Ольга Крючкова - Нибелунги. История любви и ненависти Страница 10

Гудрин окинула цепким взором причал: моряки, торговцы, местные жители были заняты своими делами и не обратили ни малейшего внимания на двух девушек, сошедших по сходням с торгового корабля.

Гудрин подхватила Корнелию под руки и быстро увлекла через причал по направлению к местной харчевне.

– Так-то лучше… – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Теперь надо раздобыть мужскую одежду.

Корнелия удивлённо взмахнула ресницами.

– А это зачем? У меня есть платье…

– Мужской наряд для меня. Остаток пути мы проделаем как молодая супружеская пара.

Корнелия с облегчением вздохнула.

– Ты очень находчивая, Гудрин. Недаром моя матушка взяла тебя в услужение.

– Госпожа Румелия помогла моей семье, когда я и мои сёстры остались сиротами. Я ей очень благодарна. И поэтому доставлю тебя в Ворбетамагус, во что бы то ни стало! Даже, если мне придётся стать мужчиной.

Гудрин с деловым видом приблизилась к франку, торговавшему мужской одеждой. Со знанием дела она выбрала себе подходящее облачение. И вскоре стала похожа на юношу, сына бывшего наёмника, путешествующего со своей женой.

Корнелия с удивлением взирала на свою компаньонку, сменившую облик. Новые кожаные франкские штаны из тонкой кожи, римские калиги[10] и шерстяная туника, расшитая цветной тесьмой пришлись ей как раз впору. Гудрин опоясала вокруг бёдер кожаный ремень с прикреплённым к нему мечом в ножнах.

– Ну как я выгляжу? – спросила Гудрин.

– Внушительно… – призналась Корнелия, цепко осматривая рослую, плоскогрудую компаньонку. – Однако, длинные волосы выдают в тебе девушку…

– Не беда, – отозвалась Гудрин. – Я заплету косы на франкский манер и оплету их кожаными шнурками. А при разговоре буду говорить низким голосом… Так, что никто не усомниться, что я – мужчина. Вот, правда, стоя мочиться я не смогу…

От последнего замечания Корнелия прыснула со смеху.

– Да, и мне придётся обнимать тебя на людях, – закончила Гудрин.

– Обнимай сколько хочешь, лишь бы добраться до Ворбетамагуса, – охотно согласилась Корнелия. – А лучше скажи: каким образом мы проделаем дальнейший путь?

– Пересядем на другое судно… Лучше франкское… Мы должны сбить преследователей с толка, – деловито ответила она, заплетая косу. – И называй меня, как и прежде, Гудрин. У франков это мужское имя…

День клонился к полудню, когда Зигмунд метал «гром и молнии»:

– Я хочу видеть свою дочь! Где она? Отговорок я больше не потерплю! Я уже слышал, что Корнелия отправилась прогуляться по саду! Мои люди весь сад обыскали! Так, где же она? Куда она делась? Без спроса отправилась в город? На неё это не похоже!

Румелия уже в который раз произнесла:

– Ах, мой король, вероятно, наша дочь где-то вместе с Гудрин…

– А этой мужеподобной плоскогрудой девкой, которую ты пригрела! Не выдумывай, прислуга уже обыскала всю латифундию! Я, наконец, желаю услышать правду!

Румелия, понимая, что расплата за содеянное неизбежна, обречённо произнесла:

– Наша дочь далеко отсюда…

Король встрепенулся и с удивлением воззрился на наложницу.

– Далеко? Что это значит? – недоумевал он. И, наконец, понял: – Корнелия сбежала! И ты ей помогла!

Румелия упала на колени перед королём.

– У меня не было другого выхода, мой господин… Я не хотела, чтобы наша дочь стала женой ярла…

– Ты предала меня! Ты нарушила мой приказ! Ты разрушила мои планы! – ярился Зигмунд.

– Да, мой король, я ослушалась… Но я делала это из любви к дочери… Нашей дочери… – пыталась оправдаться наложница.

– У меня больше нет дочери! – возопил король. – А ты… А тебя… – задыхался он от гнева…

Зигфрид умолк, подошёл к окну, отодвинул шерстяную шпалеру – свежий ветерок охладил его раскрасневшееся от гнева лицо.

– Ты поплатишься за побег Корнелии, – наконец, спокойно произнёс он. – Ты ещё молода и желанна… Я отдам ярлу самое дорогое – ТЕБЯ!

У Румелии потемнело в глазах, она потеряла сознание и ничком упала на мозаичный пол.

…Гудрин рассчитала верно: король Зигмунд отправил за дочерью погоню. Он был уверен, что схватит беглянку и лично передаст саксонскому ярлу, взамен получив заверения о мире.

Королевский драккар стремительно мчался вверх по Рейну на всех парусах. Именем короля капитан драккара останавливал все фризские суда и обыскивал их. Но, увы, беглянку так и не нашёл.

Король был уверен, что Корнелия направится к бургундам, дабы просить защиты у Зигфрида. И поэтому приказал капитану: если тот так и не найдёт девушку ни на одном из кораблей, подвергшихся обыску, – отправляться в Ворбетамагус и там перехватить беглянку.

Однако мнимая «супружеская пара» успела сойти на берег с франкского судна и раствориться в густонаселённом Ворбетомагусе не намного опередив посланный в погоню драккар. Но этого хватило для того, чтобы девушки благополучно добрались до королевской резиденции.

Бесстрашная Гудрин подошла к одному из королевских стражников и извлекла из кошеля золотой тремисс.[11] Бургунд тотчас же насторожился…

– Некоторое время назад ко двору бургундского короля прибыл принц Зигфрид, – уверенно начала она.

Стражник кивнул. Девушка приободрилась и продолжила.

– В его свите был Константин, знатный фриз…

Стражник усмехнулся.

– Слыхал о таком… Уж больно охоч до наших женщин…

– Так вот, – продолжила Гудрин, – мне приказано доставить ему наложницу. Я своё дело почти что выполнил… Если ты поможешь мне его завершить, то эта монета станет твоей… – закончила свою мысль Гудрин, а затем подбросила монету и ловко поймала её.

Бургунд жадным взором взирал на монету, лежавшую на ладони Гудрин.

– Наложницу, говоришь, привёз? Что ж… Это хорошо… А то не сносить головы вашему Константину… Может хоть немного утихомирится… – задумчиво произнёс бургунд. – Вы где-нибудь остановились?

– Не успели. Только что на берег сошли с корабля…

Бургунд оценивающим взором пожирал Корнелию.

– Хороша девчонка… Фризка?

Гудрин убедительно кивнула.

– Ладно… Помогу вам… Ступайте в таверну, что на торговой площади, и ждите своего Константина. А монету давай сюда, а то дела не будет!

Гудрин хмыкнула и смерила стражника оценивающим взглядом.

– Держи! – протянула она ему тремисс. – А если мне удастся, наконец, сбагрить девчонку фризу, то получишь ещё одну монету.

Гудрин узрела в глазах бургунда алчность и не сомневалась: скоро она и Корнелия увидят Константина.

Девушки сидела за столом в таверне, активно поглощая жареную дичь с тушёными овощами, когда, наконец, появился Константин – весьма привлекательный на вид молодой мужчина, одетый по последней бургундской моде.