Константин Гурьев - Архив Шамбала Страница 12

— Исказило? — саркастически улыбнулся Троцкий.

— Да, — серьезно, без тени улыбки подтвердил Блюмкин. — Сторонники Шамбалы утверждают, что Всемирный потоп загнал людей не на Арарат на ковчеге, а именно в Тибет. И там они жили, спасаясь от потопа, довольно долго, спустя тысячелетия двинувшись во все стороны света, заново заселяя Землю.

— Это что же значит? Наши талмудисты и каббалисты врут, заявляя, что все пошло от евреев? — хитро сощурился хозяші кабинета.

— Выходит так, — немного растерянно согласился Блюмкин. — Но я ведь не о том.

У Яши имелись свои резоны. Начать с того, что туповатым бандитом он никогда не был. Просто образ, который эксплуатировали его завистники и недоброжелатели, пригодился и ему самому: в него можно спрятаться при необходимости быстро, не сходя с места.

Он часто вспоминал, как сделал такое открытие. Произошло это через несколько часов после того, как Яша совершил славнейшее дело своей революционной жизни: убил германского посла Мирбаха. Путь спорят, кто произвел меткие выстрелы, пусть доказывают что угодно, это неважно. В веках останется только его фамилия, фамилия и имя Янкеля Гершелевича Блюмкина. Кто там был вторым? Вы сможете назвать фамилию, господа потомки? Вот, то-то и оно!

Впрочем, память памятью, а жизнь развивается по своим законам. Тогда, после того как удалось унести ноги из германского посольства, после того как провалилось восстание левых эсеров, в победе которых он не сомневался, ему пришлось туго! Ох, как туго! И спасла его фраза, случайно брошенная одним из тех, что видели его: «Посмотрите на этого сумасшедшего!».

Сумасшедший? А почему бы и нет? И Яков моментально врос в эту. маску. Врос и прожил в ней год. Впрочем, наверное, он ее больше и не снимал никогда. Иногда ему даже казалось, маска была на его лице всегда. Просто он ее раньше не замечал. А теперь — заметил, и она ему полюбилась.

Так вот, теперь Яков Блюмкин жил другой идеей. Идея пришла и овладела им точно так же, как он приходил и овладевал женщинами, запавшими ему в сердце!

В 1920 году Яша Блюмкин был направлен в Иран с ответственным заданием: связаться с революционными группами, раздуть пламя мировой революции! Именно там, в Иране, произошла встреча, которая фактически родила в нем нового человека.

Несмотря на истинно еврейское происхождение, внешне Яков скорее походил на молдаванина или румына. Иногда его принимали за хохла. А оказавшись в Иране, он уже не удивлялся, когда его признавали то персом, то айсором. Впрочем, называли и евреем, но это уже стояло как бы в едином ряду ошибок.

Однажды его сопровождающий, местный «мастер на все руки» хитрый Шукур, познакомил его с человеком высокого положения, с которым им вместе пришлось пробираться из одного городка в другой три дня, хотя расстояние было невелико. Но на всем пути их подстерегали опасности: в стране шла необъявленная война, вроде нашей Гражданской, когда любой мог объявить себя «батькой» и, собрав желающих, отхватить кусок пирога, невзирая на то, кому пирог принадлежал.

Понимая, что в таком путешествии верить можно только себе самому, а жизнь зависит от тех, кто рядом, Блюмкин все больше помалкивал. Он вообще предпочитал выдавать себя за странствующего монаха-дервиша.

А попутчик не умолкал! На все у него имелась своя точка зрения, которая, конечно, была единственно правильной. На возражения он отвечал высокомерным смехом и обрушивался на глупость собеседника всей силой своего сарказма!

С подобным Яков привык иметь дело: люди предпочитают считать дураками других, не возлагая на себя труда понять их. А издевка — лучший путь сделать собеседника глупцом, не тратя сил на возражения.

Но новый знакомец перешагнул все допустимые Блюмкиным границы, во время одного из привалов хвастливо заявив:

— Закончится мое путешествие, и большевикам настанет конец!

Он долго и хвастливо рассказывал о важности своей миссии, сколь угодна она Аллаху, как расцветет Азия с его помощью, а особенно, какой станет жизнь в Палестине:

— Мы искореним даже воспоминания о евреях и о том, что они там когда-то жили. Эта земля создана для мусульман и им должна принадлежать!

Возражать и спорить было бессмысленно, но Яков вспомнил десятки юношей и девушек, в том числе еврейских, лично знакомых ему, переселившихся в Палестину по зову сердца и по велению ВКП(б).

Палестина, мандат на управление которой, по условиям Парижской мирной конференции, был отдан Англии, пока считалась новой частью Британской империи. Англичане и не собирались передавать управление этими землями тем, кто на них издавна жил. Напротив, они поощряли вражду племен, раздувая старые обиды и подталкивая к новым распрям. В этих столкновениях надменные британцы играли роль мудрых арбитров.

Искони евреев в Палестине имелось немного. Были это в основном религиозные фанатики, на кого в серьезном деле опереться-то нельзя. Во-первых, потому, что они, как всякие фанатики, не шли на компромисс, без чего политика невозможна в принципе. Во-вторых, они совершенно не умели и не хотели работать, чтобы прокормить хотя бы себя. А кто будет кормить их беременных женщин? И как создать самостоятельное еврейское государство, без детей и молодежи?!

Вот так и выяснилось, что из Советской России молодые люди должны отправиться в Палестину, готовя почву для нового посева мировой революции. Как и писал об этом, впрочем, товарищ Карл Маркс.

Получалось, что дело мировой революции требует помогать тем немногочисленным юным бойцам, которые отправились на фронт трудной и опасной борьбы с мусульманским экспансионизмом. Ну, а раз так, значит, надо дать им новое оружие, тайное и оттого особенно мощное!

Конечно, товарищу Троцкому об этом пока говорить не следует. Почему — Блюмкин не смог бы объяснить.

Сам же себе он пообещал сделать Троцкому приятный сюрприз. Потому и выполнял он полученное от него задание с особой страстностью! Потому и не договаривал многое: хотел увидеть, как засияют радостью глаза Великого Льва, когда узнает он о своей новой и верной Гвардии!

Ну, а товарищ Троцкий узрел в этих маловразумительных пока историях свою выгоду. Он уже видел, как несколько десятков лично преданных ему «альбатросов мировой революции» реют по континентам, будоража то одну, то другую страну свежим боевым ветром!

Так Яков Блюмкин и проложил путь в Тибет. Правда, первым он на этом пути не оказался — и развернулась нешуточная борьба между соратниками и по ВКП(б), и по О ГПУ, и по Коминтерну, и вообще по борьбе за всеобщее счастье!

6. Санкт-Петербург. Воскресенье