Агент вождя - Сергей Иванович Бортников Страница 12

— Да ну?

— Точно! Таким красавцам, как мы с тобой, любая хозяйка с удовольствием предоставит комнату, да ещё и ужином попотчует.

— Не верю.

— Хочешь пари?

— Нет. Я буду счастлив, если окажусь неправ.

— Боишься проспорить — так и скажи…

— Чего мне бояться?.. Стоп! А почему мы до сих пор не ищем ваш родительский дом?

— Так ведь нет его. Сожгли в Гражданскую войну…

— Кто?

— Об этом история умалчивает. Хотя в принципе какая разница?

* * *

Балабанова и Козырева они нашли спустя полчаса в Башне Убийцы. Уходить куда-либо с территории Несвижского дворца те отказались наотрез:

— Вы как себе хотите, а с нас — хватит… Лучше пойдём под трибунал, но в ваших дурацких авантюрах больше участия принимать не будем!

Ночлег бойцы собирались обустроить прямо здесь, в часовне, и уже успели притащить в неё несколько матрасов и огромное шерстяное одеяло.

— Не забывайте: вы поступили в наше распоряжение, а не наоборот. Так что завтра в семь утра у главных ворот костёла. Как штык! — жёстко отреагировал на такое «неповиновение» профессор.

— Есть! — за двоих неохотно отрапортовал старший в этой странной паре — сержант Балабанов.

Жильё (половину огромного, по тем временам, дома — всего в нескольких сотнях метров от костёла Божьего Тела) удалось снять буквально в считанные мгновения — Фёдор Алексеевич, как всегда, оказался прав, нахваливая предприимчивость местного населения.

За чаем разговорились…

Оказалось, что хозяйка — семидесятилетняя ухоженная бабулька, ещё резвая и в совершенно здравом уме, прекрасно помнила семейство Фролушкиных и даже жила одно время неподалёку их родового гнёздышка.

Её воспоминания подействовали, как елей, на душевные раны профессора, и уже в девять вечера он крепко спал. В одной кровати со своим умалишённым сыном.

А вот Яра, напротив, долго не мог сомкнуть глаз.

Ему не давал покоя… пол в усыпальнице князей Радзивиллов.

Точнее, необычная гулкость, возникавшая при передвижении по крипте. Складывалось впечатление, что под ней — свободное пространство, то есть — ещё одно помещение, о котором, возможно, никто не знает.

А что, если именно там хранятся золотые статуи?

Плечову не терпелось сию минуту проверить своё предположение, но не лезть же прямо сейчас в тёмное подземелье?

У него ведь даже фонаря с собой нет!

* * *

Всю ночь Ярославу мерещилась разная чепуха. То сама Барбара Радзивилл вставала на его пути, загораживая собой путь в чёртово подземелье, а когда он всё-таки туда входил — пол проваливался, и Яра летел в чёрную бездну, больше напоминающую чистилище, чем семейную усыпальницу.

То он вдруг оказывался окружённым в крипте золотыми статуями, по волшебному мановению превращающимися в живых апостолов, пинающих и толкающих его — мол, не лезь в нашу загробную жизнь…

Под утро во сне прибыли Козырев с Балабановым и зачитали приговор революционного трибунала: «За религиозное мракобесие и связь с потусторонними силами — расстрелять», после чего повели аспиранта к речке Уше… Тут Ярослав в очередной раз проснулся, обливаясь холодным липким потом.

Но более остальных достал его Цанава, который являлся каждые пять минут, скалил зубы и громко-громко гоготал: «Я ведь предупреждал тебя, Ярослав Иванович! Предупреждал!»

Первым проснулся Павлик и сразу же разбудил своего отца.

На старинных часах с маятником в застеклённом ореховом футляре, висевших в спальне над их головами, стрелки только что выстроились практически в одну линию — 6.30.

Но, как оказалось, хозяйка — Ядвига Мечиславовна — поднялась ещё раньше и уже успела приготовить своим постояльцам лёгкий завтрак: каждому по кружке парного молока и бутерброд с «сэром», как она называла творог.

Ещё не пришедший в себя после тяжёлой ночи, Ярослав отказался от всего этого изобилия и попросил сделать ему кофе.

— Нема. Тылко хербата, — грустно сообщила хозяйка.

Другой, услышавши такое, попросту бы обиделся, но Яра прекрасно помнил, как будет по-польски «чай» и поэтому не возражал против замены.

Крепкий ароматный напиток быстро вернул его к жизни. Но ненадолго.

Поэтому он устало брёл позади профессора по направлению к костёлу Божьего Тела и мысленно проклинал свою долю…

* * *

У входа в храм никого не было.

— Иди, буди быстрей этих разгильдяев! — безнадёжно махнул рукой профессор.

Плечов нехотя поплёлся в часовню.

Странно, но её дверь была распахнута настежь.

— Ау! Есть кто здесь?

Молчок!

Ярослав вошёл вовнутрь и увидел странное зрелище: у дальней стены, на расстеленном матрасе под общим одеялом, закрывавшим лишь ноги, в сидячем положении застыли две фигуры в одном исподнем.

Рядом лежало аккуратно сложенное обмундирование, в углу покоились два карабина с полным боекомплектом.

— Эй, подъём!

В ответ — ни звука!

Только наполненные ужасом глаза, молившие, как ему показалось, о пощаде.

Плечов не сразу догадался, что парни мертвы.

А когда понял это, даже не попытался закрыть покойным очи — рванул прочь, не разбирая дороги.

— Отец, там… Ох, жуть…

— Что, что стряслось, сынок?

— Они мертвы!

— Кто?

— Балабанов и Козырев.

— Да… Не надо было им селиться в Башне Убийцы.

— Это всё, что ты можешь сказать?

— На всё — воля Господня… Надо ведь похоронить их. Как подобает по христианскому обычаю. — Плечи профессора опустились, он как-то разом сник и явно растерялся.

— Приедет Лаврентий Фомич — и сам во всём разберётся.

— А мы?

— Мы, пожалуй, первым делом заявим о происшествии в местное отделение НКВД… Давай найдём Колосовского. В его парафии случилась беда? Вот пускай он и заявляет.

* * *

День был окончательно испорчен.

Бесконечные допросы, одинаково скучные фразы («А где вы были?», «Кто может подтвердить правдивость ваших слов?»), следственные эксперименты, очные ставки (С Колосовским, с Ядвигой Мечиславовной).

К счастью, ближе к вечеру в город раньше срока вернулся Цанава, которому, видимо, доложили о ЧП в Несвиже, и, особо не церемонясь, сразу взял бразды расследования в свои руки. С тех пор местных «спецов» к учёным и близко не подпускали.

— У них своя работа, а у нас — своя! — авторитетно заявил Лаврентий Фомич и потребовал немедленно «выложить всё, что вам известно о замке, дворце, костёле и прочих местных достопримечательностях».

Пока профессор вводил его в курс дела, наступил долгожданный вечер.

О странностях устройства пола в усыпальнице Радзивиллов Фёдор Алексеевич, естественно, даже не заикнулся, ибо сам ничего не знал об этой «аномалии».

А Ярослав…

Он решил в одиночку проверить своё предположение. Купил немецкий ручной фонарь на батарейках, метров сорок грубой верёвки и теперь с нетерпением ожидал наступления ночи.

* * *

Когда часы в соседней комнате громогласно пробили двенадцать раз, Плечов тихо поднялся с