Джефри Триз - Разыскиваются Страница 12

Так и было решено. И после ночи, проведенной на огромной кровати с гигантскими пуховиками, едва городские колокольни возвестили начало утренней службы, брат и сестра вышли из дому вместе с Сэлли.

- Это в самом центре, - объяснила Сэлли. - Только сейчас там никто не живет, кроме тех, кому больше негде голову преклонить.

- А когда-то это была шикарная улица, - сказала Энн. - Помнишь, папа рассказывал о званых вечерах, которые они здесь давали. Вереница карет растягивалась во всю длину улицы, а однажды они раскинули над входной дверью балдахин и расстелили поперек улицы красный ковер.

Сэлли как-то напряженно рассмеялась, совсем не так весело, как обычно:

- А сейчас... там... совсем другое. Вот она, смотрите.

- Это? Неужели!

Энн вдруг заговорила громким шепотом. Сквозь туман в глазах она довольно четко увидела на обветшалой стене дома табличку с названием улицы: "Фрейм-стрит".

Два ряда красивых высоких домов с тремя рядами больших окон, мезонины, полуразвалившиеся балюстрады... Разверстые пасти дверей, греческие колонны, разбитые ступени, на которых кричат и копошатся грязные ребятишки... На булыжной мостовой - всякие отбросы... Ветер носит пыль и клочки газетной бумаги с пятнами селедочного жира и уксуса.

- Номер семь, - пробормотал Дик. - Интересно, кто там живет сейчас?

- Давайте спросим, - предложила Сэлли.

Дом под номером седьмым производил столь же гнетущее впечатление, как и все остальные. Многие окна были выбиты и заколочены фанерой или картоном. Краска осыпалась. Похоже было, что уже много-много лет дом не ремонтировали.

Они обратились к женщине, сидевшей на ступеньках с грудным ребенком на руках. Женщина сказала, что она с мужем и двумя детьми занимает комнату наверху, за которую платит восемь шиллингов. Кроме ее семьи, там много других людей; всего в девяти комнатах семь семейств. Она сосчитала по пальцам: тринадцать человек, включая миссис Холт, которая умерла накануне. Квартплата, которую все они вносили, могла составить небольшое состояние.

- И все это за какой-то грязный сарай, - закончила женщина. - Крыша течет, трубы никуда не годятся, а что до побелки, так ее уже много лет и в голову никому не приходило подновить. Безобразие, вот и все! Но жить-то ведь где-то надо, а ничего лучшего не нашли.

- Кому принадлежит этот дом? - спросил Дик.

- Вот уж не могу сказать. Мы платим агенту раз в неделю, а если задерживаем плату еще на неделю, он грозится вышвырнуть нас на улицу - говорит, что сам хозяин так приказал... Эй, Джордж! Ты не знаешь, чей это дом?

Из темной дыры прихожей показался человек; он вынул изо рта трубку и ловко сплюнул на панель.

- Хотел бы я, чтоб сам хозяин сюда сунулся, - мрачно заметил он. - Я б ему тут кое-что показал. Совести нет у него - деньги драть за этакую развалюху! Сразу видно, что ему в спину не поддувает - сидит себе на Юге, в тепле да холе. В Бате, говорят, живет. И прозывается Монтегю Бардейл.

У Дика перехватило дыхание. Сэлли объяснила:

- У них отец жил в этом доме, вот им и интересно.

- Вон оно что! - сказал человек с трубкой. - А как его звать?

В первый раз в жизни Дик устыдился своей фамилии.

- Джонс, - проговорил он с запинкой и покраснел. Человек покачал головой, наклонился и еще раз сплюнул.

- Что-то не припомню. Но ведь это давно было, так что и удивляться нечего.

Глава седьмая

Отверженный

- Один фунт три шиллинга пять с половиной пенсов,- мрачно промолвил Дик.

- А ты во всех карманах смотрел? Ой, Дики, у нас должно быть больше!

- Ни на один грош!

Дети переглянулись: они были встревожены. Деньги так и таяли. Раньше они просто не отдавали себе отчета в том, сколько тратят на еду. Ужасно много уходило на мороженое и лимонад - в будущем придется обходиться без них.

Они свернули в сторону с шоссе, грязного, пыльного, по-воскресному грохочущего, и отыскали тенистую рощицу, где можно было спокойно съесть огромные бутерброды, которые миссис Смит положила им с собой на дорогу.

- Тебе не кажется, что эта рощица - начало знаменитых Шервудских лесов? - спросила Энн.

- Откуда я знаю.

- Дики, а может быть, вернуться в Ноттингем, найти работу и на этом остановиться? Мне, наверное, удастся нейти что-нибудь вроде такого места, как у Сэлли. А?

- И не думай даже! Это все равно что продаться в рабство... С утра до позднего вечера за фунт с небольшим в неделю. Неслыханно дешевая плата! А развлечься когда? После работы уже поздно идти в кино, а от усталости и в теннис играть не захочешь. Нет, придумаем что-нибудь получше! - Дик бросил хмурый взгляд на птицу, которая прыгала по бревнышку.

- Я думал, что существуют законы. Они есть, конечно, но похоже, что их постоянно нарушают. Помнишь, что Сэлли рассказывала о стуле, который стоит у нее за прилавком? По закону стулу и полагается там стоять, и она вроде бы может присесть отдохнуть в отсутствие покупателей, а босс говорит: "Попробуй присядь, сразу же выгоню с работы!"

- Мне будет не хуже, чем другим.

- Никто бы на твоем месте так не поступил. А потом, после того как я поглядел на Фрейм-стрит, мне вообще стыдно снова показываться в Ноттингеме.

Энн подскочила от удивления:

- При чем тут Фрейм-стрит? Что ты выдумываешь?

Кровь бросилась Дику в лицо.

- Неужели ты не поняла? Дом по-прежнему принадлежит Монти. Каждую неделю он выкачивает фунты и фунты из тех, кто в нем живет, и ломаного гроша не тратит, чтобы его ремонтировать. Это же настоящая трущоба. А Монти наплевать, что протекает крыша, что жильцы болеют, что у них не хватает на хлеб, что он забирает у них последние гроши. При одной мысли об этом меня начинает тошнить.

- Но тебе-то почему стыдно?

- А потому, что на эти самые деньги жили и мы с тобой в дядюшкиной усадьбе. Подумать только - мы тоже сосали кровь из этих людей. Гордиться особенно нечем!

Энн задумалась.

- Похоже, что ты прав, - тихо проговорила она.- И я рада, что мы с ним покончили!

- Но мы все еще продолжаем жить на деньги, которых не заработали, - напомнил Дик. - Паршивая штука, если задуматься как следует.

- Что?

- Ну как же, Монти и Миллисент всегда твердили, что люди должны зарабатывать себе на жизнь, что порядочные люди прежде всего "независимы в средствах". Я тоже так думал. А сейчас уже и сам не знаю - все перевернулось вверх тормашками с тех пор, как мы убежали. Все выглядит как-то иначе.

- Верно. И это потому, что мы повстречали таких людей, как Ивен, Сэлли, ее мама.

- Правильно! Когда начинаешь их понимать, они кажутся настолько лучше, чем все эти добропорядочные леди и джентльмены! Это настоящие, живые люди.

Энн поднялась и смахнула крошки с колен.

- Действительно, все перевернулось вверх дном и стало совсем-совсем другим. Я подумала... А впрочем, все равно. Поехали дальше!