Йоханнес Йенсен - Норне-Гест Страница 12

Сначала Гест хотел выйти из бухты в море и пробраться вдоль берега к чужим островам и в ту далекую огромную страну, о которой рассказывали старики, но мать отсоветовала ему. В тайной беседе перед его отъездом она предложила ему подняться вверх по реке в глубь страны и попытать счастья сначала там; он мог ведь потом вернуться назад и вновь пуститься в более далекие странствия, если у него не пропадет к ним охота. Гро смерила его взглядом и, прищурив глаза, постаралась представить себе Пиль и сравнить их обоих по возрасту; затем посоветовала Гесту пробыть в отлучке два лета. С тем он и уехал.

Челн был длинный и прямой. Пиль гребла на своем конце не хуже Геста, и они продвигались вперед с изрядной скоростью. Выехали они очень рано утром, пока в Становище никто еще не просыпался, кроме матушки Гро, и к полудню уже прошли весь фьорд и знакомую им часть реки. Отсюда начинались совсем новые места, и беглецы могли считать себя в полной безопасности в смысле погони сзади; впереди же их, конечно, могли ожидать всякие напасти.

Почувствовав, что между ними и Становищем пролегло достаточное расстояние, и сделав вместе с рекою несколько поворотов, скрывших их след, они решили отдохнуть и закусить – то есть сначала наловить рыбы. Гест вышел на берег накопать червей для удочек; рыбы они видели в реке много и за несколько минут наловили достаточно; червяк не успевал погрузиться в воду, как из глубины поднималась вверх целая стая темных рыб и кидалась на добычу; крючок прыгал во все стороны, леска натягивалась, уходя в глубину. Первые пойманные рыбы были широкие, с крупной чешуей и красными плавниками; Гест отправлял трепещущую рыбу прямо в рот и грыз зубами; рот наполнялся пресной водой и вкусным рыбным соком; он глотал с удовольствием; рыба так и скользила между губами, целиком входя в один угол рта и выходя из другого в виде обглоданного хребта. Долгая работа веслом прибавила ему аппетита!

Гест был доволен своими удочками; недаром он сделал крючки из рыбьих костей: рыбу надо ловить с помощью рыбы, да и само по себе забавно, что рыба давится собственной костью!

Пиль сидела на своем конце челна спиной к Гесту и ела мелкую рыбку, которую сама наловила. Девочка была уже настолько воспитана, чтобы не есть на виду. Ни одна из женщин Становища не позволяла себе этого; все они, конечно, перехватывали в течение дня по кусочку-другому, но всегда украдкой, никогда не присаживаясь за общую трапезу. Никто никогда не видел, например, чтобы матушка Гро ела.

Рыбы тут было вдоволь, и она билась, как бешеная, стремясь попасть на крючок. Гест с подругой скоро насытились, свернули свои лески и отправились дальше, освежившись несколькими пригоршнями пресной свежей воды.

Гребли они весь этот день и весь следующий, плывя по извилинам реки. Она текла им навстречу широким спокойным потоком; мимо мелькали чужие берега в тростниках, заслонявших вид. В узких местах, с более быстрым течением, водная поверхность слегка вспучивалась и волновалась, а в широких и глубоких заводях лежала гладким зеркалом; кое-где над глубиной кружились водовороты, слышалось журчанье и плескание струй, потихоньку подмывавших берега; у реки свои тайны, это всякий знает. Если челн, особенно быстро обогнув какой-нибудь мыс, вдруг выскакивал из-за поворота, то он непременно пугал какое-нибудь существо, которое мигом ныряло перед его носом в глубину, разводя большие круги на воде, – не то крупная рыба, не то выдра, а может быть, и морской зверь. Часто откуда-нибудь поблизости вспархивала цапля и летела, тяжело махая крыльями, изогнув шею и болтая ногами. Ласточки словно кувыркались в воздухе, на лету хватая мошек с поверхности воды; у берега слышались глухие всплески – это бултыхались в воду лягушки или водяные крысы; уж переплывал реку с берега на берег, подняв над водой голову с двумя желтыми пятнами на затылке. Стаи диких уток снимались с места задолго до приближения челна; лысуха пряталась в тростник или ныряла; в одном месте, где открывался вид на берег, путники увидели стадо ланей, прыгавших по траве и словно застывавших на миг в воздухе с поднятыми ногами. По обеим сторонам реки в отдалении вздымались лесные своды.

Как у самого своего устья, так и на дальнее расстояние вверх река извивалась между обширными моховыми болотами, порослями кустов и непроходимыми трясинами, но мало-помалу речная долина сузилась, леса по обоим берегам стали придвигаться ближе друг к другу, и местность приняла вид настоящей долины с луговинами, кустарниками и рекой посередине и сплошными стенами леса по краям.

На другой день Гест с Пиль забрались уже так далеко, что могли считать себя совсем затерявшимися в чужих краях, поглощенными тишиной и одиночеством дикой безлюдной местности; изгиб реки подвел их к самому лесу; берег здесь был отлогий, и высокие деревья, росшие свободно и не слишком густо, подходили близко к воде. Место понравилось путникам. Солнце стояло уже довольно низко над долиной у них за спиной. Тростники расступались как раз у берега, образуя широкую бухту, так и манившую путников; у самого берега было совсем мелко, дно покрыто песком и галькой; многочисленные звериные следы на берегу указывали, что тут было место водопоя, и Гест решил высадиться тут. Они вытянули из воды челн, чтобы он не уплыл, и осмотрелись кругом.

Перед ними стоял лес, они очутились с ним лицом к лицу и чувствовали, что надо познакомиться: что бы он ни таил в себе, им предстояло жить в нем и с ним. Они взялись за руки и медленно пошли между деревьями; лесная тень накрыла их, они слышали звуки своих собственных шагов; пусто, гулко и уединенно было вокруг.

В кустах что-то хрустнуло, они замерли на месте, вздрогнув всем телом, и насторожились, но ничего не было видно; только листва орешника в нескольких шагах подальше трепетала: верно, какой-нибудь зверек шмыгнул туда. Они переглянулись, кивнули друг другу и открыли было рот, но не нашлись что сказать.

Осторожно и тихо ступая по земле, они исследовали окрестности. Лес был расположен на длинном покатом холме, вдававшемся в речную долину сбоку; с обеих сторон к нему примыкали луговые долины; великий неведомый лес как будто протягивал здесь руку реке. На пришельцев успокоительно подействовало осознание того, что этот участок леса открыт с трех сторон, и они решили пока остаться здесь.

В одной из боковых долин они нашли ручеек, который ниже впадал в реку. Следуя по течению ручейка, они дошли и до самого источника. Он находился в конце глубокой ложбины, прорытой ручьем и образовывавшей как бы вход в лес и в глубь страны.

Ключ бил между камнями и узловатыми корнями большого дерева, вокруг которого росли другие высокие деревья. Здесь был прохладный глубокий овражек с дном, усыпанным мелким белым песком, а в песке удивительная ямка, словно живая, похожая на рот, выдувающий из себя песок, взбалтывающий его языком, округляющийся, выплескивающий воду, то открываясь, то закрываясь совсем беззвучно; да и вода вытекала не только бесшумно, но и незаметно для глаз – такая она была прозрачная, – и только по движению песка в ямке можно было догадаться, что вода все время вытекает: песок вспучивало и взмывало светлой прозрачной влагой, которую рождала какая-то подземная сила и неустанно гнала из глубины наверх; ямка наливалась до краев, затем вода переливалась и текла дальше ручьем.