Владимир Андриенко - Гладиаторы Страница 12

— Нет! — решительно возразил Квинт. — Если бы я хотел просто его убить, то сделал бы эту работу при помощи местных наемных убийц за 500 сестерциев и не платил бы тебе 4 тысячи. Я хочу, чтобы он стал черным рабом и страдал! Долго! Я хочу, чтобы он молил о смерти, и она не приходила к нему.

— Чем же это простой гладиатор мог так насолить рутиарию? Впрочем, это не мое дело. Когда я получу деньги?

— Как только гладиатор окажется в трюме твоего корабля.

— Тогда вели их приготовить. За мной дело не станет…

Рутиарий в этот день совсем не придирался к Децебалу. И даку это показалось странным. Он шепнул Давиду, с которым занимался в паре, несколько слов:

— Что-то эта свинья Квинт придумал нехорошее.

— С чего ты взял?

— Слишком уж он сегодня любезен и не орет как обычно. На меня же вообще внимания не обращает. Да и во сне я сегодня видел черного быка! А это совсем не к добру.

— Не разговаривать! — Квинт увидел, что бойцы шепчутся. — Плетей захотели?

Но, произнеся это, он сразу же отошел в сторону и больше не придирался к воинам. Сразу было видно, что он сделал свое замечание больше для проформы.

— Видел? — снова спросил Децебал иудея.

— Да! Ты прав здесь что-то не так. Посмотрим, что он задумал.

И они принялись с удвоенной силой отрабатывать удары. Деревянные клинки гулко стучали вокруг них, сопровождаемые выкриками бойцов, сопением и стонами.

В конце дня, когда гладиаторы закончили тренировки, рутиарий Квинт окрикнул дака:

— Децебал!

Тот подошел к рутиарию и слегка поклонился:

— Да, господин?

— За воротами лежит небольшой кусок розового мрамора, привезенный хозяином Акцианом для кодекса гладиатора. Принеси его и положи под столбом наказания. Я прикажу отворить ворота и выпустить тебя. Но смотри не урони мрамор.

— Исполню, господин!

— Эй! На воротах! Пропустите гладиатора!

Децебал двинулся исполнять приказание рутиария. Давид испугался за друга и хотел последовать за ним, но другие рутиарии задержали его и с криками заставили отправиться в казарму.

— Нечего шататься по двору! Соблюдать распорядок!

— Живо в казарму!

Пришлось подчиниться. В казарме Давид догнал Юбу и все ему рассказал. Нубиец с удивлением выслушал рассказ иудея и пожал плечами:

— И что уже случилось непоправимое? Что стало с Децебалом?

— Пока ничего, но он ушел за ворота.

— Но если я все правильно понял, то он сейчас вернется, не так ли?

— Вроде так, — согласился Давид. — Но предчувствие у меня не совсем хорошее. А что если Квинт задумал от него избавиться?

— Акциан сильно ценит дака и рутиарий не решиться на такой поступок.

— Но кто сможет бросить обвинение в глаза Квинту? Доказательств не будет. Пырнут ножом под ребра, и поминай как звали! Но мы в этой ситуации ему никак не сможем помочь. Вот в чем беда.

— В том-то и дело, что не можем. Хотя стоит подумать. Ладно, пока подождем дака в казарме во время ужина. А там если что-нибудь действительно случиться — решим что делать. Не стоило Децебалу тогда задевать рутиария. Он мстительный человек и раздражать такого опасно.

— Ты же знаешь характер дака. Он строптив как норовистая лошадь.

— Но все же он раб, а не свободный гражданин…

Децебал пришел в себя и увидел над головой синее безоблачное небо и змеевидные флаги на высоких мачтах, что бессильно висели при полном штиле.

"Что это? — подумал гладиатор. — Как это я здесь оказался? Уже не надумал ли великий Замолвсис вызволить меня из рабства?"

Он пошевелился и обнаружил, что связан по рукам и ногам. Его голова дико болела в области затылка.

Рядом с ним прозвучал зычный голос:

— Он очнулся, триерарх! Пришел в себя голубчик. Я уже и не думал, что он выживет после моего удара. Живуч этот дакийский Геркулес!

Децебал немного повернулся и увидел рядом жилистого загорелого мужчину средних лет, коротко стриженного со шрамом на лбу. Дак сразу понял, что на месте этого шрама ранее было выжжено слово "сервус", что переводиться как "раб". Так римляне метили тех, кто был склонен к побегам. На мужчине была только грязная набедренная повязка и широкий потертый кожаный пояс с ножнами для короткого меча.

— Где я? — спросил у него гладиатор.

— На корабле "Веселая матрона", дак. Ты теперь собственность нашего триерарха. Вот он сейчас приблизиться и ты сможешь лицезреть своего нового господина.

Подошел бородатый старик с красной блестящей лысиной и внимательно всмотрелся в самые глаза связанного воина.

— Вот ты какой, дак Децебал! Я представлял тебя по иному. Хотя Квинт предупреждал, что ты настоящий Геракл.

— Квинт? — словно молния мелькнула в голове дака. Он вспомнил о том, как рутиарий послал его за куском розового мрамора и как, выйдя за ворота казарм, он получил ужасающей силы удар по своему затылку, после которого потерял сознание.

— Квинт, Квинт! Чем-то ты сильно насолил ему, гладиатор.

— Он редкая сволочь, твой Квинт! — яростно выкрикнул Децебал. — Жаль, что я тогда не раскроил его голову!

— Согласен, — спокойно и безучастно произнес триерарх. — Сволочь и подонок. Но он заплатил мне за тебя четыре тысячи сестерциев. И пополнил мою команду новыми матросами. А этот как раз то, что мне сейчас больше всего нужно.

— Тебе заплатили за мое похищение?

— Именно так, гладиатор. И здесь нет ничего личного, а только деловой интерес. Мы с Квинтом партнеры и иногда оказываем друг другу услуги.

— Значит, меня ждет смерть? — спросил воин.

— Нет, Квинт просил продать тебя в рабство где-нибудь подальше от Италии. Например, в Египте. Тебе нравиться Египет, дак?

— Не бывал.

— Тогда у тебя есть шанс туда съездить. В этой стране много чего можно посмотреть и есть чему подивиться.

— Но я поеду туда не для осмотра достопримечательностей, не так ли?

— Нет. Ты должен стать там черным рабом и будешь строить плотины, каналы, дамбы. Работа тяжелая и долго на такой никто не выживет. Но лично я вражды к тебе никакой не испытываю и продавать тебя не хочу. У меня к тебе есть иное предложение. Но для этого приглашаю тебя в мою каюту.

— Связанного?

— Нет, — усмехнулся старик. — Если ты дашь слово вести себя хорошо, то путы с тебя снимут.

— Даю слово! — решительно проговорил дак. — Клянусь богом отца моего Замолвсисом!

— Эй! Развязать воина и доставить ко мне! — триерарх резко повернулся и зашагал прочь….

В каюте триерарха под самым потолком висела, раскачиваясь, медная лампа, заправленная земляным маслом. Тимагор сидел на своем ложе и потягивал хиосское вино.