Последний защитник - Эндрю Тэйлор Страница 11

Оливера. Ричард уже после того, как подал в отставку, присягнул в верности короне и отбыл в добровольную ссылку. Его жену и детей редко видели в обществе. Им настоятельно не рекомендовали появляться в Лондоне. Имя Кромвеля все еще обладало силой, оно служило одновременно напоминанием о былой славе и боевым кличем для недовольных тем, как обстоят дела в настоящем.

Кэт не хотела идти на обед с Элизабет и ее крестной в дом в Хаттон-Гардене, поскольку ничего хорошего от этого не ожидала. Она не желала знакомить своего старого больного мужа с молодой женщиной, чьи отец и дед правили Англией. Если честно, Кэтрин стыдилась Саймона Хэксби, который дал ей свою фамилию, предоставил кров и возможность заниматься любимым делом. Она понимала, что ведет себя некрасиво, но от этого лишь стыдилась еще больше.

Помимо всего прочего, ее сильно смущало одно обстоятельство: откуда Элизабет знала, что Кэтрин живет в доме со знаком розы? Похоже, встреча была отнюдь не случайной, она специально поджидала подругу детства, сидя в наемном экипаже на Флит-стрит у входа в лавку инструментов.

Кэтрин очень хотелось бы обсудить с кем-нибудь свои подозрения. Но ни муж, ни Бреннан, в силу разных причин, для этого не годились. Ни с того ни с сего ей вдруг пришло в голову: интересно, а что бы сказал Марвуд, если бы она с ним поделилась?

Однако это, конечно же, было в принципе невозможно.

Господин Хэксби был крайне озабочен тем, чтобы произвести хорошее впечатление на госпожу Кромвель и ее крестную. Кэтрин еле-еле отговорила его нанять шикарный экипаж из платной конюшни на Митр-стрит. Пока супруг не передумал, Кэт послала мальчишку привратника найти обычный экипаж, который стоил в разы дешевле.

Она никогда раньше не видела мужа в таком состоянии и была немало удивлена. Саймон Хэксби был не из тех, кто высоко ценит богатство или знатное происхождение. Но похоже, что для семьи Кромвель он сделал исключение. Он почитал высокой честью обедать с молодой леди, которая была дочерью лорд-протектора Ричарда Кромвеля и которую, без сомнения, нянчил сам великий Оливер Кромвель: такое счастье не каждому выпадает.

Супруги прибыли без опоздания – день выдался морозный, и земля была твердой. Хаттон-Гарден представлял собой улицу, застроенную современными домами, но их высадили чуть восточнее, у ворот старинного здания. Привратник открыл ворота, когда гости постучались, и впустил их в мощеный двор. В центре был не работающий зимой фонтан, а за ним виднелся обветшалый дом: с крыши, поросшей мхом, вовсю отваливалась черепица.

В нескольких ярдах впереди какой-то старик семенил к главному входу. Одной рукой он опирался на слугу, а в другой держал трость. Услышав шаги супругов Хэксби, он обернулся. На нем были большая фетровая шляпа и очки с толстыми зелеными стеклами.

– Кто это?

– Гости, господин, – пояснил слуга, держа его под руку.

– Добрый день, сэр, – произнес муж Кэтрин, который тоже опирался на трость. – Моя фамилия Хэксби. – Он взглянул на старика и продолжил, четко выговаривая слова на случай, если тот был не только слепым, полностью или частично, но к тому же и глухим. – А это моя жена.

– К вашим услугам, сэр, – произнесла Кэт.

Мужчина церемонно кивнул:

– Да-да. Кузина упоминала, что вы приглашены на обед. Рад знакомству. А я Джон Кранмор. – Он говорил как образованный человек, но голос его был хриплым, кроме того, борода и усы, которые господин Кранмор носил в соответствии с модой, введенной покойным королем, явно нуждались в стрижке: отдельные седые волоски нависали над губами, из-за чего разобрать, что он говорит, было еще труднее. – Прошу, проходите вперед. Я двигаюсь со скоростью улитки, а погода нынче слишком холодная, чтобы медлить.

Чета Хэксби направилась к дверям. Они отворились прежде, чем гости подошли, и другой слуга провел их в зал со стрельчатыми окнами и почерневшими балками на высоком потолке. В зале было прохладно, несмотря на огонь в огромном камине. Слуга взял их плащи и провел к двери, расположенной сбоку, в дальнем конце зала на небольшом возвышении.

Дверь эта вела в комнату, где было намного теплее. Когда они вошли, Элизабет Кромвель, читавшая вслух молитвенник скромно одетой леди средних лет, поднялась, отложила книгу и радостно кинулась навстречу гостям:

– Моя дражайшая Кэтрин, как мило, что ты откликнулась, и так скоро! – На правах подруги детства Элизабет перешла на «ты», да вдобавок еще и обняла Кэт, чем немало ее удивила, после чего обратилась к Хэксби, который, покачнувшись, отвесил поклон: – А это, должно быть…

– Мой муж, – сказала Кэт. – Господин Хэксби.

– Миледи, – выговорил он срывающимся от волнения голосом, – для меня огромная честь познакомиться с вами.

– Вы мне льстите, сэр, – ответила Элизабет смущенно, словно бы не привыкла к комплиментам, и повернулась к старшей по возрасту женщине, которая встала. – А это моя дорогая крестная, госпожа Далтон, хозяйка дома.

Церемония представления была закончена, когда дверь снова отворилась и слуга ввел старика, которого они повстречали во дворе.

– Мой кузен Джон Кранмор, он приехал из деревни в Лондон, чтобы показаться врачам, – сказала госпожа Далтон, уставившись в пол.

– Мы уже познакомились, мадам, – пояснил Хэксби. – Столкнулись во дворе.

Хозяйка понизила голос, но не настолько, чтобы Кранмор совсем ее не расслышал:

– Практически слепой, бедняжка, и, что еще хуже, не переносит света.

– Ужасный недуг, – громко посетовал Хэксби. – Как давно вы хвораете, сэр?

Кранмор повернул голову на голос:

– Очень давно, сэр, слишком давно. Зрение начало портиться, когда я был еще молодым человеком. Но за последние несколько лет оно стало резко ухудшаться, и вот – сами видите, к чему сие привело.

– И что, врачи совсем ничем не могут вам помочь?

– Доктора утверждают, что якобы могут, и регулярно берут плату. Я использую мази, которые мне прописали, но что-то никакого улучшения пока не заметил.

Слуга повел их на обед, который был сервирован в соседней комнате. Еда оказалась простой, но обильной. Возможно, ее принесли из соседней таверны. Вина на столе не было. Только вода и некрепкое пиво.

Кэт и господин Кранмор говорили мало, отдав беседу на откуп остальным. Хэксби был по-прежнему непривычно оживлен. Его щеки разрумянились, а дрожание рук было едва заметно по сравнению со вчерашним днем. Словно бы волнительное событие и честь обедать с отпрыском самого лорд-протектора служили чудодейственным лекарством.

Госпожа Далтон и Элизабет Кромвель окружили гостя вниманием. Они расспрашивали Хэксби о работе, проявив невероятный интерес к контракту на строительство Драгон-Ярда и его сотрудничеству с доктором Реном: тот проектировал новый собор Святого Павла, который должен был заменить старый,