Густав Эмар - Великий предводитель аукасов Страница 11

— Розарио.

И снова впал в беспамятство.

— А! — вскричал Курумила, как будто озаренный внезапным светом. — Где же бледнолицая девушка?

И он бросился в палатку.

— Теперь я понимаю все, — сказал он, возвращаясь к своему другу.

Индейцы осторожно подняли раненого и перенесли в палатку, где положили его в пустой гамак доньи Розарио. Луи снова пришел в себя, но вскоре впал в глубокий полуобморочный сон. Уложив его возможно удобнее, индейцы вышли из палатки и начали, со свойственным для племени инстинктом, отыскивать на земле ключ к открытию тайны, о которой не от кого было узнать: они изучали следы. Теперь, когда совершены злодейство и похищение, надо было броситься по следам похитителей и попытаться, если возможно, спасти девушку. После тщательных розысков, продолжавшихся, по крайней мере, два часа, индейцы возвратились к палатке. Они сели друг против друга и курили несколько минут молча.

Пеоны и погонщики мулов между тем вернулись с праздника. Ужас овладел ими, когда они увидели, что случилось. Несчастные не знали, с чего начать; они трепетали, помышляя об ответственности, которая на них падала, и о грозном отчете, который потребует от них дон Тадео.

А оба предводителя молча выкурили по трубке, вытрясли золу, и Трантоиль Ланек начал речь таким образом:

— Мой брат мудрый предводитель, — промолвил он, — пусть он скажет, что видел.

— Я скажу, ибо это угодно моему брату, — отвечал Курумила, наклоняя голову. — Бледнолицая девушка с небесно-голубыми очами похищена пятью всадниками.

Трантоиль Ланек кивнул в знак подтверждения.

— Пять всадников прибыли из-за реки, следы ясны на мокрой земле, там, где кони их выходили на берег. Четыре всадника гуилихи, пятый бледнолицый. Подъехав к палаткам, они остановились, совещались с минуту; четверо спешились, следы их ног видны.

— Хорошо, — сказал Трантоиль Ланек, — у моего брата очи андского орла; ничто не скроется от него.

— Четверо всадников спешились. Трое из них индейцы, что легко узнать по следу их босых ног: большой палец у них поодаль от других, он привык держать стремя. Четвертый мурух, от его шпор повсюду видна дорожка. Индейцы подползли к дону Луису, который у входа в палатку разговаривал с молодой девушкой с голубыми глазами. Он сидел спиной ко входу. На него напали внезапно, он упал, не успев защититься. Тогда четвертый всадник прыгнул, как пума, схватил девушку, снова перепрыгнул через тело дона Луиса и пошел к лошади. Индейцы за ним. Но дон Луис приподнялся на колени, потом привстал на ноги и выстрелил в одного из похитителей, тот упал. Это был бледнолицый, где он упал, стоит лужа крови. Умирая, он судорожно рвал траву руками. Тут товарищи сошли опять с коней, подняли его и пустились бежать. Дон Луис, выстрелив, обессилел и упал. Вот все, что знает Курумила.

— Хорошо, — отвечал Трантоиль Ланек. — Мой брат знает все. Подняв тело товарища, похитители переправились через реку и направились в горы. Что станет делать теперь мой брат?

— Трантоиль Ланек испытанный предводитель, он подождет дона Валентина. Курумила моложе, он пойдет по следам похитителей.

— Мой брат хорошо сказал, он умен и разумен. Он найдет их.

— Да, Курумила найдет их, — коротко отвечал предводитель.

Сказав это, он встал, оседлал лошадь и поскакал. Скоро Трантоиль Ланек потерял его из виду. Тогда он воротился к раненому.

Так прошел день. Чилийцы оставили равнину; индейцы последовали их примеру. Осталось только несколько запоздавших арауканцев, но и они, видимо, торопились уехать.

Вечером Луи стало гораздо лучше. Он мог коротко рассказать индейскому предводителю, что случилось, но не открыл ничего для того нового. Индейцы все верно узнали при осмотре следов.

— Ах, — сказал молодой человек, оканчивая свой рассказ, — Розарио, бедная Розарио! Она погибла!

— Пусть мой брат не предается отчаянию, — с участием сказал Трантоиль Ланек. — Курумила поскакал по следам похитителей. Бледнолицая девушка будет спасена.

— Это правда, предводитель? Курумила в самом деле преследует их? — спросил молодой человек, устремив блестящие взоры на индейца. — Могу ли я надеяться?

— Трантоиль Ланек — ульмен, — с благородством отвечал арауканец, — ложь никогда не марала его уст, у него не раздвоенный язык. Повторяю, Курумила преследует похитителей. Пусть мой брат надеется: он увидит птичку, которая распевает звучные песни.

Мгновенный румянец покрыл щеки молодого человека при этих словах. Слабая улыбка промелькнула на бледных губах. Он слабо пожал руку предводителю и опустил голову. Вскоре он заснул.

Немного погодя раздался страшный лошадиный топот.

— Хорошо! — прошептал Трантоиль Ланек, смотря на раненого. Тот дышал правильно, значит, спокойно уснул. — Что-то скажет дон Валентин?

Он поспешно вышел и очутился лицом к лицу с Валентином. На лице парижанина выражалось беспокойство.

— Предводитель, — вскричал он прерывающимся голосом, — правда ли то, что сказали пеоны?

— Да, — холодно отвечал предводитель. Молодой человек упал, как пораженный молнией.

Индеец бережно посадил его на тюк и, сев подле, взял его за руку и с участием сказал ему:

— Мой брат мужествен.

— Увы! — в отчаянии вскричал молодой человек. — Луи, мой бедный Луи, умер, убит! О, — прибавил он с грозным движением, — я отомщу за него! Я буду жить только, чтобы исполнить эту священную обязанность. Предводитель внимательно поглядел на него.

— Что говорит мой брат? — спросил он. — Его друг жив.

— Зачем обманывать меня, предводитель?

— Я говорю правду, дон Луис жив, — отвечал ульмен уверенным тоном, возродившим надежду в разбитом сердце молодого человека.

— Как! — вскричал он, вскакивая. — Он жив? Возможно ли это?

— У него две раны, но да успокоится мой брат: раны не опасны, через неделю они закроются.

Валентин был ошеломлен этой внезапной вестью, после того, что рассказали ему слуги и погонщики мулов.

— О, — вскричал он, обнимая предводителя и судорожно прижимая его к груди, — это правда, да? Его жизнь вне опасности?

— Пусть мой брат ободрится; только потеря крови — причина обморока его друга. Я отвечаю за его жизнь.

— Благодарю, предводитель, тысячу раз благодарю! Могу я его видеть?

— Он спит.

— О, я не разбужу его, я только на него взгляну. — Пойдем, — сказал, улыбаясь, Трантоиль Ланек. Валентин вошел в палатку. Он с минуту глядел на своего друга, тот спокойно спал. Валентин осторожно наклонился к нему, поцеловал его в лоб и прошептал:

— Спи спокойно, брат; я сторожу тебя. Губы раненого зашевелились, он прошептал: