Алексей Витаков - Посох волхва Страница 11

Через некоторое время он вновь почувствовал неприятный взгляд на спине. Обернулся. На этот раз в нескольких шагах от себя увидел гадюку, которая, задрав заостренную головку, тускло поблескивала черными камешками глаз в его сторону. Ишута шикнул на нее. Змея лениво подалась с нагретого места.

Хроальд хлопнул в ладоши. Тут же здоровяк Халли, смачно крякнув, подхватил бочонок с вином и резким движением забросил его себе на плечи. Сбежав по трапу с грузом, Халли аккуратно, словно хрупкую невесту, поставил бочонок на землю, легонько стукнул по нему широченной ладонью и веселым, подначивающим взглядом обвел толпу местных жителей.

– Может пить только тот, который будет играть с нами! – громко выкрикнул Хроальд, широко улыбнувшись и обнажив полубеззубый рот. – А играть так надо! Вот смотри, кривический богатырь.

Херсир подхватил деревянную чурку и кинул ее Халли, а Халли, в свою очередь, – Ульфрику, тот – еще дальше. Чурка прошла через десять пар рук и опустилась на землю. Кривичи кивнули, дескать, забаву поняли и, посовещавшись, выставили десятерых своих. Смысл игры очень простой: кто быстрее перекидает свою гору чурок до обозначенной линии и обратно. Победители, если это местные, получат по ковшу вина, а если норманны, то на их головы десять самых красивых девушек водрузят венки из первых полевых цветов. В следующем состязании противники должны встать друг напротив друга – «стенка на стенку», упереться голова к голове и попытаться вытолкнуть команду соперников за черту. Если проигрывают норманны, то они везут победителей на драккаре до излучины под торжественные хвалебные драпы, сочиненные прямо сейчас, можно сказать, с ходу. Но если уступают кривичи, то гости получают право пригласить девушек на драккар и вместе с ними прокатиться по Днепру до края посада и обратно.

Подзадоривая не столько себя, сколько соперника, норманны затянули бойкую песню об удачливом рыбаке и принялись перебрасывать чурки. Но то ли руки еще не отдохнули от весел, то ли венки в руках девушек не взбодрили их дух, но тяжелые обрезки то и дело не долетали до цели, выскальзывали из рук и больно падали на ноги. Дела у хозяев шли куда лучше. И вот уже гора чурок дважды полностью переместилась к противоположной черте и обратно. Победители вскинули руки. Хроальд «разочарованно» покачал головой и велел Бьорну обнести полным ковшом вина каждого кривича, участвовавшего в этой забаве.

Во втором состязании викинги решили взять реванш. Кряжистые, невысокого роста, они буквально вросли в землю. Кривичи же, напротив, выложившись в первой игре да к тому же приняв по четвертному ковшу хмеля на грудь, не смогли организовать твердый строй. Норманны рывками по четкой команде Ульфрика Ломаный Нос теснили неприятеля и вскоре окончательно выдавили за обозначенную черту. Девушки водрузили на головы победителей венки, а Хроальд, решив подсластить хозяевам горечь поражения, приказал Бьорну еще раз обнести русов ковшом вина.

– В первом бою, мы видим, победить русы, а значит, они поплыть на «Хрофтотюр». Но во втором победить наши воин. За это они тоже получат награда! Пусть девушки плыть с нашим воин на другой драккар! – Херсир показал рукой в сторону «Фенрира».

Раздался одобрительный гул толпы – всем понравилось решение мудрого Хроальда. Видя, какое количество «товара» выгружено на берег, кривичи не почувствовали коварства. Городская стража лениво наблюдала за происходящим с башен деревянного кремля. Волхвы, «отцы города», проводили в палатах утреннюю думу, дружина по большей части ушла на Литву еще чуть ли не с месяц назад, когда окончательно сошли снега и холода отпустили землю.

И вот, скрипя черной обшивкой, с хрустом давя прибрежные камни, два драккара поползли в воду. Кривичи с большой радостью помогли норманнам столкнуть суда с берега.

«Хрофтотюр» резко вспенил веслами воду и полетел по днепровской глади, тогда как «Фенрир», напротив, казалось, замер, чуть отойдя от берега.

Когда расстояние между двумя судами выросло до трех сотен шагов, Хроальд, находившийся на «Хрофтотюре», поднес к губам рог. Раздался низкий протяжный звук. Это был сигнал. И тут же с «Фенрира» выстрелила катапульта. Бочонок, начиненный черной густой смесью, описав по воздуху дугу, влетел в одну из славянских лодий и рассыпался от удара в кормовой части. Тягучая смесь облепила борта изнутри, потекла по днищу. Несколько факелов пролетели вслед бочонку, и судно вспыхнуло, подобно сухой бересте. Одновременно с этим два десятка норманнских стрел со свистом вспороли ветер и врезались в ошеломленную толпу. Раздались крики и стоны раненых. Кривичи, опомнившись от первого шока, рванулись к воде. Одни – спасать горящее судно, другие просто заметались по береговой линии. А с «Фенрира» вылетел еще один снаряд, начиненный смолой, затем еще и еще. Вскоре полыхнул весь берег; горели лавы[11] и плоты, лодки и шнеки, горели разложенный на склоне товар и одежда на обезумевших людях. В дыму и огне стрелы викингов продолжали находить свои жертвы. Рыбак Халли хлыстом заставил лечь растерянных полонянок лицом вниз на дно драккара. А Ульфрик с Эйнаром на другом судне избивали дубьем безоружных, слабых от хмеля пленных мужчин.

– Все! Теперь им будет чем заняться! – Хроальд хлопнул по плечу Бьорна.

– Похоже, Олаф хорошо пощекотал этим недоумкам кишки! Им и впрямь будет не до погони! – Бьорн криво ухмыльнулся.

– Пусть на спинах рыб нас догоняют! – херсир расхохотался, показывая пальцем на мечущихся по берегу людей. – Ладно. Пора. Русам есть кого хоронить и есть кому перевязывать раны. Надеюсь об этих, – Хроальд кивнул на пленников, – они скоро забудут, – и он снова расхохотался. Но уже через пару секунд взял себя в руки и поднес к губам рог. Два длинных звука. С «Фенрира» ответили двумя короткими. И вскоре оба драккара уже неслись по водам Днепра, оставив далеко позади пылающий славянский берег.

Глава 4

Моготин тупо смотрел на огонь костра, борясь с дурными предчувствиями. Несколько раз он пытался лечь, но сон упрямо не шел. Вместо этого, тошнота у горла и беспокойство в груди. Два дня назад мужчины деревни Ощера отправились за рыбой по дальним старицам. Тридцатипятилетний Моготин был старшим. Но с самого начала ловли все пошло наперекосяк: две долбленки перевернулись, две другие дали течь, рыба словно повымерла, хотя все знали, что лучшего места для ловли в это время в днепровской пойме нет. Моготин с особым тщанием готовил себе ложе под открытым небом, понимая, насколько важно быть выспавшимся и бодрым. На жаркий еще пепел укладывались лапы елей и накрывались телячьей шкурой. Тепло, мягко и уютно. Но только не в этот раз. Вторые сутки сердце не на месте, вторая ночь, словно в лихоманке.