Новое царство - Уилбур Смит Страница 11

Может ли быть более великий город во всем Египте? Да, были и более крупные. Он слышал истории о Мемфисе, в котором пульсировало больше жизни, чем он мог себе представить. Чудеса величественных зданий, богатства и музыка всегда витают в воздухе. Но Лахун был не только красив, он был воротами в обитель богов. Город Царя.

Хуэй задумался над историями о славе и чудесах, которые Хави рассказывал ему, когда он был мальчиком, о том, что Лахун был благословенным местом. Теперь, после пережитого испытания, Хуэй увидел свой дом новыми глазами и смог понять, что имел в виду его отец. Он остановился перед самым величественным зданием в Верхнем городе. Вдоль фасада возвышались высокие белые колонны, на каждой из которых были вырезаны изображения связанных пальмовых листьев и нарисованы иероглифы, рассказывающие историю города. Когда-то это был дом царя задолго до его отца и отца отца его отца. Этот царь остался, чтобы проследить за тем, чтобы Лахун превратился в нечто большее, чем горстка фермерских хижин в устье канала.

Хуэй посмотрел за стены, туда, где пирамида стояла на террасе, вырубленной в скале на склоне холма. Именно здесь был похоронен великий царь, когда он занял свое место в загробной жизни.

Пирамида знавала лучшие времена. Девственно белая облицовка, которая делала ее сверкающим на солнце маяком для всех, кто проходил рядом, в основном облупилась. Глинобитные кирпичи под ней крошились. Вокруг лежали ямы, вырытые ночью грабителями, которые надеялись найти путь к великолепным сокровищам, похороненным вместе с царем. Ни один из них не преуспел, сказал Хави, и они должны молиться, чтобы они потерпели неудачу. Какие дураки рискнут навлечь на себя проклятие, которое обречет их в этом мире и в следующем?

Место для пирамиды было выбрано царскими жрецами после консультации с богами и звездами, чтобы обнаружить самое священное место в Египте. Для этого фараона это был Лахун, и он должен был стать его порталом в потусторонний мир. Для ее строительства из восточных земель привезли рабов. Они были первыми жителями нижнего города. Это была странная порода, непохожая ни на одну из египтян, говорил его отец. Искусные в строительстве, они принесли с собой методы, которые знали немногие, такие как создание Настоящей Арки. И пока они трудились над строительством пирамиды и меньшей пирамиды царицы за ней, они также построили эти величественные виллы, которые были домом фараона и домами его друзей.

Когда дети рабов умирали маленькими, они хоронили их в ящике под полом своего дома, чтобы их близкие всегда были с ними. Хуэй подумал о Кики. Он никогда не увидит его снова, даже в загробной жизни, в которой Кен отказал ему.

Хуэй поплелся вверх по ступенькам, Камень Ка казался тяжелее в его руках. Он прошел сквозь благоухающую тень акаций и можжевельника к большому дому на самой высокой точке Лахуна, дому, заработанному успехом его отца. За высокими стенами, где у ворот стоял стражник с копьем, дом поднимался на два этажа, что было редкостью для Лахуна, с террасой на крыше. Навесы защищали от солнечного жара, и семья могла наслаждаться легким ветерком, любуясь видом на город. Хави был губернатором Лахуна и проводил дни в спорах с советниками, изучая пыльные папирусы и обсуждая торговлю и ремонт стен и канала.

- Какая унылая жизнь, подумал Хуэй. - Где же приключения? Где радость?

Войдя во двор, он почувствовал утешение от суеты, доносившейся из помещения для прислуги. За ним находились конюшни и загоны для скота, пивоварня, зернохранилища и другие продовольственные склады.

- Тебя не съели шакалы.

Его старшая сестра Ипвет стояла в темном дверном проеме их дома. Мысленным взором Хуэй все еще видел ее той девушкой, которая насмехалась над ним, подставляла подножку и выкручивала ему ухо. Но она выросла в красивую женщину с длинными загорелыми ногами, тонкой талией и лицом в форме сердечка. Льняное платье без рукавов облегало ее изгибы, улыбающееся лицо обрамлял парик с замысловатыми косами. Однажды Хуэй поймал Кики на том, что тот смотрит на нее с блеском в глазах, и Хуэй отвесил другу подзатыльник.

- Где ты был, брат? - спросила она, приподняв бровь. - Отец был так зол, что его глаза выпучились, а голос надломился. Он снова и снова посылал людей на твои поиски. Он не мог скрыть своего беспокойства. Ты же знаешь, ты всегда был его любимчиком...

Вспомнив гневные слова Кена, Хуэй собрался возразить, но Ипвет махнула рукой, отпуская его.

- Мама была так раздражена. Она продолжала повторять: - Кен тоже пропал! - Ее дразнящая улыбка исчезла. - Отец думал, что ты мертв или захвачен бандитами, и скоро он получит требования о золоте. Мы все так думали.

- Как видишь, я все еще жив. - Его голос был ровным.

Ипвет нахмурила брови. - Почему у тебя такой грустный вид? Разве это не день для радости?

- И мы будем радоваться. Но сначала я должен увидеть отца.

-Значит, в дороге ты обрел храбрость. Она ухмыльнулась, пока ее взгляд не упал на теперь уже грязный сверток, который Хуэй сжимал в руках. - Что это?

- Причина, по которой я ушел. Это все изменит.

Глаза Ипвет расширились. - Дай мне посмотреть.

- Позже. Отец должен увидеть это первым. Возможно, это спасет меня от его грубого языка.

Ипвет отступила в сторону и взмахнула рукой, чтобы ввести его в прохладный дом. В это время дня в огромной приемной было темно, хотя Хуэй все еще чувствовал запах дыма от ламп, которые зажигали на закате. Верхний этаж поддерживали четыре гранитные колонны, каждая из которых была украшена замысловатой резьбой со снопами кукурузы вокруг вершины и расписана красными, черными и синими вертикальными линиями на белом фоне. Зал был спроектирован так, чтобы продемонстрировать положение семьи любым приезжим высокопоставленным лицам, и именно здесь Хави хранил те немногие предметы роскоши, которые принадлежали ему. Облицованный шпоном и инкрустированный сундук, раскрашенный с одной стороны, стоял у дальней стены. Охра и желтый цвета, использованные для фона, были выбраны так, чтобы он выглядел так, как будто он сделан из золота. А подлокотники и