Виктория Гетто - Экспансия Страница 13

Внедрялись новые способы обработки стволов, повышалась точность обработки, вводились в действие новые механизмы и станки. Ратибор разрешил махиннику делать любые изменения, но при одном условии: снабжение армии не должно прерываться ни на мгновение. Так появились огромные дульнозарядные осадные орудия, легко проламывающие стены укреплённых городов майя. При их помощи Каминалджуй, Копайя, Кирикуйя были взяты практически без потерь.

Устрашённые разрушениями, которые производили настоящие монстры, швыряя разрывной снаряд весом в двести пудов, майя просто бежали в джунгли, пробираясь к другим городам своей империи. Их ловили, как только могли, и убивали, убивали, убивали… Это вошло в практику после того, как пал первый город людоедов – Паленке. Битва за него была жаркой, и славы понесли серьёзные потери. Тогда ещё только отрабатывалось взаимодействие родов войск, тактика, новые виды вооружения. Но всё же город был взят, правда, после того, как пал его последний защитник. И то, что обнаружили за стенами славы, просто перевернуло всё мировоззрение воинов. Бездонные колодцы, набитые человеческими останками, огромные холмы черепов и гигантские пирамиды, навеки пропитанные кровью людей, принесённых в жертву Пернатому Змею. Даже немногими пленницами не воспользовались дружинники, хотя это и не возбранялось. Просто как-то взять женщину, которая позавтракала ручкой грудного младенца, пообедала нежным поджаренным рёбрышком молоденькой девочки, а на ужин собиралась насладиться печенью взрослого мужчины… И дальше, словно сговорившись, пленных не брали. Командиры предпочитали увеличить время огнебойного огня, стирая с лица земли строения и пирамиды, хладнокровно расстреливая всё живое на дистанции действительного огня, чем входить в города, полные людоедов.

С особым рвением охотились на жрецов кошмарного культа, изукрашенных разными красками и одетых в жуткие маски. Этим пощады тем более не было, а взятых в плен казнили самым жестоким способом, зачастую просто разрывая их на части быками. К этому стали прибегать после того, как один из обозов был захвачен лазутчиками майя врасплох и все обозничие были зверски умерщвлены на вершине пирамиды. В живых оставили лишь одного юношу, послав его обратно, чтобы тот рассказал славам, что их ждёт. Его рассказ потряс всех. Разум отказывался верить в то, что сотворили над несчастными чудовища в человеческом обличье. Но, глядя на несчастного, лишённого мужских достоинств, с вырванными ногтями, отрезанным носом, люди поневоле начинали понимать, что лютые пытки и казни были на самом деле. С той поры приказ был один: живых не брать. Невзирая мужчина то или женщина, ребёнок или старик.

И вот – последняя битва. Обстрел не стихал уже четвёртые сутки, сравнивая с землёй некогда большой и пышный город, построенный на костях в прямом и переносном смысле этого слова. Разлетались на куски пирамиды, рушились громадные здания, хороня под своими обломками тех, кто пытался в них укрыться. Многочисленные каналы города стали алыми от человеческой, если майя можно было назвать людьми, крови… Они с лихвой получали то, что несли другим. И не сказать, чтобы это было людоедам по душе. Славы всегда отличались долготерпением, но когда их задевали – горе обидчикам. Белокожие пришельцы не успокаивались до тех пор, пока в могилу последнего врага не был забит кол. Никакой пощады! Ни капли жалости! И грохот множества огнебоев ставил точку в существовании изуверской цивилизации.

Возможно, исследователи в будущем станут пенять за геноцид несчастных индейцев, создавших величайшую в истории двух континентов цивилизацию. Но достойна ли считаться цивилизованной страна, которая употребляет в пищу человеческое мясо? Подобных исследователей бы следовало отсылать в прошлое, прямо к тем, кого они превозносят до небес, дабы на собственной шкуре они ощутили, как себя чувствует распятый на плите пленник, которому вырывают сердце и жарят, чтобы съесть лакомый кусочек, на его ещё живых глазах… Майя точно знали, сколько живёт мозг, лишённый притока свежей крови, и в эти минуты вкладывали столько жестокости, что это просто невозможно описать, чтобы не вызвать упрёки читателей в излишнем смаковании пыток и извращений.

И вот наконец на обломки города ступила нога дружинника славов… Они шли молча, внимательно всматриваясь в груды расколотых камней. Время от времени взмах меча проверял, мертво ли распростёртое тело или просто чудом уцелевший под огнём притворяется мертвецом в тщетной попытке выжить.

Воины выходят на богато отделанную резным камнем пристань. Живых больше нет. На волнах покачиваются раздутые трупы, которые рвут морские родственники майя – акулы. Вода густо окрашена кровью, всюду плавают останки страшного пиршества рыб.

Вольха, прошедший все пять лет войны, остановил своего тура у воды. Тот шумно вздохнул, опустил голову, лизнул горькую лужицу, чудом оставшуюся чистой на поверхности каменной плиты, вновь недовольно фыркнул, пуская обильные слюни, – горькая вода моря пришлась зверю не по нраву. Воин выхватил меч и вскинул его вверх, салютуя Яр иле, ярко светившему с кристально чистого неба. А потом во всё горло завопил:

– Победа! Мы победили, братие! Гой да!

И ответный рёв других славов, казалось, потряс небеса.

Никто из победителей ещё не знал, что война только начиналась. Ненасытное чудовище требовало новых жертв, и немногие уцелевшие жрецы в тайных храмах, спрятанных в глубине непроходимых джунглей, уже готовились к возмездию. А ещё где-то там, на самой полуночи, в воды Нового материка входили длинные узкие лодьи, в которых на вёслах сидели измученные, израненные белокожие мужчины, женщины и дети. Они проскочили вход в Ледяное море и теперь, преодолевая силу могучего тёплого течения, идущего вдоль континента на полночь, прижимаясь к берегу, гребли изо всех оставшихся сил. То норги и свей, не пожелавшие принять веру в Распятого и отринуть своих истинных богов, бежали неведомо куда. Вначале они осели на Кипящей земле[21], но оттуда непримиримым пришлось срочно бежать, когда следом явились их сородичи, принявшие христианскую веру. После проигранной битвы, погрузившись на драккары и кнорры[22], остатки беглецов двинулись дальше, выйдя к Зелёной земле[23]. Но там они встретили великолепно вооружённые и обученные отряды иннуитов и луров, которые вдребезги разбили отряды пришельцев, тем более немногочисленные, поскольку только что беглецы потерпели не менее страшное поражение от своих же христианизированных сородичей. Дошло до того, что на вёсла сели даже рабы, став свободными, и женщины и подростки гребли наравне с мужчинами…

Они уходили в никуда, двигаясь вдоль скалистой обрывистой земли, уходящей на полдень, делая редкие остановки, чтобы пополнить запасы пресной воды в крошечных бухтах, зная, что никогда больше не увидят родные фиорды.

Глава 6

Свен по прозвищу Лужёная Глотка топнул ногой. Прочная земля. Как приятно стоять на ней после месяца болтанки на палубе драккара! С отвычки немного покачивает, но скоро тело опять будет стоять прочно на суше, как привык викинг. Он осмотрелся: густой зелёный лес, частые заросли неведомого кустарника, ровный жёлтый песок, на котором уютно разлеглись уставшие после похода пахари моря[24]. Уцелевшие после бойни, которую учинили им неизвестные племена на вроде бы гостеприимной земле, без сил лежали и сидели на зелёной траве, глубоко врезавшейся в скалы бухты. Наконец их длинный путь в неведомое закончен! Сейчас люди немного придут в себя, и можно будет начать обустройство. Им больше некуда бежать, и это место станет их последним пристанищем в любом случае. Корабли изношены до последней стадии, запасов провизии нет вообще. Людей… Их всего-то три сотни из тех тысячи двухсот, которые спасались от преследования злобного и жестокого короля Вальдемара Первого и решились пойти под руку Свенрира-норвежца, изгонявшего христиан прочь. Но… Не всегда удача на стороне правого дела. И теперь осталось пятьдесят два воина, большинство которых изранены и уже не смогут воевать в полную силу. Двести женщин всех возрастов, начиная от двенадцати вёсен и заканчивая старой Гертрудой, которая уже разменяла пятый десяток лет, да сорок подростков до шестнадцати вёсен. И – четыре корабля. Кнорр и три драккара. Вот то, с чем ему предстоит основать новое поселение. Нет мужчин. Нет продолжателей рода. Хотя подростки скоро войдут в силу… Но будут ли они свеями и норгами или их кровь растворится навсегда в неведомой земле среди незнаемых племён?

– Хикки, возьми Расмуса, поднимитесь на верх холма. Осмотритесь вокруг. Если здесь пусто, начнём рыть землянки и ставить борт. Место вроде хорошее. Так что, думаю, наш путь здесь заканчивается.

Подросток лет четырнадцати послушно встал, кликнул своего ровесника, лежащего неподалёку, и, пошатываясь, побрёл в сторону близкого леса. В ожидании обоих юношей новый вождь стал прикидывать, где лучше начать строительство. Получается – на той лужайке, где весело журчит ручей, вытекающий из леса. И дерево хорошее – высокие стройные сосны. И таскать недалеко. Да и ровная площадка… Поставить два дома, покрыть дёрном… Его тут достаточно.