Бернард Корнуэлл - Властелин Севера Страница 11

— Только две из них — мои, господин, — проскулил он. — Третья женщина — его! — Он указал на меня.

— Твоя?

Свен посмотрел на меня.

— У тебя есть женщина, прокаженный? Выходит, эта часть твоего тела еще не отвалилась?

Он счел это смешным, и двое его людей, которые привели женщин, рассмеялись вместе с ним.

— Ну же, прокаженный, — спросил Свен, — сколько ты заплатишь мне за свою женщину?

— Нисколько, — ответил я.

Свен почесал зад. Его люди ухмылялись. Они привыкли к вызывающему поведению пленников и знали, что все равно справятся с ними, а потому наслаждались, глядя, как Свен обдирает путешественников.

Свен налил себе еще эля.

— У тебя есть несколько прекрасных браслетов, прокаженный, — сказал он, — и, думаю, если ты погибнешь, от этого шлема тебе будет мало пользы. Поэтому в обмен за женщину я возьму твои браслеты и шлем, а потом ты сможешь отправиться своей дорогой.

Я не шевельнулся, не заговорил, но осторожно сжал ногами бока Витнера и почувствовал, как конь задрожал. Он был боевым животным и хотел поучаствовать в битве. Возможно, Свен ощутил, как напрягся Витнер. Все, что он мог видеть, — это мой зловещий шлем с темными прорезями для глаз и гребнем в виде волчьей головы. И тут Свен начал беспокоиться. Он легкомысленно пошел на риск, но теперь не мог дать задний ход, не поступившись своим достоинством. Обратного пути не было.

— Ты что, внезапно лишился языка? — глумливо спросил он.

Потом сделал знак двум своим людям, что привели женщин.

— Эгил! Атсур! Заберите у прокаженного шлем!

Свен, должно быть, решил, что это ему ничем не грозит. В деревне у него было не меньше людей, чем матросов на корабле, а я был один. Так стоило ли опасаться сопротивления с моей стороны? У одного из его людей имелось копье, а второй как раз вытаскивал меч, но меч этот не успел и наполовину покинуть ножны, как у меня в руке уже очутился Вздох Змея, а Витнер пришел в движение. Конь отчаянно рвался в бой и теперь прыгнул с быстротой восьминогого Слейпнира — знаменитого скакуна Одина.

Сперва я свалил человека, стоявшего справа, он так и не успел достать меч из ножен: Вздох Змея обрушился на него с небес, как молния Тора. Конец клинка прошел сквозь шлем, будто тот был сделан из пергамента, а Витнер, повинуясь нажатию моих колен, уже поворачивался к Свену, в то время как копейщик сделал движение в мою сторону. Ему следовало бы вонзить копье в грудь или шею Витнера, но вместо этого он попытался ткнуть копьем мне под ребра. Витнер развернулся вправо и клацнул огромными зубами, метя в лицо незадачливого копейщика. Тот, спотыкаясь, попятился, — как раз вовремя, чтобы избежать укуса, но потерял равновесие и растянулся на траве.

Я повернул жеребца влево, уже вытащив правую ногу из стремени. А потом соскочил с седла и обрушился на Свена, который только-только начал подниматься со скамьи. Я опрокинул его на землю так, что он с трудом дышал.

Потом я встал, и Вздох Змея оказался у горла Свена.

— Эгил! — позвал Свен копейщика, которого отогнал Витнер.

Но Эгил не осмелился на меня напасть, ведь я держал меч у горла его хозяина.

Болти заскулил. И обмочился.

Я чуял запах мочи, слышал, как она капает. Гелгилл стоял очень тихо, не двигаясь, и наблюдал за мной; его узкое лицо ничего не выражало.

Хильда улыбалась.

Полдюжины людей Свена стояли ко мне лицом, но ни один из них не осмелился шевельнуться, потому что кончик Вздоха Змея, испачканный кровью, упирался в горло их хозяина.

Витнер стоял рядом со мной, ощерив зубы, роя землю передним копытом и размахивая им рядом с головой Свена.

Тот смотрел на меня снизу вверх одним глазом, полным ненависти и страха, и внезапно я сделал шаг назад.

— На колени, — велел я.

— Эгил! — снова умоляюще произнес Свен.

Чернобородый Эгил, которому только что отрубили нос, нацелил на меня копье.

— Он умрет, если ты нападешь, — сказал я Эгилу, коснувшись Свена кончиком меча.

Эгил благоразумно шагнул назад, и я полоснул Вздохом Змея по лицу Свена, пустив кровь.

— На колени! — снова приказал я.

И когда Свен встал на колени, я наклонился и вынул из ножен два его меча.

Положив их на стол рядом со шлемом моего отца, я окликнул Хильду:

— Хочешь убить этого работорговца? — Я показал ей на мечи.

— Нет, — ответила она.

— Исеулт убила бы его, — сказал я.

Покойная Исеулт была моей прежней любовницей и подругой Хильды.

— «Не убий», — возразила Хильда.

То была христианская заповедь, и я считал ее столь же бесполезной, как приказ солнцу двинуться вспять.

— Болти, — теперь я заговорил по-датски, — убей работорговца.

Я не хотел поворачиваться так, чтобы Гелгилл оказался за моей спиной.

Болти не двинулся. Он был слишком испуган, чтобы повиноваться, но, к моему удивлению, обе его дочери подошли и забрали мечи Свена. Гелгилл повернулся, чтобы броситься наутек, но путь ему преграждал стол, и одна из девочек как-то дико замахнулась и полоснула по его голове. Гелгилл упал на бок. Потом близняшки прирезали его. Я не смотрел на это, потому что сторожил Свена, но слышал крики рабовладельца и удивленный вздох Хильды и видел пораженные лица людей, стоявших передо мной.

Близняшки рубили с надсадными звуками, но Гелгилл умер не сразу, и ни один из людей Свена не попытался спасти его или своего хозяина. Все они были при оружии, и если бы хоть один из них отличался здравым смыслом и отвагой, то понял бы, что я не осмелюсь убить Свена, потому что моя собственная жизнь зависит от жизни Одноглазого.

Если бы я его прикончил, люди Свена разом обрушились бы на меня с мечами… Но они боялись того, что сотворит с ними Кьяртан, если его сын погибнет, а потому бездействовали. Я прижал клинок к горлу Свена еще крепче, и тот издал полузадушенный вопль страха.

За моей спиной Гелгилла наконец зарубили насмерть. Я рискнул бросить туда взгляд и увидел, как ухмыляются перепачканные в крови близняшки.

— Они дочери Хель, — сказал я воинам, наблюдавшим за происходящим.

Я гордился этой внезапной выдумкой, потому что Хель была богиней мертвых, разложившейся и ужасной, которая правила теми умершими, что погибли не в битве.

— А я Торкильд! — продолжал я. — И я наполнил царство Одина мертвецами!

Свен трясся рядом со мной. Его люди, казалось, затаили дыхание, и внезапно моя история обрела крылья, и я заговорил как можно более гулким голосом.

— Я Торкильд Прокаженный! — громко заявил я. — И я погиб уже давно, но Один прислал меня на землю, чтобы забрать нечестивые души Кьяртана и его сына!