Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3 Страница 11

– Боже, разве такое может быть?..

– Черт-те что, я так рад вас видеть!

– А мы вас мертвым считали…

– Бросьте, у нас все нормально… ну, в основном-то!

– Выметайся со стула, гад-сама. Капитану – самый лучший!

– Эй, грогу! Ну-ка, давай быстро, черт возьми! Мои проклятые глаза сейчас лопнут, если я не пожму ему руку!

Наконец Винк завопил:

– Погодите, ребята! Вы не даете ему слова сказать! Стул капитану и выпить, ради Бога! Сдается мне, он был самураем…

Кто-то протянул Блэкторну деревянный кубок. Он сел на расшатанный стул, все подняли бокалы, и на него опять посыпались вопросы.

Блэкторн огляделся. Комната, которую освещало несколько свечей и масляных ламп, была заставлена скамьями, грубо сколоченными стульями и столами. На грязном полу – огромный бочонок саке. На одном из столов – грязные тарелки с полупрожаренным мясом, облепленным мухами.

Шесть неопрятно одетых женщин встали на колени, поклонились и попятились к стене.

Его команда, сияя, ждала, когда он начнет рассказ: кок Сонк, помощник боцмана и главный канонир Йохан Винк, немой Соломон, юнга Крок, парусный мастер Гинсель, главный купец и казначей Баккус ван Некк и, наконец, Ян Ропер, еще один купец, сидевший, как всегда, в сторонке с кислой улыбкой на худом, строгом лице.

– Где адмирал? – спросил Блэкторн.

– Умер, капитан, умер, – ответили все шестеро, перекрикивая друг друга. И в этом гвалте ничего нельзя было понять, пока Блэкторн не поднял руку:

– Баккус, говори ты!

– Он умер, капитан. Так и не выбрался из погреба. Помните, он болел? После того как вас увели той ночью, мы услышали, как он задыхается в темноте. Так, ребята? – Хор голосов ответил утвердительно, и ван Некк добавил: – Я сидел рядом с ним, капитан. Он хотел пить, но воды не было. Он задыхался и стонал не знаю сколько времени – мы все были до смерти напуганы, – но в конце концов задохнулся и отдал Богу душу. Это было ужасно, капитан…

Ян Ропер добавил:

– Да, ужасней некуда. Видно, наказание Божье.

Блэкторн всматривался в лица, переводя взгляд с одного на другого:

– Кто-нибудь подошел к нему? Попытался помочь?

– Нет-нет, ох нет! – это простонал ван Некк. – Он просто хрипел. Его оставили в яме вместе с японцем. Помните его? Тот, что пытался утопиться в параше. Потом господин Оми приказал самураям вынести Спилбергена наружу, и они сожгли его труп. А тот несчастный япошка так и остался внизу. Господин Оми просто кинул ему нож, и он вспорол себе живот, и его чертовы кишки развалились по всему погребу. Вы помните его, капитан?

– А что с Матсюккером?

– Лучше ты расскажи, Винк.

– Малыш с крысиным лицом сгнил, капитан, – начал Винк. Остальные загомонили, вставляя подробности, излагая историю на свой лад. Крик стоял до тех пор, пока Винк не взревел: – Баккус просил меня рассказать, так заткнитесь, ради бога! Потом все выложите по очереди!

Голоса стихли, и Сонк подбодрил:

– Валяй, Винк!

– Капитан, у него начала гнить рука. Он был ранен в той схватке – помните драку, когда вас утащили? Боже мой, кажется, это случилось так давно! Рана загноилась. Я пустил ему кровь на следующий день, потом еще через день, а рука почернела. Я предложил вскрыть рану или вообще отнять руку – говорил сто раз, мы все ему говорили, но он не слушался. На пятый день рана стала смердеть. Парни держали его, а я срезал бо́льшую часть того, что гнило, но толку не добился. Я знал, что это не поможет, но кое-кто считал, что попробовать стоит. Несколько раз приходил этот негодяй, желторылый лекарь, но ничего не смог сделать. Крысеныш протянул еще день или два, но огневица взяла свое, и он начал буйствовать в бреду. Перед тем, как он отдал концы, нам даже пришлось его связать.

– Это правда, капитан, – подтвердил Сонк, смачно почесываясь. – Мы должны были его связать.

– А что стало с его телом? – спросил Блэкторн.

– Они отнесли его на гору и там сожгли. Мы хотели устроить ему и адмиралу настоящее христианское погребение, но они не дали. Сожгли их.

Наступила тишина.

– Вы так и не выпили с нами, капитан!

Блэкторн поднес кубок ко рту и попробовал: сосуд был такой грязный, что его чуть не стошнило, сивушный спирт ожег ему горло. Запах немытых тел и пропотевшего, нестираного белья вдруг вновь ударил ему в нос.

– Как грог, капитан? – горделиво осведомился ван Некк.

– Отличный, отличный…

– Расскажи ему, Баккус, расскажи!

– Ну, мы нагнали уже целую бочку. – Ван Некк излучал самодовольство, остальные тоже сияли. – Рис и фрукты, залитые водой, бродят около недели, а потом немного колдовства – и пожалуйте вам! – Толстяк захохотал и с удовольствием почесался. – Конечно, хорошо бы выдержать его годик-другой, но мы выпиваем его быстрее, чем… – Он не договорил. – Вам не по вкусу?

– О, прости, грог замечательный. – Блэкторн заметил вошь в редких волосах ван Некка.

Ян Ропер спросил вызывающе:

– Ну, а вы, капитан? У вас все прекрасно, не так ли? Как идут дела?

Посыпался град вопросов – и тут же иссяк, когда Винк гаркнул:

– Дайте же ему возможность сказать!

Тут прорезался счастливый голос:

– Боже, когда я увидел вас у двери, капитан, то чуть не принял за одну из этих обезьян. Честно-честно!

Раздался одобрительный гул голосов. Ван Некк прервал его:

– Это правда. Проклятые кимоно – вот уж глупость! Вы похожи на женщину или на одного из этих полумужчин. Гнусные содомиты, черт побери! Среди японцев полно мужеложцев, ей-богу! Один все бегал за Кроком… – Крики и похабные шуточки перебили ван Некка. – Вам нужна человеческая одежда, капитан. Послушайте, мы же принесли сюда весь ваш гердероб! В Эдо мы приплыли на «Эразме». Они отбуксировали его сюда и разрешили нам взять с собой на берег одежду – ничего, кроме нее. Мы прихватили и вашу – они позволили – и сохраняем ее для вас. Там целый мешок вещей – все ваше морское платье. Сонк, сходи за ним, а?

– Конечно, схожу, но попозже, а, Баккус? Мне не хочется ничего пропустить.

– Ладно уж.

Тонкая усмешка Яна Ропера показалась Блэкторну очень ехидной:

– Мечи, кимоно – все как у настоящего язычника. Может, вы теперь вообще предпочитаете все языческое, а, капитан?

– В их одежде прохладнее, удобней, чем в нашем платье, – смутился Блэкторн. – Я уже и забыл, когда одевался по-другому, – столько всего случилось… Мне давали носить только кимоно, вот я и привык. Никогда по-настоящему об этом не задумывался. Нет, правда, их одежда намного удобнее.

– А мечи настоящие?

– Да, конечно, почему им не быть настоящими?

– Нам не дают оружия! Никакого оружия! – Ян Ропер, казалось, злился. – Почему вам разрешают его носить? Словно какому-нибудь самураю…