Великие тайны океанов. Тихий океан. Флибустьерское море - Жорж Блон Страница 13

Трупы без особых церемоний выбрасывают за борт – сорок семь умерших за один месяц. Странная оргия продолжается, но люди начинают испытывать голод. Изабелла, словно околдованная своим Франсиско (религиозная церемония, похоже, распалила ее страсть), остается чуть ли не единственной верной супругой в этом сумасшедшем доме и, желая сохранить мужа в отличном физическом состоянии, подкармливает его, поскольку хранит ключи от камбуза. Кирос умоляет выдать продуктов, воды и масла для экипажа и прочих пассажиров. Немыслимая роскошь и беспримерная дерзость: Изабелла использует пресную воду для своего туалета и стирки белья! Однако никакого бунта – все, похоже, околдованы сиятельной адмиральшей.

Гуам тогда еще именовался Воровским островом, как его назвал Магеллан семьдесят четыре года назад. И железо на нем по-прежнему было редким и ценным металлом. В обмен на изделия из железа уцелевшие члены экспедиции Менданьи, добравшись до этого острова, получили воду, рыбу, фрукты, овощи.

– Видите, какой славный у вас предводитель! – хвастливо заявляет Изабелла.

Даже Кирос, главный штурман, целует край ее платья. Манила недалеко. 11 февраля 1596 года три судна бросают якорь в порту. Уже никто не заикается о возвращении на Санта-Крус. Изабелла и ее муж через некоторое время всходят на борт одного из галионов, совершающих регулярные рейсы между Филиппинами и Акапулько. Покорный Кирос уезжает вместе с ними. В Мексике он заявляет, что без промедления отправляется в Испанию: нужно разработать новый проект обращения в христианство далеких племен.

– Проекты подождут, – говорит Изабелла. – Сначала сопроводите нас до Перу.

По-прежнему очарованный Кирос послушно согласился и на это путешествие. Да и кто мог противиться обаянию Изабеллы? Но далее следы несравненной соблазнительницы теряются.

В последней четверти ХVII века французские и английские флибустьеры, промышлявшие в Карибском море, перебираются на Тихий океан – кто через Панамский перешеек, кто вокруг мыса Горн. Им надоели ограничения, введенные правительствами после подписания соответствующих договоров с Испанией. «В Южном море никакие договоры не действуют, – говорили эти авантюристы, имея в виду Тихий океан. – Там до нас не доберутся». Хорошо известно, как флибустьеры грабили испанские поселения на западном побережье Американского континента, доходя до самой Калифорнии.

Среди флибустьеров встречались весьма образованные люди, которые внесли весомый вклад в расширение географических и гидрографических знаний своей эпохи. Именно благодаря Генри Моргану, Дрейку, Равено де Люсану, Дампиру карты американского побережья Тихого океана были перепроверены, уточнены, избавлены от ошибок, которые сознательно вносили испанцы, чтобы сберечь свои богатства. Уильям Дампир преследовал и грабил испанские галионы от побережья Перу до Филиппин, но одновременно вел дневник путешествий, составлял карты, собирал гербарии, делал зарисовки.

Костюмы испанского дворянства второй половины XVI века. Литография. Ок. 1880

Однако память, которую оставили по себе в этих местах флибустьеры-исследователи, вовсе не облегчила положение первой экспедиции, прибывшей из Европы с честными коммерческими целями.

И сегодня некоторых торговцев, стремящихся к наживе, подстерегают опасности, однако торговцам тех времен требовалось небывалое мужество – они рисковали не только деньгами, но и жизнью. На суше орудовали бандиты, на море – пираты, да и само море было полно опасностей.

В то время в Париже была основана Компания Южного моря с капиталом 800 тысяч ливров. В порту Ла-Рошель готовилось «грандиозное плавание». Семь кораблей должны были принять на борт 680 членов команды и военные силы в составе шести рот пехоты и одной роты кадетов, которыми командовали 42 офицера. Кроме того, брали «изрядное число разных ремесленников и прочих». Предполагалось не только торговать, но и основать колонию. Как только стало известно о планах, толпы желающих ринулись в Ла-Рошель, и господин де Жен, назначенный главой экспедиции, мог выбирать лучших. В роте кадетов насчитывалось, кроме офицеров, не менее 60 дворян. В ожидании посадки эта золотая молодежь демонстрировала девицам Ла-Рошели красивую форму – «синюю, с узкими золотыми галунами и белым плюмажем на шляпе».

Неизвестно, что за безумный бухгалтер, что за кассир-растратчик решил выдать военным и морякам денежное содержание за несколько месяцев вперед, да еще объявить, что Компания Южного моря «берет на себя все расходы в кабаках». За несколько дней Ла-Рошель превратилась в Содом и Гоморру, в развратный Вавилон, и парижским владельцам компании пришлось срочно послать на место финансового ревизора. Через несколько дней они получили отчет и схватились за головы: «Теперь для осуществления отплытия вновь нужна сумма, равная всему первоначальному капиталу, а именно 800 тысяч ливров».

Принятое в этой чрезвычайной ситуации решение выглядело разумным: снизить расходы, отправив только четыре корабля с меньшей командой и меньшим количеством войск. Дебоши вызвали возмущение в городе, и руководителю экспедиции пришлось уйти в отставку. Его заместитель Гуэн де Бошен хотел последовать за ним. Но владельцы компании уговорили его остаться и назначили главнокомандующим. И 17 декабря 1698 года четыре корабля отправились в путь. В штабе экспедиции состояли, кроме капитанов и штурманов, инженер-гидрограф Жак Дюплесси и историограф. Привлекли и нескольких флибустьеров, хорошо знавших места, куда направлялась экспедиция.

Уже на второй день на флотилию обрушилась сильнейшая буря. Один из сильно поврежденных кораблей развернулся и ушел в Ла-Рошель, второй потерпел крушение у берегов Бретани. Два корабля, отставшие в районе Рио-де-Жанейро, подошли к Магелланову проливу только 24 июня 1699 года, через полгода после отплытия.

Магеллан прошел этот скалистый пролив длиной 600 километров за четыре недели. Экспедиция Бошена потратила на это еще полгода.

Клод Жозеф Верне. Вид порта в Марселе. Фрагмент. 1720

Отчет гидрографа Дюплесси столь же точен и обстоятелен, как и отчет Пигафетты об экспедиции Магеллана. Очень живо изображены европейцы, страдающие от холодов южной зимы, когда корабли пробирались в мрачном лабиринте со средней скоростью 3,5 километра в сутки. Ветер, врывавшийся в проход между высокими каменными стенами, покрытыми льдом и снегом, всегда был встречным. Приходилось лавировать среди скал, где течения непредсказуемо меняют направление. Ночью плыть было невозможно, и на исходе каждого дня бросали якорь, а вернее, опасаясь потерять его из-за скалистого дна, спускали шлюпку и крепили якорь на каком-нибудь островке с подобием пляжа у подножия отвесной скалы. Матросы увязали в снегу и брели по ледяной воде. Корабельный хирург, вооруженный инструментами, более похожими на столярные, ампутировал обмороженные конечности, и его решительность и мастерство нередко спасали пациентов от смерти.

Однажды один из штурманов-флибустьеров узнал жалкую стоянку испанцев с названием Голодная гавань. Иногда в пролив заплывала