!

Ранее всегда нейтральный и, в общем-то, безразличный к перипетиям общественной жизни, глава семейства Ковальчуков тоже не удержался от искушения и, проигнорировав необоснованные, как ему казалось, опасения супруги, с головой окунулся в политическую борьбу, что было равносильно, по его же собственному признанию, сделанному в более позднее время, окунанию в дерьмо!

Правда, сначала он только дал денег на «национальное возрождение», а уже потом поддался на уговоры соратников и стал делегатом 3-го Украинского дальневосточного съезда, на котором и были приняты все упомянутые выше «исторические решения».

Такие шалости большевики не прощали никому.

Поэтому, когда конец авантюры с независимостью стал очевидным, Иван Иванович собрал пожитки и рванул вместе с остальными опальными деятелями национального движения в Маньчжурию.

А его восемнадцатилетний сын остался в Уссурийске.

Он впервые влюбился!

Отчаянно. Бесповоротно. Навсегда.