Алексей Воронков - Здесь русский дух… Страница 13

– Принимай, атаман, подарки. Очень уж я тебя люблю, – сверкнув хитрыми лисьими глазками, произнес Лавкай и низко поклонился Ерофею.

Атаман задумчиво погладил свою рыжую бороду.

– Спасибо, князь, но мне таких подарков не надо, – нахмурившись, сказал он, и вдруг усмехнулся. – Понимаю твое желание задобрить меня, чтобы не платить нашему царю дань. Не выйдет! Я государев человек, и покупаться на твои цацки не намерен. Если не хочешь, пес, получить по мордасам, то забирай свои шкуры назад.

В расстройстве Ерофей подхватил с письменного стола кубок с остатками браги и выплеснул ее себе в глотку, после чего, утерев бороду кулаком, начал ходить по горнице, размахивая полами поддевки.

Лавкай ничего не понимал, а только стоял посреди избы и растерянно глядел на атамана.

– Так ты будешь платить дань, в который раз тебя спрашиваю? – схватив князя за грудки, зло проговорил Ерофей.

– Не буду, – однозначно послышалось в ответ. – Русский правитель – не наш правитель. Зачем же ему платить?

Услышав это, Хабаров крепко выругался.

– Ах, рожа паршивая! Как ты смеешь так говорить?.. – с размаху хрястнул он своим тяжелым кулаком по столу. – Эта земля принадлежит нашему государю, значит, все, кто здесь живет, – его подданные. Да, да, и ты, Лавкай, его раб. Можешь попусту не любиться… Говорю тебе, беду навлечешь, если и дальше будешь артачиться.

– Мы не боимся твоего царя!.. И тебя, атаман, не боимся! – неожиданно выказал свою прыть Лавкай. – Нас много… А еще есть дючеры, есть ачан[11]… Побьем мы тебя, атаман.

Лицо Ерофея побагровело.

– Значит, не хочешь с нашим царем-батюшкой жить в мире? – резко спросил он князя. – Ведь мы к вам когда-то шли для торговли, – остановившись перед Лавкаем и подняв кверху указательный палец, сказал он. – Нам не надо было вашей земли. Вы-то как нас встретили? Рукопашным боем! Тогда-то и решил наш государь взять вас под свою высокую руку, чтобы жить вам с нами в мире.

Лавкай засопел.

– Мы были согласны на мир, даже служить вашему царю… – сказал он. – Только прежде вас приходил сюда казак Квашнин со своими людьми и сказал, что вы хотите всех нас побить, ограбить землю, а жен и детей взять в плен.

– Врал вам этот Квашнин! Врал! – гневно трубил атаман. – Он хотел один с вами торговать, поэтому и пытался вас запугать. Обыкновенный вор! Как поймаю, так сразу буду судить. – Атаман перевел дыхание и вдруг вскрикнул: – Чего же мы стоим? Вон Фрося и стол накрыла. Садитесь, гости дорогие, отведайте нашего скромного угощения. Как говорится, чем богаты…

Лавкай покачал головой:

– Не сяду я с врагом за один стол.

Хабаров помрачнел.

– Вот как!.. Неужели расстанемся врагами? – спросил он князя. – Я-то думал, мы с тобой дружить будем. Смотри, как бы маньчжуры вас не проглотили прямо вместе с соболиными шкурами. Они же вам житья не дадут. Думаешь, я не знаю, как они к вам относятся? И дань с вас берут большую, и девок на разврат к себе уводят, а малых сыновей отдают в евнухи. Когда взбрыкнете, то они вас тут же огнем спалят и головы срубят. Нам придется вас защищать.

Князь усмехнулся:

– У нас есть бог Хаз, и он защитит. Берегись, атаман. Великий бог Хаз говорит о большой войне. Ох, много прольется крови! Велик бог Хаз, и велики его милости…

Хабаров просто опешил, услышав такие рассуждения.

– Так ты нам угрожаешь? – нахмурил он брови.

– Ох, много будет крови!.. – вместо ответа пробормотал князь.

Он велел своим сподручникам собрать пушнину, после чего, даже не простившись, вышел из избы. Хабаров, не ожидавший такого оборота событий, лишь покачал головой и нервно поскреб свою рыжую бороду.

Он хотел остановить князя, и даже выбежал за ним на мороз, но того уже и след простыл. «Значит, не судьба», – подумал атаман.

Ранний час, а крепость уже проснулась, и над заснеженными крышами свежерубленых изб медленно курились белые печные дымы. Где-то на крепостном валу перекликались часовые. Слуш-а-й!..

…Лавкай говорил правду. Летом того же года большой отряд дауров при поддержке людей из маньчжур напал на русское поселение. Завязалась кровавая битва, длившаяся до самого рассвета.

– Мы могли взять крепость, если б не ваш Хабар, – сказал Лавкай, закончив свой незатейливый рассказ. Не понял Опарин, то ли он до сих пор об этом жалеет, то ли дело вовсе в другом. Может, азиат давно уже раскаялся, что не принял дружбу русских и покинул родную землю.

– Наверное, скучаешь по родным-то местам? – спросил князя Федор.

– Как не скучаю? Еще как скучаю…

– Так давай, возвращайся! – размеренно произнес старшина. – Будешь, как прежде, коней держать, рыбу ловить, охотиться – жить будешь! Тут-то разве жизнь? Кругом одни враги… Русские вас точно заметят. Я слышал, наш царь собирается вас освободить от дани. Разве не чудо?

Лавкай усмехнулся:

– Царь дань не будет брать, а дрянные люди останутся. Я знаю, у вас появилось много разбойников. Даже купцов грабят.

Федор помрачнел и пробормотал:

– Ты прав, бандитов у нас хватает. Придет час, и мы всех переловим.

– Даже Шайтана поймаете? – спросил князь.

– Шайтана?.. Кто такой Шайтан? – удивленно посмотрел старшина на азиата.

– Разве ты его не знаешь?! – в свою очередь удивился князь. – Две луны назад он воровал наших коней и убивал людей. Ты его поймай, а потом уже зови домой, а то Шайтан и его люди не дают нам жить.

– Поймаем! – твердо заявил старшина. – У нас ведь как говорят: повадился кувшин по воду – сломить ему голову! Вот вернусь домой – своими руками задавлю. Только б знать, где он прячется.

– В тайге. Где же еще? Спроси у тугусов, – заметил Лавкай.

В общем, решили они возвратиться к разговору после того, как казаки Черниговского переловят всех воров, промышлявших на лесных дорогах. Без этого Лавкай наотрез отказался просить свой народ вернуться в родные поселения. Уж лучше, говорит, быть под пятой у маньчжур, чем нечаянно пасть от рук разбойников.

Глава пятая. Принцесса

Князь уговорил казаков остаться на ночлег в своем доме. Куда, мол, вы на ночь глядя? Так можно и на маньчжур напороться.

Остались казаки. Разбили бивак возле леса, выставили караул и заночевали, а утром, поблагодарив Лавкая за гостеприимство, Федор приказал товарищам седлать коней.

– Чего мне сказать атаману? – расставаясь с князем, спросил его Опарин. – Готов ли ты возвращать свой народ на родную землю?

Тот не дал ответа и лишь обещал посоветоваться со старейшинами и тогда уже решить, как ему поступить.

Князь долго вел под уздцы Федорова Киргиза, словно не желал расставаться с казаками. Напоследок он вынул из-за пояса свой кинжал, лежавший в серебряных ножнах, и протянул его Федору.

– Отдай своему атаману. Скажи, подарок от старого Лавкая.

Уезжая, Федор и не знал, что уже больше никогда не увидит душевного человека, который поначалу показался ему хитрым и коварным лисом.

– Прощай, Лавкай! Может, еще когда свидимся!

Федор помнит, как они с товарищами возвращались от князя. Сытые, хмельные, довольные. Где-то высоко над головой, в голубой прозрачной дали висел жаворонок. Чего он там делает? – удивленно посмотрел на него Федор. Впрочем, у каждой твари свое место на земле. Кто-то в тайге, кто-то в седле, кто-то на троне. Так ведут себя люди, а у птиц, зверей, всякой мелочи тоже свои ниши. Одни летают в небе, другие ползают в земле, третьи жрут друг друга на суше или в море.

– Бровь у меня чешется, – пришпоривая своего коня, неожиданно сказал старшина другу Васюку Дрязгину, идущему рядом.

– К поклону, – сказал ему тот.

– Или к свиданию, – усмехнулся Егорша Комар.

– Или к слезам, – хмыкнув, произнес Ефим Верига, который упросил Федора взять его с собой.

Старшина лишь ухмыльнулся.

– Не верю я, братцы, в приметы, – говорит. – Хоть убейте меня! Бывало, нарочно рассыплю соль на столе и жду, когда меня поругает жена. Та же, не проронив ни слова, соберет эту соль в горстку, и на том все кончается. Или черную кошку увижу на дороге. Нарочно пойду там, где она мне путь перешла. Потом жду дальнейшего… Приносит мне Наталка новый кисет, вышитый собственными руками, а то и горшок с медом выставит на стол. Вот вам и беда.

Федор думал, и на этот раз все обойдется, но только он жестоко ошибался. Уже скоро с ним приключатся события, которые перевернут его жизнь. До поры, до времени все шло своим чередом. Кони уверенно несли их в сторону дома, похрапывая и легонько потряхивая гривами.

Обратный путь, говорят, короче. Хорошо на душе у казаков, ведь домой возвращаются. Едут, весело переговариваются меж собой, попыхивают трубками. Так и пролетел день, а уж когда на небе высыпали звезды, стало темно, решили остановиться на ночлег. Как раз на пути им подвернулся поёмный лесок – урема, где можно было схорониться от чужого глаза. Сняв с лошадей уздечки, они отпустили их пастись на травах, а потом и сами решили перекусить. После Федор велел казакам ложиться спать, не дав им даже поговорить на сон грядущий.